— Нет. — Чиркает зажигалка, мужчина выдыхает сизый дым прямо на меня. Я прикрываю глаза, втягивая его в легкие. — Сигаретки не найдется? — все же оборачиваюсь, задерживая взгляд на его приоткрытых губах.

То, как он касается фильтра, как делает затяжку, как в этот момент смотрит на меня, прищурившись, вызывает в голове слишком порочные мысли. Во рту скапливается слюна, и я с трудом сглатываю ее. Сердце все еще тарабанит, словно сумасшедшее. То, что он вышел сразу же за мной, что-то должно означать.

— Тебе восемнадцать-то есть? — спрашивает надменно, окидывая меня с ног до головы изучающим взглядом. Только в этот раз на дне его зрачков клубится тьма, а не безразличие. Разгадать Давида безумно сложно.

Я никогда не имела дела со взрослыми мужчинами, а для меня он был именно взрослым, поэтому, как вести себя, не представляю.

— Мне, вообще-то, уже двадцать, — хмыкаю я и тянусь к сигарете, зажатой между его губами. Он недовольно смотрит на меня, когда я делаю глубокую затяжку. А у меня дрожь по всему телу от мысли о том, что его язык прикасался к этому самому фильтру.

Так и стоим, молча передавая друг другу сигарету, и затягиваемся, пока ждем друзей. Я молюсь, чтобы они не спешили. Хочу разделить это удовольствие с Давидом еще немного.

— Тебе стоит бросить курить, мужчины не любят спать с пепельницей, — как-то резко произносит он, и моя рука застывает в воздухе, не донеся до рта сигарету.

— Когда у меня появится мужчина, которому это не понравится, я сразу же брошу. — Я вновь чувствую раздражение, делаю последнюю затяжку и выбрасываю в мусорное ведро окурок.

Из двери вываливаются счастливые ребята. На мгновенье я даже завидую Лиде. Егору она определенно нравится, а вот Давид, похоже, недосягаем.

— Мы решили еще немного прогуляться, так что вы идите, девочки, я вернусь поздно, — подмигивает Лида, беря Егора за руку. Тот сразу же заливается краской. Ну почему с Давидом не может быть так просто?

— Я в торговый центр, хочу шмоток прикупить. Ты со мной, Лер? — спрашивает Женя.

— Нет, я устала, в отель пойду. — Качаю головой и выдавливаю из себя вымученную улыбку. — Рада была познакомиться, Егор.

Я отступаю на шаг, разворачиваюсь и иду вдоль тротуара. На Давида не смотрю. Отчего-то хочется, чтобы воспоминания о нем вообще стерлись из памяти. Только страданий от неразделенной любви мне не хватало.

— Я провожу. — Позади меня слышатся шаги, и мужчина равняется со мной.

— Здесь два квартала всего, не стоит, — произношу холодно и безразлично, хотя на самом деле испытываю удивление и детский восторг.

— И все же я провожу, — с нажимом произносит он.

Мы шагаем молча. Иногда я чувствую на себе его прожигающий взгляд. Я вся напряжена. Почему пошел за мной? Может, не все так плохо и я ему понравилась? Все же я красивая девушка. Немного странная, да, здесь не поспоришь, но красивая. Если привести в порядок волосы, конечно.

Я так нервничаю, что хочется потянуться за еще одной сигаретой. Но я сдерживаю в себе это желание. Давиду не понравится, я уже поняла это.

На самом деле курить я начала совсем недавно и как-то не ожидала, что к этой заразе настолько привыкаешь. Казалось, день-два — и с легкостью брошу, а сейчас чуть что — и сразу к пачке тянусь.

— Ты где-нибудь учишься? — спрашивает Давид, наверняка не из-за интереса, а чтобы развеять тягучее молчание.

— В юрке, на факультете прокуратуры и следствия. Вместе с Женей и Лидой.

— М-м-м, ничего себе. Ты у нас вроде как умная? Туда просто так не попасть.

Я фыркаю в ответ, теперь моя очередь улыбаться снисходительно.

— Нет, Давид, я вроде как со связями, и оценки мне в любом случае ставят хорошие. Правда, после нескольких жалоб отцу по телефону. — Я резко останавливаюсь перед входом в гостиницу. — Спасибо, что проводил.

