— Мы найдем их, — спокойно сказал он. — Не волнуйтесь. Хотя я предпочел бы, чтобы они не нашли нас. Понимаешь, о чем я?

Сержант пожал плечами.

— Не совсем. Я не понимаю, как мы можем воевать, если противник не знает, где мы?

— А, — произнес Горгас, улыбнувшись. — У меня идея.

Бол Аффем, младший декан факультета военной логистики, знал значение слова «страх», но лишь потому, что посмотрел его в словаре. Когда ему было шесть, его отец, Лука Аффем, умер, воюя с корсарами в дельте Флив. Дед погиб при штурме форта Жон семьдесят лет назад. Смерть в бою стала практически традицией в семье Аффемов, и Бол не представлял себе другой кончины. Если он чего-нибудь и боялся, так это умереть в своей постели в окружении докторов.

Тем не менее зрелище, открывшееся его взору, внушало некоторое опасение. Не глупый, бесполезный страх, а понимание, обострение инстинктов, как у зверя, встретившегося с опасностью. Здоровая и вполне естественная реакция на угрозу жизни.

Бол дал приказ остановиться и, пока его солдаты снимали алебарды и рюкзаки, подошел к краю утеса. Дальнейшее движение вперед представлялось проблематичным. Двинувшись по краю утеса, армия окажется на виду, пожертвовав элементом неожиданности. До сих пор Бол не видел ни разведчиков, ни вражеских пикетов, позволявших предположить, что врагу известно о его приближении. Если же он пойдет через горы, то запросто может попасть в засаду лучников. Поэтому Бол решил, что немного саморекламы не повредит; пусть повстанцы знают, что он идет, его армия обладает значительным численным преимуществом, что породит в рядах противника ужас и отчаяние.

Он снял рюкзак и уселся на него, расстегнув передний клапан и достав фляжку. Уже третью. При такой расточительности могут возникнуть проблемы с водой. Порывшись в кармане, Бол извлек карту. Волнистая голубая линия около гор обозначала какой-то водоем. Впрочем, это могло быть чем угодно от ручья до полноводной реки. Он отложил карту и посмотрел на голубое безоблачное небо. Марш в жару? Впрочем, не так уж и плохо. Маршировка — отличное упражнение для слабого тела и ленивого духа. Форсированный марш сравним с недельной тренировкой, разве только проведенной без казарменных удобств.

Бол вызвал сержанта.

— Мы пойдем по краю, — сказал он. — Потом спустимся с гор и пойдем по равнине. Пересечем реку или какой-то другой водоем. Там запасемся водой.

Сержант уважительно кивнул и отошел. Аффем дал своим людям еще пять минут отдыха и приказал двигаться дальше.

Почти час спустя, пока Бол Аффем продолжал строить хитроумные планы по поводу того, что делать, если не найдется вода, появился враг. Зрелище было не из приятных. Они просто появились на краю, поднимаясь с северной стороны утеса прямо перед ним. Лучников было не больше пятидесяти, и только около дюжины из них в шлемах и кольчугах. Они больше походили на банду неуправляемых детей, чем на боевое подразделение. Бол Аффем отдал приказ остановиться и подождал, опасаясь подвоха. Неужели они верят, что профессиональные солдаты клюнут на такое? Где же тогда остальная часть ловушки? Поджидает на склоне, чтобы атаковать с флангов? Конечно, нет. Им пришлось бы подниматься вверх, что равноценно самоубийству. Если же таково представление повстанцев о засаде, то он с огромным удовольствием попадет в нее.

Пока он стоял и пытался разобраться, лучники сняли с плеч луки, оскорбительно медленно прицелились и начали стрелять. Семь человек в первом и два человека во втором ряду упали. Каждый лучник достал по новой стреле, прицелился и выстрелил. Аффем видел, как они поздравляют друг друга с удачными попаданиями и подтрунивают над промахнувшимся.

Ни при каких обстоятельствах на войне, писал старший Аффем в абзаце, который каждый мальчик на Шастеле должен знать наизусть, профессиональный солдат не должен терять голову. Бол Аффем потер лицо ладонью, признавшись себе, что впервые с детства не знает, что делать. Здесь наверняка ловушка, но, черт побери, он ума не мог приложить, в чем она состоит.

