Я просыпаюсь оттого, что мне жарко. Еще не до конца вернувшись в реальность из мира сновидений, я чувствую, как Давид поглаживает мое бедро, как прижимается сзади ко мне своей эрекцией. Его рука скользит под резинку моих трусиков, проникает внутрь. Он раздвигает пальцами мои складочки, и я начинаю дрожать. Он громко дышит мне на ухо. Я знаю, что всех мужчин утром посещает дикое желание, но мне все равно хочется думать, что это именно из-за меня он сейчас на взводе.

На улице только начинает светать, и это хорошо. Леонов не сможет увидеть выражение моего лица, так как в комнате царит темнота. Я могу и дальше притворяться спящей.

Один его палец проникает внутрь, и я с трудом сдерживаю себя от того, чтобы не застонать. Он дразнит меня, массирует клитор, а я из всех сил стараюсь не выдать себя.

— Я знаю, что ты уже не спишь. Слишком часто бьется твое сердце, — шепчет мне на ухо он, и у меня мурашки по коже бегут от этого.

В полной тишине он заставляет меня лечь на спину, раздвигает мои ноги. Сам же лежит рядом на боку и дразнит меня своими пальцами. Я бесстыже мокрая. Ерзаю на простынях, прикусив губу. Толкаюсь навстречу ему, жадно ловлю губами легкие поцелуи.

— Хочу тебя, пожалуйста, Давид, — хнычу я, с силой впиваясь пальцами в кисть его руки.

— Сейчас, — хрипит он и рывком стягивает вниз боксеры. — Подожди. — Давид отстраняется от меня, в темноте я слышу, как открылся ящик прикроватной тумбочки, а потом зашуршала фольга.

Я привыкаю к темноте, и мои глаза вылавливают силуэт мужчины. Он ловкими движениями раскатывает на члене латекс. Я знаю, что «защита» — это благоразумно, но мне так хотелось снова чувствовать его без преград. Кожа к коже. Только так.

Давид осторожно расположился между моих ног, влажным пальцем скользнул по моим губам, давая попробовать, какая я на вкус. Это неправильно. Грязно. Пошло. Но в его исполнении мне нравилось все.

У меня перехватило дыхание, когда он потерся головкой члена о мой клитор. С губ сорвался стон, когда он направил в меня свой член и легко подался вперед. Вошел совсем немного, остановился, прижимаясь своими губами к моим. А потом заполнил меня до отказа одним резким движением, ловя ртом мой крик, полный удовольствия.

Я так этого ждала. Хотела. Близость с ним не похожа ни на что. Когда его пальцы до боли сдавливают кожу[n5], когда его щетина царапает кожу[n6], когда жар его тела передаётся мне, а сердца бешено бьются в унисон — я теряю связь с реальность.

Давид двигался неспешно, лениво, проникая глубоко и медленно выходя из меня. Я изнывала под ним, выгибалась, пыталась вобрать его в себя полностью. Балансировала на грани. Его движения стали более агрессивными, он свел мои руки вместе, фиксируя за кисти над головой.

— Не останавливайся, не сейчас, — хнычу я, двигаясь ему навстречу бёдрами.

Пошлые звуки заполнили комнату. Наши тела сплелись, дыхания смешались.

В следующее мгновение Давид перевернулся на спину, утягивая меня за собой и заставляя быть сверху.

Он провёл ладонями от живота вверх, к моей груди. Ущипнул на соски, и я вскрикнула. Выгнулась, упершись руками в его плечи. Он толкнулся во мне, призывая к действиям, и я начала двигаться, теряясь в своих ощущениях. Слишком хорошо. Безумно. А когда он сжал мои бёдра, задавая ритм, я полностью потеряла себя.

Сладкая судорога пронзила меня, и я закричала. Громко, не сдерживаясь и не беспокоясь о том, что могут услышать соседи через тонкие стены. Давид с силой врезался в меня, не отпуская и не давая замереть, а потом я почувствовала, как дернулся во мне его член, и Давид с рыком кончил.

Я рухнула ему на грудь, тяжело дыша. В ушах нарастал звон, в голове ни одной мысли. Давид замер подо мной, проглаживая меня ладонями по спине.

Нашу идиллию разрывает мелодия его телефона. Давид тянется рукой к тумбочке.

— С работы, — смотря на экран, произносит он. Я перебираюсь с него на свою сторону, он встает и подходит к окну. — Да?