— Доброй ночи, — смотрит он на меня не моргая, и ни капли тепла в его по-звериному хищных глазах.

Несколько мгновений я ласкаю взглядом лицо Давида, чтобы запомнить каждую черточку и нарисовать в деталях, потом нехотя поворачиваюсь к нему спиной и иду к двери. Шаг, два, три, останавливаюсь. Мужчина все еще не двигается с места. Смотрит на меня. Я чувствую его взгляд, прожигающий лопатки.

Оборачиваюсь.

— Может, зайдешь? — мой голос дрожит. И от волнения. И от страха. И от предвкушения. Провожу языком по пересохшим губам.

Я хочу его. До дрожи. Так сильно, что дышать становится больно. Буду корить себя всю жизнь, если просто так упущу этот шанс.

— Иди в номер, Лера, и постарайся по дороге больше никого не приглашать к себе. — Черты его лица становятся резче и грубее, он бросает в меня последний хищный взгляд и уходит. Быстрым шагом. Словно пытается сбежать как можно дальше от меня. Я от досады поджимаю губы. Что ж, если это и правда судьба, то мы обязательно ещё раз встретимся.

Неделю спустя

Заслуженный мною отпуск проходил отлично. Правда, я понял одну вещь: я давно отвык от обычной жизни. Забыл, как это — просыпаться не по команде, не по будильнику в пять утра, а в своей постели, когда солнце уже высоко в небе. Спокойно заварить чашку кофе, посидеть да столом, пялясь в окно. Не спеша принять душ и целый день маяться от чрезмерного количества свободного времени.

Я отвык от гражданской одежды, от кроссовок вместо тяжелых берцев и отдыха с родными вместо изнурительных тренировок. Жизнь обычного человека уже давно не для меня. Это я уяснил именно сейчас.

Я иду вдоль пляжа. Погода в этом году сыграла злую шутку со всеми нами. Должно было потеплеть, но вместо этого ударили сильные морозы. Хотя могу поспорить, что дня через три будет плюсовая температура. Эти колебания сводят суставы моей матери с ума.

В последний раз море покрывалось таким толстым слоем льда лет семь назад. Сейчас же все вокруг похоже на заледеневшее королевство. Я думал, что смогу уединиться здесь со своими мыслями, но, кажется, к морю съехались все кому не лень. Щелкают камерами, позируют. Слегка подбешивает эта толпа.

Я останавливаюсь рядом с пирсом, смотрю вдаль и недовольно хмурюсь. Снова какие-то полоумные решили испытать судьбу и отошли слишком далеко от берега по надежному на первый взгляд льду. С такого расстояния не разглядеть, к какому полу принадлежат три черные точки. Но в любом случае они идиоты.

Я отворачиваюсь и уже собираюсь вернуться к машине, но что-то заставляет меня взглянуть на нарушителей еще раз. Какое-то шестое чувство нашептывает изнутри, не даёт пройти мимо и забыть о них. Внутри меня медленно разгорается тревога. И именно в этот момент одна из точек отходит от остальных, а потом резко исчезает. Прямо на моих глазах. Я моргаю несколько раз, решая, что мне привиделось, а потом, ни о чем не думая, срываюсь с места и несусь в их сторону. Потому что без слов понимаю, что произошло.

Какой-то дурак только что провалился под лед.

— Не подходите ближе! — ору оставшимся двоим, которые бросились на помощь другу. Но с такого расстояния ни они меня не слышат, ни я их.

Я бегу быстро: хорошо, что снег от души припорошил все вокруг и ноги не скользят по льду. Когда приближаюсь, замечаю, что это девушки. Они бьются в истерике, орут. Разговаривать с ними нет времени. Как и рассматривать. Я лишь предупреждаю, чтобы отошли на безопасное расстояние, если не хотят искупаться на пару с подружкой.

И тело, и голова переключились в режим чрезвычайной ситуации. Счет на секунды. Хрупкими руками пострадавшая дура вцепилась в край льдины. Вода определенно ледяная. Девушка держится с трудом. Волнами ее откинуло в другую сторону, вместе с отколовшейся льдиной. Она находится в воде спиной ко мне.

Я на ходу сбрасываю куртку и расстегиваю пряжку. Достаю из петель ремень. Вот тебе и отпуск. Вот тебе и спокойный морозный день. Идеальный для прогулки. Просто зашибись.