— Ого! И где можно увидеть это чудо? — спросила Эмбер.

— Его нет здесь, в Лондоне. Во всяком случае сейчас, но я надеюсь, он скоро вернется. Я жду его уже тринадцать месяцев и одну неделю, и пока он не вернется, я никогда и никого не полюблю.

Эмбер стало интересно, ибо влюбленность Джемаймы казалась ей совершенно детской. Ведь она не представляет себе, что такое любовь, ее опыт ограничивался наивными поцелуями и странными ощущениями.

— Ну что ж, Джемайма, надеюсь, он скоро вернется к тебе. А он-то знает, что ты его ждешь?

— Нет, не знает. Сомневаюсь, что он вообще знает о моем существовании. Я видела его всего дважды — он приходил сюда однажды на ужин, а в другой раз я ходила с Сэмом и Бобом смотреть на его корабли, как раз перед тем, как он отплыл в Америку.

— Отплыл в Америку? Кто этот человек? Как его имя?

Джемайма удивленно взглянула на Эмбер.

— Если я вам скажу, обещаетесь никому не говорить? Иначе они будут смеяться надо мной. Он благородный джентльмен — лорд Карлтон. О! В чем дело? Вы что, знаете его?

Будто ледяной водой плеснули в лицо Эмбер. И она рассердилась, потому что испугалась. «Но чего пугаться? — подумала она с раздражением на свою несдержанность. — Эта девчушка не может ничего значить для него, она совсем ребенок. К тому же она и наполовину не так хороша, как я. А если нет?» Эмбер быстро взглянула на приемную дочь, которая стала теперь угрозой ее счастью. «Не будь такой дурой! — велела она себе. — Хочешь, чтобы она догадалась?»

Прошло несколько секунд, прежде чем Эмбер смогла ответить небрежным тоном:

— Мне кажется, я видела его как-то раз в театре. Но как получилось, что ты оказалась в обществе лорда и посещала его корабли?

— У него были какие-то дела с отцом, не знаю, что именно.

Эмбер подняла брови:

— Сэмюэль имеет дела с пиратом?

— Но он вовсе не пират! Он занимается каперскими экспедициями. Мы должны быть благодарны ему, — если бы не каперство, то Англия не оставалась бы владычицей морей, королевский флот с этим не справился бы.

— Ты рассуждаешь, как купец, Джемайма, — сказала Эмбер ядовито, но тут же остановила себя. — Что ж, — она заставила себя улыбнуться, — ты влюбилась в благородного дворянина. Теперь и я ради тебя стану надеяться на его скорое возвращение в Англию.

— О, как я этого желаю! Я бы все отдала, чтобы только увидеть его еще раз! Знаете… — она неожиданно засмущалась, — в прошлый праздник Хэллоуин[32] мы с Энн и Джейн испекли гадальный пирожок. Энн в тот вечер загадала на Уильяма Тупени, и вот теперь она вышла за него замуж! А я загадала на лорда Карлтона! О Эмбер, думаете, он мог бы в меня влюбиться? Он мог бы когда-нибудь жениться на мне?

— Почему бы нет! — резко ответила Эмбер. — Надо только иметь достаточно большое приданое! — Как только она произнесла эти слова, злость на себя охватила ее, поэтому она быстро добавила. — Мужчины всегда думают об этом, имей в виду:

Меньше, чем через час, она нарушила обещание, данное Джемайме: пришел Сэмюэль, и она не могла не поддаться искушению заговорить с ним о Брюсе, хотя начала разговор невинно:

— Сегодня в Чейндже говорили, что голландцы уверили его величество, будто их корабли только для защиты рыбаков, и что король рассердился, они, мол, думают, он такой глупый, чтобы поверить в это.

Сэмюэль переодевался в домашнее, он рассмеялся:

— Какая глупая выдумка! Голландский флот имеет только одну цель — изгнать Англию с морских просторов. Они захватывают наши корабли, странно, что ты проявляешь интерес к моим семейным делам.

Эмбер скромно улыбнулась.

Джозеф Каттл был среди гостей, собравшихся в тот вечер в их доме, и хотя Эмбер встречала его раньше, он не запомнился ей. Это был высокий неуклюжий парень лет восемнадцати, и его лицо казалось каким-то незаконченным. Он вел себя неловко и растерянно, словно в любой момент готов убежать и спрятаться от всех. Смешно было представить себе изящную, живую и искрометную Джемайму женой этого неотесанного и грубого существа.