Стрела попала в солдата слева от него, пройдя через правую руку между бицепсом и костью. Аффем увидел, как тот поморщился, не вскрикнув и не шелохнувшись. Аффем почувствовал гордость, но вместе с тем и удивление. Какое оправдание тому, чтобы стоять здесь, не шелохнувшись, как соломенное пугало-мишень на ярмарке, пока повстанцы хвалят или ругают технику стрельбы друг друга? Это просто нелепо.

— Сержант, — сказал он, — избавьтесь от них.

Солдаты хорошо выполнили приказание. Они так слаженно маршировали, что острия их алебард создавали идеально ровную металлическую линию. Сделав еще пару выстрелов, повстанцы как будто растаяли. Лучники просто скатились по обеим сторонам утеса. Естественно, сержант не погнался за ними. Он приказал остановиться, развернулся и вернул отделение к главной колонне.

— Хорошая работа, сержант, — похвалил Аффем. — Как можно быстрее соберите раненых, мы попросту теряем здесь время.

Спустя полчаса произошло то же самое.

На этот раз у повстанцев хватило времени лишь на один залп, прежде чем алебардщики атаковали их. Но еще четыре солдата упали. Трое умерли, один был ранен в колено и не смог продолжать движение. Бол Аффем вполголоса выругался и представил, что он сделает с трусами, как только ему представится такая возможность.

Полчаса спустя — снова. А потом, через сорок минут, — еще раз. И снова. На этот раз, едва преследователи развернулись, чтобы вернуться назад, около дюжины лучников выскочили из-за утеса и дали залп, ранив двух солдат в спины. Остальные снова бросились в погоню, но как только сержант приказал возвращаться, в нескольких ярдах от него материализовался лучник и выстрелил прямо в пах. Сержант умер от потери крови еще до следующей атаки, которая произошла пятнадцать минут спустя. На сей раз лучники даже не прятались за утесами. Они, пританцовывая, удалились, дразня алебардщиков, и пока отряд преследователей спорил о том, стоит ли продолжать погоню, несколько лучников совершенно неожиданно появились позади колонны, убили шестерых солдат и растворились в воздухе.

— Пропорция! — прорычал Бол Аффем. Потери видимы и оскорбительны, но в сравнении с размером армии незначительны. Чем быстрее мы будем двигаться, тем раньше достигнем деревни. И либо им придется воевать с нами там, где мы разорвем их на части, либо стоять в стороне, наблюдая, как мы убиваем каждое живое существо в деревне. А к тому времени, как мы закончим, они пожалеют, что вообще ввязались.

Около полудня им все же удалось поймать одного лучника, который поскользнулся, упал и не успел достаточно быстро подняться. Спустя пять минут мяса на его костях осталось не больше, чем хватило бы, чтобы полакомиться паре собак. Однако Аффем не мог не заметить, что количество повстанцев увеличивалось. Если сначала лучников было около пятидесяти, то сейчас их число возросло до семидесяти пяти. Идея ускорить шаг оказалась не очень удачной: если Аффем отдавал приказ шагать быстрее, повстанцы учащали свои атаки. Он самоуверенно рассчитывал спуститься с утеса к ночи, но его надеждам не суждено было оправдаться, поэтому пришлось маршировать в темноте. Выбора не было: лучники не могли атаковать без света. Кроме того, если не добраться до реки, отсутствие воды превратится в серьезную проблему. Поэтому Бол приказал алебардщикам пить только на остановках.

Наступил рассвет, а утес все никак не кончался. При первых лучах солнца лучники вернулись, по-прежнему стреляя, словно пьяницы на свадьбе, и убегая, как только Бол посылал вперед свой отряд. Наконец он подсчитал, что потерял восемьдесят два человека убитыми и двадцать шесть слишком серьезно раненными, чтобы продолжать путь. Среди них тридцать один сержант. Армия становилась неуправляемой: некому было отдавать приказы.

К полудню, пройдя не более двух миль с восхода, они обнаружили узкий каменистый проход, и Аффем приказал армии двигаться по нему. Передвижение было возможным только при условии, если солдаты согнутся и не будут делать лишних движений. Стоял жаркий день, но никто не решался снять шлем или нагрудники. Вода закончилась еще утром. Лучники убили еще шестнадцать и ранили двадцать одного солдата. Большая часть попаданий приходилась в руки и ноги. Это было душераздирающее зрелище, в то время как лучники веселились и спорили, кто первым поразит ту или иную мишень. Два алебардщика наконец потеряли над собой контроль и кинулись бежать, побросав алебарды и вопя что есть мочи. Второму удалось пробежать ярдов десять.