Первые проблески зари застали Мин без сна на огромной кровати, рядом с Хельмутом. Осторожно, чтобы не побеспокоить мужа, она повернула голову и облокотилась на подушку. Даже во сне Хельмут поразительно красив. Спал он на боку, лицом к ней, одна рука вытянута, дыхание тихое, мягкое.

Но ночью он не спал так безмятежно. Она не слышала, когда он лег, но в два часа проснулась от беспокойных метаний. Голова его дергалась, голос сердитый, приглушенный. Услышала его бормотания во сне, и больше ей не спалось: «Лейла! Будь ты проклята, Лейла!»

Инстинктивно она положила руку ему на плечо, ласково шепча, и он успокоился. Вспомнит ли Хельмут, что видел во сне? Отчего вскрикивал? Она и виду не подала, будто что-то слышала. Невероятно, конечно, но, может, между ним и Лейлой все-таки что-то было? Или увлечение Хельмута Лейлой так и осталось безответным? Но ей от этого не легче.

Свет, уже золотистый, не розовый, залил спальню. Мин сползла с кровати. Несмотря на все расстройства, она залюбовалась прелестью их спальни. Мебель и цветовую гамму выбирал Хельмут. Кто еще мог найти такое изысканное сочетание персиковых шелковых занавесок и покрывал с темно-фиолетовым тоном ковра?

Сколько еще ей оставалось тут жить? Может, последний сезон. А миллион долларов в швейцарском банке, напомнила она себе. Даже процентов хватит…

Хватит – кому? Ей? Вполне возможно. Но Хельмуту? И думать нечего! Она не обольщалась – немаловажная составляющая его влечения к ней курорт, возможность покрасоваться на его фоне, знаться со знаменитостями. Его не удовлетворит скромная жизнь со стареющей женой.

Бесшумно Минна скользнула через комнату, накинула халат и спустилась вниз. Хельмут будет спать еще с полчаса. Ей всегда приходится будить его в половине седьмого. Успеет без помех просмотреть кое-какие записи и счета «Американ Экспресс». За несколько недель перед гибелью Лейлы Хельмут стал часто уезжать из Спа. Его приглашали выступать на медицинских конференциях и семинарах, под его эгидой проводились благотворительные балы, и он бывал на них. Все ради бизнеса. Но чем еще занимался он в своих поездках на Восточное побережье? Тогда много разъезжал и Тед. Она понимала Хельмута. Явное презрение Лейлы было вызовом ему. Встречался ли он с ней?

Накануне смерти Лейлы они присутствовали на предпоказе спектакля, сидели у «Элайны». Остановились они в отеле «Плаза», а утром улетели в Бостон на благотворительный ланч. В половине седьмого вчера Хельмут посадил ее на самолет в Сан-Франциско. А потом? Отправился на обед? Или вернулся семичасовым рейсом в Нью-Йорк? Мысль о такой вероятности сверлила ее.

В полночь по калифорнийскому времени, то есть в три по восточному, Хельмут позвонил удостовериться, что она благополучно добралась до дому. Она приняла как само собой разумеющееся: звонит он из Бостона.

Но это легко проверить.

Держа наготове ключ, Мин подошла к кабинету. Дверь была открыта. Увидев, что творится в приемной, Мин возмутилась до глубины души. Горит свет, на столике – поднос с обедом, письменный стол утонул под грудами писем. Набитые пластиковые сумки преграждали путь к столу. По полу тоже раскиданы письма. Окно приоткрыто, и холодный ветер перебирает бумажные листки. Даже ксерокс не выключен!

Мин кое-как пробралась к столу, взглянуть, что это за письма, и совсем рассердилась – все Лейле! Губы ее зловеще поджались. Ей уже осточертел скорбный вид, с каким Дора отвечала на послания поклонников. Теперь вдобавок еще и приемную захламляет это дурацкой писаниной. Отныне, если ей приспичит сочинять душещипательные ответы, пусть сочиняет их у себя на квартире. Точка. А может, вообще пора избавиться от человека, который обожествляет Лейлу? Вот раздолье для Черил, если б она сунула сюда нос и порылась в личных папках! Видно, вчера Дора совсем измучилась и решила прибраться с утра пораньше. Но оставлять включенными ксерокс и свет! Совсем уже безобразие! Позже она поговорит с ней, не пора ли подумать об уходе на пенсию.

Однако сейчас скорее за дело! В кладовке Мин подошла к папке, помеченной «РАСХОДЫ НА ПОЕЗДКИ БАРОНА ФОН ШРАЙБЕРА».

Две минуты – и вот оно – искомое. Плата за телефонный разговор с Восточного побережья в Спа в вечер смерти Лейлы. Записана на кредитную телефонную карточку.

Звонок был сделан из Нью-Йорка.

Измученная Элизабет заснула сразу, но спала беспокойно. Ей снились кошмары. Лейла стоит пред горкой писем от поклонников, читает, плачет. «Я не могу доверять никому… Никому!»

Утром и речи не было о прогулке. Элизабет приняла душ, зачесала волосы в узел, натянула тренировочный костюм, дождалась, пока гуляющие уйдут, и побежала к особняку. Она знала, в семь Сэмми всегда уже за своим столом.

При виде приемной, обычно безупречно аккуратной, Элизабет остолбенела: всюду письма. Большой лист бумаги со зловещей просьбой «Зайди ко мне. Мин» явно свидетельствовал: Мин разгром уже видела.

Как не похоже на Сэмми! Ни разу за все годы Элизабет не видела, чтоб Сэмми бросала стол в беспорядке. Немыслимо, чтобы она оставила такой кавардак в приемной Мин. Верный способ навлечь на себя бурю негодования.

Но вдруг Сэмми стало плохо? Стремглав Элизабет слетела по лестнице в вестибюль, помчалась к лестнице, ведущей в комнаты служащих. Она постучала – раз, другой, но ответа не дождалась. За углом гудел пылесос. Горничная Нелли служила тут, еще когда Элизабет работала тренером. Она легко поддалась на уговоры отпереть дверь Сэмми. С растущей паникой Элизабет пробежалась по симпатичным комнаткам: гостиная в светло-лимонных и белых тонах, на подоконниках и столешницах цветы, за которыми заботливо ухаживает Сэмми, односпальная кровать, аккуратно застеленная, на ночном столике – Библия.

– Мисс Ланж, Дора не спала здесь ночью, – указала Нелли на кровать. – А вон, поглядите. – Нелли кивнула на окно. – Ее машина на стоянке. Как, по-вашему, может, ей стало плохо и она вызвала такси? В больницу поехала? Очень похоже на мисс Сэмюэлс. Вы же знаете, она такая независимая.

Но в местной больнице записи о поступлении Доры Сэмюэлс не оказалось. Все больше тревожась, Элизабет ждала, пока Мин вернется с утренней прогулки. Стараясь отвлечься от предчувствия беды, Элизабет принялась перебирать письма поклонников. А где же анонимка, которую побежала копировать Сэмми?

По-прежнему у нее?