Ну и что же с тобой сделать, агент Карпентер?

— Тебе дополнительно давали какие-нибудь указания? — спросил я Мадлен.

— Ликвидировать, — коротко ответила она. — При невозможности отхода — перейти к другой цели.

— Грохнуть федерала? — хмыкнул я. Папочка в своем репертуаре. За убийство федерала тут смертная казнь, если конечно поймают. А учитывая ресурсы Бюро, поймают почти со стопроцентной вероятностью.

— Не впервой, — сказала Мадлен, при этом не улыбаясь. — И это не очень сложно, особенно если не учитывать побочный ущерб. А так высокопоставленный федерал ничем от обычного человека не отличается, у него такая же дырка в заднице, и он так же смертен. А еще у него высокое самомнение, потому что он живет среди правоверных демократических американцев, соблюдающих законы, и его значок делает его равнее среди других равных. Ни у одного нормального американца рука не поднимется на копа или федерала.

— Ну ты даешь, — покачал головой я. — Зато негритянские и мексиканские банды их валят в товарном количестве.

— Даю, но не всем. Давай лучше почитаем досье. Боюсь даже представить, откуда оно, судя по объему, — она сделала жест, как будто собиралась щелкнуть по экрану. — Тут, наверное, и марка его любимых памперсов имеется…

Ну здесь она ошиблась. Про памперсы не было, а вот другие факты из его бурной жизни описаны всеобъемлюще. От психологических портретов, составленных, чувствуется, опытным профайлером, до распорядка дня — а вот тут чувствуется работа наружки. Причем судя по некоторым нюансам в документах, по нему работала не наши спецслужбы — ну оно и понятно, у папы своя разведка.

— Какие мысли? — я оторвался от экрана.

— Будем мочить. Тихо, без шума и фанатизма. Я посмотрела основных фигурантов — наши приоритетные цели в Нью-Йорке. И там ребята более битые, в УСС многие приходят с армейским опытом. Поэтому не надо их настораживать. Если эти крысы почуют опасность, то их придется отпустить на передержку, а это значит подобраться к ним на год или пару лет позже. Воспитательный момент теряется.

— Тогда давай проработаем, как и где, — я потянул к себе лист бумаги и карандаш.

Мы прошлись по распорядку дня и данным наружного наблюдения. Объект вел себя довольно спонтанно — видимо сказывалась профессиональная привычка не ездить два раза по одному и тому же маршруту, меняя их, как бог на душу положит, по донесениям от своего федерального билдинга аж целых три. Значит, любимый перехват на трассе исключался. Домой тоже приезжал, когда попало, а значит подкараулить в дорогом коттеджном поселке было чревато — там народ бдительный, любой сосед вызовет копов, если увидит ждущего у дома незнакомца. Ну а ликвидировать его дома вместе с домом было бы некомильфо — жена и двое детей. Побочный ущерб такого рода я считал неприемлемым, да и Мадлен похоже тоже не склонялась к этому варианту. К сожалению, Карпентер был примерным семьянином, и не ходил налево или по барам — видимо соблюдал приличия. Что было не гут. Ну а вести профессионала, надеясь на его спонтанный выход из машины по маршруту следования — слежку почует сразу.

— Смотри, въезд в его поселок только один. Каким бы он путем не перемещался, они сходятся здесь.

— Где много камер наблюдения. То есть засветка по полной.

— Вот этот вот участок вне зоны камер, — Мадлен очертила небольшой круг на маршруте следования. — Метров пятьдесят на удалении пятьсот от ближайшей камеры.

— Я его остановлю. От подростка он такой гадости не ожидает. Дальше что? Ну ладно, остановил. Валить из огнестрела нельзя — охрана близко, среагируют моментом.

— Ну да. Снайперский выстрел тоже не лучший вариант, учитывая, что мы точно не знаем, что находится в этих зданиях и как попасть внутрь, не вызывая подозрений. Тем более выбрать гнездо с приемлемым сектором обстрела в радиусе восьмисот метров та еще проблема. Можно, конечно, потратить несколько дней на разведку, просчитать подход и отход, но пуля «Лапуа Магнум» не относится к списку естественных причин и выдает профи, а не обдолбившегося и злого на копов и федералов ниггера-пушера.

— Не говоря о том, что у нас нет оружия.