Давид достает из пачки сигарету, чиркает зажигалкой.

— Хорошо, понял, — холодно чеканит он, перестроившись за мгновение, словно минуту назад не было между нами никакой близости.

Давид отключается, делает несколько затяжек, все так же стоя у окна спиной ко мне. Запах сигаретного дыма мне не нравится, но просить его не курить в спальне не решаюсь.

— Мне на работу нужно собираться.

— У тебя же выходной, — с удивлением произношу я.

— Обстоятельства. Спи. Проснёшься, закроешь дверь, созвонимся на днях, — бросает он, прежде чем выйти из комнаты, оставив меня одну. Обнаженную и на смятых простынях, которые пропитались запахом секса.

Проходит несколько дней, а Давид так и не появляется. Не пишет, не звонит. Исчез, как всегда работу ставя на первое место. А может, он сейчас с другой? С той же Аленой, например. Ведь не просто так он ее к себе тогда привел. Если бы я не пришла… Нет, думать об этом не хочется.

Я работаю в мастерской, все свои эмоции выплескиваю на холст. Здесь и ночую, заказывая еду из ресторана. Из-за хандры пропускаю несколько пар, отец в командировке, поэтому никто не проверит.

Ничто не предвещало беды, но во вторник с самого утра у меня вдруг начались тянущие боли внизу живота, к обеду они усилились и уже болело в паху. Я начала опасаться, что это может быть аппендицит, выпила обезболивающее, ожидая, когда боль стихнет, но стало еще хуже.

Я испугалась. Безумно. Как подумаю, что мне будут делать операцию, так сразу и бросает в холодный пот. Захотелось теплых объятий и чтобы кто-то успокоил, сказал, что это ерунда. Ничего страшного. Но боль нарастала, и тянуть было некуда.

Я набрала Давида. Не хотела его беспокоить, но его так не хватает. Рядом с ним я чувствую себя защищенной и мне ничего не страшно. Да и кому ещё звонить в такой ситуации? Давид ведь мой парень.

— Да? — его голос звучит сонно и хрипло. Судя по тому, что взял трубку со второго раза, он и в самом деле спал.

— Привет, — я прикусила губу, пытаясь подобрать слова. Снова ведь скажет, что от меня одни проблемы. — У меня в боку болит. Очень сильно. Возможно, аппендицит. Я… я не смогу вести машину, не мог бы ты меня отвезти в больницу? Пожалуйста, — последнее слово получается слишком жалобно.

— Ты где? — резко спрашивает он.

— В своей студии. Я пришлю в сообщении адрес, хорошо? Ты извини, если потревожила, просто папа в командировке, водитель с ним… Или мне скорую вызвать?

— Я сейчас приеду, Лер. Какие еще симптомы? Боль острая? Тупая? Пульсирующая? Только не вздумай пальцами жать на бок: хуже сделаешь в случае аппендицита, — строго произносит он.

На заднем плане я слышу, как мяукает кот, и понимаю, что Давид все же дома. У него выходной? Почему тогда мне ни разу не позвонил?

— Хорошо, не жму. Я нашла удобное положение, так вроде болит меньше. Боль… я не знаю. Острая пульсирующая скорее.

— Давно началось? — его голос звучит встревоженно.

— Ну, с утра, — совсем тихо произношу я, потому что знаю, что последует дальше.

— С утра? И ты до сих пор сидела, ничего не делая? Лера, — прорычал он, — это все серьезно. Я сейчас в подъезд выйду, здесь связь не ловит. Если станет хуже, сразу звони, я уже еду.

— Хорошо, спасибо, жду.

Я опускаю трубку на пол и отсчитываю минуты до приезда Давида. Все ещё надеюсь, что боль пройдёт сама, что это ерунда, но, судя по всему, все как раз наоборот.

Студия находится недалеко от дома Давида, поэтому ждать приходится недолго. Он жмёт на звонок, и я медленно пересекаю комнату, чтобы открыть ему.

Глаза в глаза, и сердце пропускает удар при виде любимого мужчины. Давид сканирует меня взглядом с ног до головы, словно пытается понять, что именно со мной не так.

— Легче не стало? — без приветствия спрашивает он.

Я в ответ лишь отрицательно качаю головой.

— Одевайся, я отвезу тебя. — Давид проходит в студию и застывает. Я замечаю, как его бровь вопросительно ползет вверх.