— Так точно!

— А ну, дай понюхать! — насторожился Суворов, глядя на наши хитрые лица.

Сначала понюхал, потом попробовал. Остался довольным — алкоголя не почувствовал. Напоследок, даже под стол заглянул, но там уже ничего не было. Бутылки оперативно перекочевали в другое место.

— Чуть позже пришлю к вам Иванова, а то вы тут совсем страх потеряете... — распорядился он, покидая здание. Когда начальник штаба вышел за дверь, мы облегченно выдохнули, Штирлиц еще ни разу не был так близок к провалу...

— Блин! Мужики! Уже двенадцать! — ужаснулся Вахруш, посмотрев на часы. — Эх, проморгали... Ну, разливай еще!

Быстро влив в стаканы новую порцию, мы чокнулись.

— Ну... За понимание? — чуть было не вырвалось у меня, по аналогии с генералом Иволгиным из фильма «Особенности национальной охоты». Еле сдержался, хотя тут никто не понял бы ставшего «летучим» тоста.

— За то, чтобы в этом году у всех все было хорошо! — воскликнул Колян.

А затем мы дружно принялись атаковать разложенную по тарелкам еду, да так, что за ушами трещало. Оперативно употребили всю наливку Мишина, которая и правду оказалась просто божественной. Не соврал, домашняя была — спасибо теще.

Словами не передать, как же я соскучился по жареной картошечке с тушенкой. Если это дело правильно приготовить, с хорошей свиной тушенкой, да чтоб картошка не развалилась и лучок был хрустящий... Огурчики, капусточка, сало м-м-м... Да, согласен — как бы совсем не новогодний стол, но для солдата, в условиях срочной службы, и это счастье. Пожалуй, новогоднее здесь было только «Оливье» и мандарины. Причем я очень удивился, когда распробовал, что салат был приготовлен не с колбасой, а с отварной курицей. Довольно странный рецепт, хотя я слышал, что над этим салатом как только не извращались. Изначально-то рецепт вообще с раковыми шейками был...

Минут через сорок все просто обожрались, хотя еды оставалось еще много.

Вышли проветриться, перекурить.

Свежий морозный воздух хорошо взбодрил тех, кто уже собирался отрубиться — некоторые явились за стол прямо с суточного наряда, даже не спавши. Сытый желудок, немного алкоголя, плюс естественная усталость — вот гремучая смесь для того, чтобы невзирая ни на что, погрузиться в сон. Даже музыка не помеха.

Вернулись, допили остатки самогона.

Лейтенант Иванов так и не пришел, несмотря на указание Суворова.

— Ну что, люди! — весело крикнул Колян. — Поздравляю всех с тысяча девятьсот восемьдесят пятым годом! Ура!

— Ура-а!

Вообще, мы конечно разошлись. Но поскольку нас никто не контролировал — офицеры сами гулебанили в столовой — то почему бы и нет?

Позже, вышли померзнуть снова. Далеко на северо-востоке увидели салюты, пускаемые в Овруче. Конечно, не сравнить с теми, что были в мое время.

Минут через пять, уже собираясь заходить обратно, я вдруг обратил внимание, что в моей секретке почему-то горит свет. Вот хоть убей, не помню, выключал ли я его, когда уходил к Михайлову... Странно. Сначала хотел махнуть рукой, но потом здравый смысл заставил насторожиться.

— Я сейчас вернусь! — предупредил я Коляна. Тот согласно кивнул, отправившись к столу.

Бегом бросившись обратно в здание штаба, я вошел внутрь, перешел на быстрый шаг. Голова слегка кружилась — наливочка действовала мягко и приятно согревала все тело. Перешел на быстрый шаг.

Свернув за угол, я увидел, что дверь в секретку открыта на четверть, а внутри горит свет.

— Какого хрена? — процедил я, уже предполагая, что произошло. Пока мы ели и пили, кто-то вломился в помещение, которое вскрывать могу только я, Чудин и начальник штаба.

Войдя внутрь, сразу же догадался, что ничего не тронуто — все сейфы закрыты. Разумеется. Сейчас здесь никого не было. Даже странно, почему он не посчитал нужным выключить свет? Торопился, что ли?

Все что лежало на столе, никакой ценности не представляло, простой канцелярский хлам, пустые журналы. Посетитель к ним даже не прикоснулся. Все грифованные документы, были закрыты в опечатанных сейфах. Значит, ключей от сейфа у него не было. Заметил, что в четвертый сейф кто-то пытался влезть — краска у отверстия для ключа покарябана.