— Об этом как раз беспокоиться не приходиться, — подмигнула мне Мадлен. — Достаточно заехать к дружкам твоего потенциального папочки в соседний штат, я там хоть пулемет, хоть гранатомет достану. У реднеков свое отношение к расово чистым белым и рыжеволосым женщинам, поддерживающих арийскую расу и власть белых.

— Как тебя еще ФБР на карандаш не взяло с такими корешами.

— Во всем нужна умеренность. И знать с кем пьешь и спишь. А также вывести на чистую воду и разобрать на части агента ФБР под прикрытием — это как-то увеличивает доверие. И главное не водиться с идиотами-горлопанами, орущими про революцию и засилье жидов и ниггеров — эти первые на крючке. А настоящие братья не светятся и не попадают в поле зрения ФБР.

— Ладно. Продолжим. Как предлагаешь его ликвидировать?

— Придется использовать яд отложенного действия, — вздохнула Мадлен. — Есть тайник для оперативников СБ в Лос-Анджелесе, там много чего вкусного, но там я побываю сама. Яд и антидот. Тебе — антидот, ему — яд. Подумай, как будешь его травить.

— Инъекция или контакт?

— Контакт.

— Тогда проще. Вот, слушай…

Карпентер уже подъезжал на своем «Додже» к поселку, паря в облаках. Хвосты обрублены, деньги получены, хватит в будущем на колледж старшей дочери, Мари. Через пару лет закончит школу, но о будущем надо задумываться сейчас — хотя бы о более-менее престижном месте обучения. А то зарплата специального агента ФБР — восемьдесят тысяч в год, порезвись на эти деньги. Ну да ладно, сейчас он приедет домой, его ждет семья и вкусный ужин, Эмма обещала какой-то сюрприз…

Краем глаза он заметил выскочивший из-за дома на дорогу мяч, и кинувшегося за ним подростка — оба летели прямиком ему под колеса. Карпентер вжал тормоза в пол до отказа, и услышал глухой удар о радиатор и хлопок. Похолодев от ужаса, он отстегнул ремень и рванул на себя дверцу машины.

Подросток сидел, буквально на метр от борта машины, раскинув ноги и ошарашенно смотря на Джозефа полными ужаса глазами. Свезенная коленка уже начинала сочиться кровью.

— Ты как, цел? — подскочил Карпентер к подростку.

— Д-да, — ответил тот.

— Вставай, — Джозеф схватил парня за ладонь и помог ему подняться. Весь мокрый, рука как силиконовая…

— Ты не пострадал, точно?

— Коленка только, но это не вы. Сам упал, — парень перевел взгляд вниз.

— Давай вызову 911, — предложил Карпентер.

— Не надо, — поморщился подросток. — Ничего страшного, мистер. Только мяч…

Так вот что ударило в радиатор. Карпентер посмотрел на ошметки мяча, попавшего под колесо. Да, только ДТП ему сейчас и не хватало, оформление, запись об инциденте, полиция, освидетельствование…

— На вот, держи, — Джозеф достал бумажник. — Этого хватит?

Он отсчитал парню три сотни баксов — на поправку коленки и мяч, ну и за моральный ущерб, конечно.

— Да, сэр, — почти по-уставному ответил пацан.

Джозеф сел обратно в машину и посмотрел вслед парню, похромавшему в переулок. Фух, чуть не влетел… Да кто же знал, что какой-то местный полудурок будет здесь играть с мячом? Тоже нашелся футболист, точнее игрок в соккер. Хорошо, что на этом участке камер наблюдения не было, ему не нужны сейчас лишние вопросы.

Я прошел пару кварталов и вышел к машине Мадлен.

— Все, дело сделано.

— Дезактивация, — скомандовала она, и я засунул руку, облитую тонким, почти незаметным, слоем застывшего силикона в обрезанную бутылку с раствором. — Как себя чувствуешь?

— Тошнит и сердце колотится, — признался я.

— Нормально, это побочки антидота. Зато копыта не откинешь. Ну что, поехали?

— Поехали, — унылым эхом отозвался я.

Джозеф вышел из машины, загнав ее в подземный гараж своего коттеджа. Что-то как-то нехорошо, дышать тяжеловато… Он потер рубашку на груди. Пора завязывать с парой шотов вискаря за ужином, чай, уже не мальчик.