— Значит, ты счастлива? Моя служба исполнена? — подмигнул я Медузе.

— Да, ой, не так сильно, — она всё-таки хлопнула по руке слепого поэта. — Я счастлива. Теперь есть с кем разделить стол и хлеб. Теперь мне есть с кем…

Я не дослушал, поскольку в глазах потемнело, а самого меня понесло куда-то в незнакомую даль.

— Он дышит? Ткни его киркой, Ворчун! Апчхи!

Писклявый голосок пробился сквозь тьму забвения. Чуть позже присоединился ещё один:

— Вот ещё, кирку пачкать… А если он в краске? Ты будешь оттирать, Чихун? Да ты уже её спасал — вон, твоя сопля висит на обухе!

— Неправда! Мои сопли не такие зелёные! Может быть это Умник? — возразил первый голосок.

— Вот ещё! Я не подвержен острым респираторным заболеваниям, оттого утверждение предыдущего оратора является крайне ошибочным, если не сказать грубее, — возмутился третий голосок.

— Сказал бы просто, что Чихун брешет. Чего тут наворачивать-то? — возник четвёртый голосок.

— Простак, все в нашем мире познаётся в сравнении, оттого я и сказал так. Ведь я мог чихнуть и не заметить, что сравнительно выплеску неконтролируемых соплей. Касательно Чихуна…

— Опять завел свою шарманку! — вклинился пятый голосок. — С тобой хоть вообще не разговаривай — все уши обстучишь умными словами! Да ткните вы уже этого великана и пусть он хоть моргнет левым глазом!

Похоже, что говорили обо мне. Кто там собирается ткнуть меня киркой? Я не очень люблю, когда в меня тычут чем-либо, а уж когда я притворяюсь спящим и подавно.

Я резко хлопнул ладонями по земле и вскочил на ноги. На меня уставились семь карликов-бородачей с такими кукольными личиками, словно их всех сделали на игрушечной фабрике. В руках бородатых мальчуганов покачивались кирки, острия направлены на меня. Одеты карлики весьма специфично — колпаки, шахтерская одежда, на ногах деревянная обувь.

— Вы что тут, кино снимаете? — буркнул я.

— О чем ты говоришь, голубокожий незнакомец? Ты со скалы сорвался вниз головой? — проворчал коротышка с недовольным выражением лица. — Или тебя принес ветер?

— Нет, я тут из-за спора с магом Астролябиусом. А вы кто такие?

— Мы местные великаны. Сражаемся с королями и волшебниками, — с широкой улыбкой пояснил другой бородач.

— Перестань паясничать, Весельчак, — оборвал его коротышка с аккуратными очками и большим фонарем. — На самом деле мы гномы-шахтеры. Добываем золото, серебро, алмазы и прочие драгоценности. Меняем их на продукты у людей, тем и живем.

— Да, теперь приходится работать в два раза больше, — буркнул первый, недовольный. — Раньше мы особенно не напрягались, а когда к нам пришла Белоснежка…

— Ворчун, но бедная девочка убирает в дому и готовит нам еду, — возразил очкарик. — Она же не виновата, что злая мачеха выгнала её из дворца.

Выгнала из дворца? Так может быть это и есть моя цель?

А что? Вот меня выгнали из дворца и теперь я хочу вернуться обратно… Правда, я мечтаю о том, чтобы вырвать бороду Астролябиусу, но это только одна из причин.

— Но и мы не виноваты, что с ней так всё получилось. Почему она заняла моё место, а мне приходится спать с Соней? Он так пердит во сне, что меня постоянно скидывает на пол, — пробурчал Ворчун.

— Я не пержу, а выдыхаю. Разве я виноват, что во сне выдох находит другой выход? — многозначительно поднял палец карлик с закрытыми глазами. — Пока я спал один — это никого не тревожило.

— А у меня отобрала ложку и теперь приходится пить суп из тарелки. Я уже заколебался обжигаться или пить холодный суп, — сказал лопоухий карлик.

— Простак, она не отобрала, а честно выиграла в карты. Ты же сам с ней сел играть в "дурака"…

— Но я же не знал, что она так хорошо играет. Я думал, что смогу легко её обдурить, — шмыгнул носом Простак.

— А меня она постоянно смущает и говорит, что я очень страшный, — потупив глаза, сказал ещё один.

