— Нормально он ел. Весьма адекватный мужик.

— Он тебя обижал? — подруга была похожа на маленького боевого воробья.

— Обижал? Боже упаси! — ужаснулась я, — хороший, спокойный мужик. Я за все время слова грубого от него не слышала. Хотя, когда первый раз его увидела — чуть со страху не умерла.

— Набросился?

— Хуже. Представляешь, заглохла у меня машина, вокруг лес и ни души. И вдруг из кустов вылезает мужик, здоровенный как медведь. А в руках у него бензопила. И говорить не может, голос пропал. Тогда я этого не знала, поэтому чуть кирпичей не наложила, когда услышала его рычание-мычание. Ну думаю, все, добегалась. Попалась в руки озабоченному Герасиму. Сейчас он меня этой пилой на куски распилит и сожрет. Попыталась сбежать и в обморок упала, а очнулась уже в маленьком лесном доме.

— Да ты что? — прошептала Дина, приложив руку к щеке, — бедная, ты моя.

— Ничего не бедная, — тут же возмутилась я, — Это было здорово. Там каждый день был приключением. Я сбегала от него через окно, правда потом сама же обратно и примчалась подгоняемая косолапым.

— Каким еще косолапым? — не поняла она, — медведем что ли?

— Да.

— Настоящим?

— Самым что ни на есть. Потом с козой из-за юбки воевала.

— С какой козой?

— Тоже настоящей. Агриппиной. Я ее коротко Пипой звала. Еще там пес был, волкодав Бродский. Редкостный шалопай.

Дина зачаровано смотрела на меня

— Я и козу научилась доить, и за грибами сходила, и на муравейнике посидела, и в озере купалась, и в бане парилась. Да за эти дни я успела получить впечатлений больше, чем за несколько лет. Это была настоящая жизнь, — последнюю фразу прошептала чуть слышно, только сейчас осознав насколько же мне хочется обратно, к человеку, который подарил мне все это.

— Здорово. Но зачем было сидеть на муравейнике?

— Чтобы муравьев попой позлить, — усмехнулась я и рассказала Кулаковой и том, как все было.

В результате хохотали с ней как ненормальные так громко, что, на нас даже начали коситься другие посетители

Это был смех сквозь слезы. Рассказывала, смеялась, а у самой нутро от тоски сводило. Ностальгия такая накрыла, что не продохнуть. Я хочу к нему! Хочу увидеть бородатую физиономию и яркие, словно летнее небо глаза.

— Ты так обо всем этом рассказываешь, что мне даже завидно стало, — призналась подруга, вытирая салфеткой потекшую от смеха тушь.

Мне стало неудобно, что все разговоры только обо мне и о моем лесном приключении, поэтому заискивающе спросила:

— Как твои дела? Что у тебя с работой?

— Родители мечтают затащить меня в школу, а я сопротивляюсь всеми силами, — Дина нервно повела плечами, — не хочу, не мое.

— Так и скажи им об этом.

— Думаешь, я не пыталась? Они ничего не слышат. С двух сторон так наседают, что проще молча сбежать, чем пытаться что-то доказать.

— Может пора переехать от них? Или замуж выйти, чтобы уж своей жизнью зажить.

— Отличная идея. Чтобы переехать — нужна работа и деньги, а я все еще в поиске. А с замужеством все еще сложнее. Где бы еще кандидата в мужья найти. На пути только олени бестолковые попадаются.

А мне вот на пути бородатый лесник попался….

Проклятье! Опять я свалилась в мысли о нем. Как же меня это задолбало. Где взять волшебную пилюлю, чтобы выпить натощак, и боль в груди прошла, и из памяти бы все лишнее выветрилось.

Притворяться довольной и счастливой было все труднее, поэтому спустя минут десять, я сказала, что мне пора. Вероломно обманула доверчивую подругу, придумала несуществующие, супер важные дела, а на самом деле просто вернулась домой и сидела в темной комнате, вспоминая, переживая заново все, что случилось в лесу. Каждый взгляд, каждое касание, каждое прикосновение проигрывала в памяти и тонула, захлебываясь отчаянием.

Зачем же ты меня отпусти, Паша? Я бы осталась. Тебе стоило только позвать, попросить, подать хоть какой-то знак, что тебе не все равно, что ты хочешь этого. Я бы отказалась от прежней жизни лишь бы быть с тобой. И мне ничего не надо: ни машин, ни денег, ничего. Лишь бы ты был рядом.

