— Чему я очень рад. Слушай, красавица, ты умеешь левитировать?

— Что ты под этим подразумеваешь?

— Парить на небольшом расстоянии от земли.

— Пожалуй… — Она попробовала, и у нее получилось весьма сносно. — А зачем тебе это?

— Холодно стоять. Мне хотелось бы и прогулку продолжить, чтобы согреться, и с тобой поговорить. А левитировать всяко легче, чем бежать за мной вприпрыжку по глубокому снегу. Потренируйся, может, и пригодится.

— Нет проблем, папочка!

— Еще раз прошу не называть меня так. Особенно на людях.

— Почему?

— Ты выглядишь немногим младше меня, а на Земле это аномалия. Здесь разница в возрасте родителей и детей легко заметна на глаз.

— И что ты предлагаешь?

— Я тут проработал небольшую легенду, чтобы получше вписать тебя в общество. Ты будешь моей младшей двоюродной сестрой, приехавшей из другого города. Так у окружающих возникнет меньше вопросов.

— Согласна.

— И еще. Твое имя…

— Оно тебе не нравится?

— Что ты?! Очень красивое. Просто для России несколько… экзотичное, что ли. Вот в одной из англоязычных стран оно бы никого не удивило. Ты не возражаешь, если я буду представлять тебя своим знакомым как Марину?

— Ну вроде звучит неплохо. А как часто я буду появляться в обществе?

— Это зависит исключительно от твоего желания. Ты ведь хочешь изучить мир людей, человеческие чувства, так что тебе и определять степень приближения к предмету.

— Ладно, об этом я подумаю.

— Кроме того, с моими родственниками тебе лучше не встречаться. Ведь для них сказка про двоюродную сестру не сработает.

Моргана лукаво улыбнулась:

— Ну им я могу представиться твоей подружкой.

Я так поперхнулся и закашлялся, что пришлось даже остановиться.

— Ну и шутки у тебя!

— Даже не думала шутить. Они же не будут настаивать, чтобы мы целовались взасос в их присутствии?

Я почувствовал, что краснею, и надеялся только на то, что румянец от мороза скроет этот факт от моей дочери.

— Но… — начал я и беспомощно замолчал, не в силах подобрать аргументы. Нет уж, лучше буду работать лыжами и палками. Это у меня получается лучше, чем разговор.

— Или у тебя уже есть подружка? — полюбопытствовала Моргана.

— Нет.

— А та, к которой ты бегал этой ночью?

— Между нами ничего не было. Она любит другого, а я просто поддерживаю ее как друг.

— Но она тебе нравится?

— Да, и очень.

— Так в чем же дело?

— Я же сказал: она уже почти замужем, а разрушать чужие отношения я не хочу.

— Ну и глупо!

— Тебе этого пока не понять. Есть определенные нюансы человеческих чувств.

Она кивнула:

— Хорошо, пусть так. Но пока мне кажется странным отказываться от удовольствия, которое вы могли бы доставить друг другу. Она, скорее всего, не будет против.

— Ты ее не знаешь, — возразил я.

— Ладно, замнем. Для нашей легенды хорошо, что у тебя нет официальной подружки, потому что для твоих родственников эту роль могу сыграть я. Будешь доволен, поверь мне. Ну а со временем я это положение поправлю.

— А тебе-то это зачем?

— Я не хочу, чтобы мой отец был один.

— А я и не один. У меня есть ты.

— А трахаться ты тоже будешь со мной, папочка? — усмехнулась Моргана. — Нет, я-то в принципе не против, но вот ты, боюсь, не сможешь переступить через свои предрассудки.

Увидев мое обалдевшее лицо, она фыркнула:

— Ну и что ты на меня так смотришь? Забыл, кто моя мать? Я всегда говорю то, что думаю, и тебе лучше к этому привыкнуть. Прости — такая уж уродилась.

Обретя наконец дар речи, я хрипло произнес:

— Это не предрассудки…

— Называй как хочешь, — отмахнулась Моргана. — Я считаю, что общество не должно навязывать своим членам какие-то нелепые правила, придуманные ханжами, боящимися своих желаний.