— Скромник, но ты в самом деле далеко не красавец! — подчеркнул очкарик.

— Умник! Вот ты всегда так, — сказал Скромник и очень сильно покраснел.

Среди лесной тиши передо мной стояли карлики-бородачи и препирались в том, что больше принесла в их дом нежданная гостья по имени Белоснежка. Умник оказался в меньшинстве, но у него был неплохо подвешен язык и он знал много умных слов, которые вворачивал с искусством фокусника.

— А чего вы её не прогоните? — задал я резонный вопрос. — Нет, вот честно, если она вас так достала и одолела — почему бы вам её не прогнать?

Гномы потупились, Скромник вообще начал шевелить павшую листву носком башмака.

— Она хорошая, — ответил за всех Умник. — И к тому же, она всегда добра к нам. Даже когда наказывает за провинности, то делает это с таким сожалением в глазах… А уж как она занимается сексом…

— Сексом? Вы что, трахаете её? — спросил я.

Шесть гномов смущенно захихикали, а Ворчун недовольно пробубнил:

— Скорее, это она нас использует для удовлетворения своих потребностей.

— А я могу проснуться с горящей жопой, — ни к селу ни к городу сказал Соня.

— Понятно. Значит, она вас сексуально терроризирует, а вы ничего не можете сделать, — вздохнул я. — И про мага Астролябиуса вам ничего не известно?

Гномы покачали бородатыми башками. Все покачали, кроме Умника. Он помолчал немного и ответил:

— Мага видели у дворца Злой Королевы…

— Ребята-а-а! — раздался издалека нежный женский голос. — Где вы, ребята? Пора ужина-а-ать!

Гномы засуетились, подняли с земли брошенные инструменты. Они поспешили прочь, а мне как-то не улыбалось оставаться одному на полянке в лесу.

— Покажете, где у вас живет Злая Королева? — спросил я у почти ушедшего Умника.

— Да! А чего показывать-то? Завтра мы пойдем в ту сторону, поэтому можем отвести. Но это будет завтра. А сегодня пора ужинать, восполнять энергию, которую потратили за день.

— Хорошо. Завтра так завтра.

— Пойдем с нами, голубокожий путник. Если уж есть место для восьмерых, то найдется место и для девятого, — мотнул головой Умник.

Я не нашел, что возразить и пошел следом.

Храбрые белки прыгали по ветвям. Наглые бурундуки щелкали орехи и даже не думали о том, что над ними пролетают улыбчивые совы. Соловьи распевали песни и старались перепеть друг друга, отчаянно свиристя и наполняя летний лес веселой музыкой.

Мы топали по изумрудной траве. Гномы напевали какую-то странную песенку:

— Все тук-тук-тук, да тук-тук-тук. Машем мы своей киркой. Тук-тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук. Нам это не впервой. Хей-Хо, Хей-Хо! С работы мы идем! Хей-Хо, Хей-Хо, Хей-Хо…

Очень глубокомысленная песенка. Я даже начал подпевать ей. А что? В жизни так мало развлечений, так что можно и подпеть слегонца.

Мы высыпали дружной гурьбой на лесную полянку. Небольшая избушка притаилась у древнего граба и походила скорее на конуру для добермана, чем на человеческое жилье. Возле этой избушки стояла молодая черноволосая девушка с такой светлой кожей, что она мне сразу же напомнила про альбиносов. А коса ещё больше оттеняла белизну.

Одежда на девушке была выше всяких похвал. Я даже немного позавидовал гномам — они жили рядом с такой красоткой и могли не наклоняться, чтобы рассмотреть её прелести. Короткая юбочка едва прикрывала лобок, выставляя напоказ длинные ноги с маленькими ступнями в изящных туфельках на высоком каблуке. Прозрачная блузка открывала большую часть плоского живота с аппетитным углублением пупка. Ткань обтягивала упругий объемный бюст с хорошо видимыми темными пятнышками сосков.

Прямо песня, а не девушка. Она увидела меня и распахнула глазки:

— А кто это с вами? Почему не сказали, что у нас будут гости?

— Меня зовут Масуд, — махнул я рукой.

— Охотник? — недоверчиво подняла бровь Белоснежка. — Разве есть такое имя?

— Масуд меня зовут, — безо всякой надежды на успех возразил я.