Когда же полегчает? Когда это болезненное наваждение отступит, и я снова смогу нормально дышать?

Дальше потянулись самые тоскливые недели в моей жизни. Я словно робот ходила на работу, пыталась заполнить пустоту в душе всеми доступными способами, но ни черта у меня не получалось. Только отвлекусь, только ослаблю контроль за своими эмоциями и все. Снова бездумный взгляд в окно и поток воспоминаний.

Хотелось отмотать время назад и остаться в избушке с самым невероятным мужчиной в моей жизни. Или отмотать еще дальше и заправить перед поездкой машину, тогда бы я не застряла в лесу и не встретила его. И так, и так было бы лучше, чем сейчас. По крайней мере без боли и без сожалений.

Чем больше времени проходило, тем сильнее становились эти метания. То я была готова плюнуть на все и уехать в лес, то хотела выдрать с корнем любые воспоминания.

Я попыталась утопиться в работе. Хваталась за все задания в надежде, что постоянная занятость поможет избавиться от одержимости. Оставалась сверхурочно, брала работу на дом — все бес толку. Работа шла на автопилоте, как в тумане, а мысли по-прежнему принадлежали дровосеку.

От безысходности я даже на свидание согласилась.

Юрка, из соседнего отдела, давно ко мне клинья подбивал — то цветы без повода подарит, то конфеты. Откуда-то мой номер телефона раздобыл и периодически писал глупые сообщения «Привет. Как дела. Скучаю». Раньше я от таких писем просто из себя выходила, ругалась мысленно, кляня его за назойливость, а теперь была даже рада. Наша вечерняя переписка стала моим спасением. Нет, сердце не зашлось, не ожило, не забилось с новой силой, но зато мозги хоть немного, но переключились. Парень забрасывал меня сообщениями и был готов говорить обо всем на свете, и я его поддерживала в этом начинании и кропотливо отвечала на каждое письмо. Потому что это позволяло отвлечься, хоть ненадолго выкинуть из головы мысли о другом мужчине.

— Юля! — он окликнул меня, когда я выходила из офисного здания на обед.

Жара стояла страшная. От асфальта просто парило, в небе ни единого облачка, и жестокое солнце безжалостно выжигало все живое. Я задыхалась в городе. Здесь воздух был отравлен, насквозь пропитан вонью выхлопных газов.

А может дело не в воздухе? Может, дело во мне? В моей голове? Я этого не знала.

— Юля! — снова позвал Юрка и, отделившись от группы коллег, побежал ко мне.

На веснушчатом лице счастливая улыбка, глаза полыхали, а я смотрела на него и не чувствовала ничего. Полный штиль.

— Давай сходим сегодня вечером в кафе?

Первым моим порывом было отказаться. Не хотелось мне ни кафе, ни вообще куда бы то ни было. Но я себя одернула, проглотила скоропалительный отказ, и вместо этого с синтетической улыбкой ответила:

— С удовольствием.

Ну а вдруг? Вдруг этот безобидный совместный выход что-нибудь изменит? Вдруг я проникнусь, переключусь и стану самой счастливой даже без дровосека под боком.

Юрка сначала опешил, а потом растекся в блаженной улыбке.

— Здорово. Я заберу тебя после работы.

— Хорошо, — снова скромная улыбка и желание отказаться, но я заставляю себя говорить дальше, — я буду ждать.

На самом деле я не то, чтобы не ждала, я даже ни разу не вспомнила про него за весь оставшийся день. И когда веселый парень встретил меня внизу у выхода, немало удивилась. Пришлось импровизировать, разыгрывать буйную радость и восторг и садиться к нему в машину, хотя больше всего на свете хотелось домой, в тишину. Туда, где никто не будет надоедать навязчивыми вопросами и болтовней.

Юра привез меня в маленькое уютное кафе. Я взяла латте, а он эспрессо. Я маковое пирожное, а он шоколадный кекс. Я с одной стороны стола, он с другой. Так близко, что можно было запросто прикоснуться и так далеко, что порой мне казалось, что я даже не слышу его голоса, хотя собеседник он был очень даже интересный и начитанный.