Эмбер отыскала его среди гостей, чтобы поговорить. Сначала он не знал, куда деваться от смущения, но потом онa сумела его так расположить, что Джозеф начал чувствовать себя увереннее и признался в своих тревогах, прося у Эмбер помощи. Она пообещала, а также намекнула, что Джемайма любит его больше, чем ему кажется, и что только застенчивость не позволяет ей проявить эти чувства. При разговоре Эмбер однажды заметила на себе взгляд Джемаймы — удивленный, обиженный и обвиняющий. Вскоре после этого Джемайма, сославшись на головную боль, оставила гостей и поднялась наверх в свои комнаты.

На следующее утро она ворвалась в комнату Эмбер, когда та дремала, погрузившись в пуховую перину и накинув на голову атласное покрывало. Она наслаждалась, как часто делала в полудреме, чувственными воспоминаниями о Брюсе Карлтоне. Она давно уже простила ему смерть капитана Моргана и не сомневалась, что и он простил ее. И теперь, после того, как Джемайма заговорила о нем, Карлтон стал ей ближе, чем раньше, и, возможно, она скоро увидится с ним. Внезапное вторжение Джемаймы грубо вырвало ее из столь сладких мечтаний.

— Господи Боже мой, Джемайма! Что стряслось? — она приподнялась на постели.

— Эмбер! Как вы могли вчера вечером так мило общаться с этим несносным Джозефом Каттлом!

— Я вовсе не считаю его несносным, Джемайма. Он хороший и добросердечный молодой человек, и он просто обожает тебя.

— Мне это безразлично! Он урод и дурак… и я ненавижу его! Ведь вы обещали помочь мне! — и Джемайма начала плакать.

— Не надо расстраиваться, Джемайма, — сердито сказала Эмбер. — Я помогу тебе, если смогу. Но отец просил поговорить с Каттлом, ведь я не могла отказать ему, верно?

— Могли, если бы захотели! — настаивала Джемайма, вытирая слезы. — Леттис уверяет, что вы можете заставить его сделать все, что захотите, что он у вас, как ручная обезьянка!

Эмбер еле сдержала смех, но ответила строгим голосом:

— Леттис ошибается! Тебе лучше бы не повторять такие слова, Джемайма! И успокойся, пожалуйста, я помогу тебе во всем, что мне удастся.

Теперь Джемайма уже улыбалась, слезы мгновенно высохли, не оставив следов на щеках.

— О, благодарю вас! Я знала, что вы не будете против меня! А когда вернется лорд Карлтон, тогда вы поможете мне, верно?

— Да, Джемайма, конечно. Во всем помогу.

Эмбер пересекла двор, чтобы сесть в карету, но неожиданно остановилась: она увидела у дома другую карету — Элмсбери, а поскольку было маловероятно, что граф связан торговыми делами с Сэмюэлем, то, значит, вернулся Брюс. Он здесь, в этот самый момент! Здесь в доме с Сэмюэлем!

Мгновение Эмбер стояла, как пораженная громом, потом, не говоря ни слова, повернулась и бросилась назад через двор. Она бывала в конторе Сэмюэля не более трех-четырех раз. Люди, работавшие там, смотрели на нее с удивлением и любопытством, когда Эмбер шествовала между столами в личный кабинет хозяина. Не остановившись ни на миг, чтобы подумать, что она скажет и что сделает, или хотя бы собраться с мыслями, Эмбер распахнула дверь.

Большая комната была красиво обставлена резными дубовыми столами и креслами, на окнах висели богатые бархатные шторы, стены украшали панели, в медных подсвечниках горело множество свечей. Сэмюэль и лорд Карлтон стояли у большой карты, изображавшей Новый Мир. Сэмюэль — лицом к Эмбер, а Карлтон — спиной. Он был в камзоле, сшитом по новой моде, типа церковной рясы из темно-зеленого бархата, расшитого золотым орнаментом. Камзол доходил до колен, на талии красовалась широкая атласная перевязь, на боку свисала шпага, а голову покрывала широкополая шляпа. Брюс был впарике, который, впрочем, мало чем отличался от его собственных волос — только щеголи носили длинные, экстравагантно завитые парики.

Даже со спины он выглядел иначе, не так, как другие мужчины, и сердце Эмбер забилось так отчаянно, что она чуть не задохнулась. «Я сейчас упаду в обморок! — подумала она в ужасе. — Я сделаю что-нибудь ужасное и выдам себя с головой!»