— Дело не в ханжестве, — возразил я. — Эти правила продиктованы инстинктом выживания человечества. От подобных связей рождаются неполноценные дети. Недаром начали вырождаться королевские дома Европы, практиковавшие династические браки. Именно это привело к тому, что практически все монархи Старого Света стали друг другу кровными родственниками.

— Возможно, — не стала спорить Моргана. — Но в любом случае для кригов этот запрет не имеет ни малейшего смысла.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы полностью контролируем свой организм и залетаем, только когда сами хотим и от кого хотим. Эти свойства и способности я унаследовала от матери. Впрочем, наш с тобой спор не имеет практического значения — я вовсе не собираюсь затаскивать тебя в постель. Попытаюсь лишь подобрать тебе подходящих партнерш.

— Даже так — во множественном числе?

— Думаю, с Э-магом ни одна женщина долго не выдержит.

Тут, пожалуй, моя дочь была права. И положительное, и отрицательное воздействие моей Силы будут создавать нагрузку на организм человека, который просто не приспособлен к подобным перепадам. Одно дело — встречаться с Э-магом урывками, изредка, когда он изливает на подругу только положительные волны. Тут все прекрасно: она постоянно получает наслаждение в сексе, да и когда он просто ласково смотрит на нее, уходят все болезни, повышается настроение, она начинает чувствовать себя превосходно… Но постоянно жить с ним под одной крышей — это совсем другой коленкор! У Э-мага ведь не всегда будет хорошее расположение духа. А любая вспышка его раздражения или просто неудовольствия, пусть даже не направленная на нее лично, несет с собой, в лучшем случае, неприятные ощущения, а в худшем — болезни разной степени тяжести. Человеческая нервная система, да и весь организм в целом этого могут просто не выдержать. Что же, я и раньше знал, что у моего одиночества есть серьезные причины, а теперь к ним добавилась еще парочка. В результате я вновь убедился, что все идет так, как и должно идти.

Дальше на трассе шел довольно продолжительный подъем, так что какое-то время я молчал, сберегая дыхание, а дождавшись спуска, решил свернуть разговор со скользкой темы:

— Ладно, это мы обсудим как-нибудь потом. Тебе следует запомнить главное: лучше не демонстрировать окружающим свои особые таланты. Мне ведь тоже Э-магию приходится держать на нелегальном положении, потому что людям, обладающим паранормальными способностями, в нашем мире лучше не высовываться. Личная жизнь таких перестает быть личной. Журналисты стремятся узнать о них всю подноготную, а различные властные структуры и криминалитет — использовать в своих целях. Вот я, например, как ни осторожничаю, уже умудрился попасть под чей-то прицел. Может, это твои смотрящие или Орден?

— Они не мои, — машинально поправила Моргана, изящным маневром огибая сосну, но тут же встрепенулась: — И в чем это выразилось?

Я вкратце изложил ей историю о зомбировании моего друга Тихонова.

— Неприятная история. Вполне возможно, это кто-то из надзирателей, — сказала Моргана. — Я обязательно этим займусь и все выясню.

— Только будь осторожна, — предостерег я. — Если эти ребята представляют серьезные структуры, тебе может не поздоровиться при всех твоих многочисленных способностях. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Лучше не влезай в это дело.

Какое-то время она о чем-то размышляла, а затем улыбнулась:

— Ты тоже боишься за меня, верно, папа?

— Конечно.

Моргана подлетела ко мне и неожиданно чмокнула в щеку.

— Мне это очень приятно, хотя и непривычно.

— Почему?

— Мать интересует лишь моя прикладная полезность, а на меня как на личность ей наплевать. Теперь я еще раз убедилась, что сделала правильный выбор.

— Я тоже рад, что ты здесь.

Какое-то время мы молчали. Я усиленно работал палками и скользил по лыжне, а Моргана парила рядом. Ее лицо постепенно делалось задумчивым.

— Все-таки тот случай меня здорово напрягает, — произнесла она наконец. — Кто бы ни был к нему причастен, одной попыткой все не ограничится. Я не хочу потерять отца, едва его обретя.

— И все же начинать с ними открытую войну не слишком разумно. — Я, право, уже пожалел, что все рассказал дочери: она у меня, судя по всему, девчонка горячая. Как бы не натворила дел.