И ради чего стоило вламываться сюда?

Смутная мысль закралась в голову.

Наклонился, сунул руку под четвертый сейф. Нет ничего. Пусто.

Хотя я прекрасно помню, что компромат с документами кинул именно туда, где он и был изначально. Вот же дерьмо.

Выходило, что гарнизоне есть кто-то, кого имел в виду Андрей. Осведомитель все еще здесь и кажется, он что-то заподозрил... И что, у него есть ключ от двери? Второй экземпляр хранится у начальника штаба, на пункте управления.

Докладывать об этом командованию или нет — довольно сложный вопрос. С одной стороны, ничего не пропало, кроме компромата о котором и так никто не знал. С другой же стороны о любом факте проникновения в режимные помещения нужно обязательно делать доклад начальнику.

Я выключил свет, хотел уже закрыть дверь и вдруг заметил, что между самой дверью и дверной рамой приклеен небольшой, но толстый прямоугольный кусочек резины. К гадалке не ходи — он здесь не случайно. Скорее всего, когда я уходил, то просто захлопнул дверь. Но та не закрылась до конца из-за куска резинки, хотя звук удара был...

Значит, я сам накосячил, когда не проверил достоверность закрытия двери. Ну уж нет, об этом распространятся не стоит. И Чайкину с Суворовым знать об этом не нужно.

Закрыл дверь, опечатал. Отправился обратно к остальным.

А наши черти, допив остатки, решили устроить дискотеку. Выкрутили радио на полную, обмотали сорванной с елки мишурой и давай отжигать все подряд и лишь бы как. Было смешно, вот только мне сейчас совсем не до смеха. Кто это мог быть?

Ближе к половине второго все-таки явился подвыпивший лейтенант Иванов и разогнал нашу компашку, намекнув на казарму.

Наутро первого января тысяча девятьсот восемьдесят пятого года я встал в восемь. Нам заранее объявили, что в течении следующих трех дней практически все работы отменяются. Однако, несмотря на лояльность командования, расслабляться не стоило, хотяи задач никто не ставил. Главное, не допустить происшествий.

Я прошелся по штабу, заглянул во все уголки. Убедился, что вторые экземпляры ключей лежат целыми и опечатанными.

Внезапно вспомнил, что именно в новогоднюю ночь, штаб не был закрыт на внутренний замок. И почему же? Заходите, кто хотите.

Тоже странно. Можно списать обычную армейскую безалаберность.

Осторожно опросил дежурную смену — никто никого постороннего не видел. Ну, оно и понятно, посторонних на военном аэродроме в принципе нет. Все свои. Только как среди этой стаи найти не своего?!

А потом я вспомнил, что в письме Андрея значилось: «Возможно, осведомитель работает не один». Что если первым был мой предшественник, а второй все это время просто бездействовал. Тогда зачем ему понадобился конверт сейчас? Заметал следы?

В голове все перепуталось — здесь определенно был какой-то смысл, которого я пока не понимал. Расследовать такие дела это вообще не ко мне, я же не детектив, в конце-то концов. И на что Андрей рассчитывал, давая мне такое указание? Честно говоря, я вообще стремился к тому, чтобы спустить это дело на тормозах — ну оно мне надо? Да чекист подсуетил мне хорошее место службы... Даже очень. Но его задача в таких условиях была просто невыполнима, потому что концов не было от слова совсем.

Я продолжал спокойно заниматься своей работой, регистрировать документы, помогать Коляну на аппаратуре ЗАС, когда дежурный связист не справлялся. Так прошел почти месяц.

За это время произошло только одно значимое событие — десятого числа мне пришло сразу три письма, от трех разных людей. Я случайно забрел на почту, а там меня поставили перед фактом, что я, оказывается, счастливчик.

Первое было от Юли. Она поздравляла меня с наступившим новым годом, рассказывала про свое обучение и сдачу первой сессии. Кстати, сдала на «отлично» — я даже не сомневался. Ее, правда хотели выселить с общежития, потому что чертовка Баффи все-таки спалилась и был обнаружена заведующей прямо на месте преступления. Благо, Юлю не выселили. Пришлось отвезти ее домой к отцу в Припять. Тот, конечно же, был не особо рад, но куда деваться? Не бросать же эту деловую колбасу?