Люк отвернулся.

— Прошел год, и я решил, что у меня появился шанс. Я надеялся, что ты поняла: нельзя жить с Грегом, скрывая от него правду.

Лизетт вспомнила о страданиях последних месяцев, о том, какой стыд испытывала всякий раз, когда Грег с гордостью говорил о Доминике, а Изабель Диринг умилялась внуком.

— Ты не прав, — солгала она. — Я люблю Грега и счастлива с ним.

Люк пожал плечами.

— Тогда нам больше не о чем говорить, — Он усмехнулся. — Как вчера сказал Грег, он выиграл, а я проиграл.

— Глупости, ты вовсе не проиграл, Люк. У тебя есть Анабел, и она очень, очень любит тебя.

— С этим я не спорю. — Они медленно направились к замку. — Ты знаешь, что к Пасхе она ждет ребенка?

— Нет, не знаю, но это чудесная новость. Я так рада за тебя!

— Как бы мне хотелось искренне сказать, что и я рад за тебя!

— Ничего. Скоро все изменится, Люк. Не сомневаюсь.

Радостное чувство не покидало Лизетт все рождественские и новогодние праздники. До появления на свет ребенка они останутся в Нормандии, а в Америку вернутся уже обновленной, полноценной и счастливой семьей.

— Как, по-твоему, Доминик отреагирует на появление сестренки или братика? — спросил Грег жену, прогуливаясь с ней в окрестностях Вальми. На плечах у него сидел тепло укутанный, розовощекий Доминик.

— Он очень обрадуется, дорогой. — Лизетт посмотрела на сына и послала ему воздушный поцелуй.

На второй неделе января Люк и Анабел вернулись в Лондон.

— Обещай мне сразу же сообщить о рождении ребенка. — Люк бросил взгляд на Лизетт, усаживая Анабел в машину.

— Обещаю. — Лизетт держала за руку Грега. — Ты не забыл, что мы просили тебя стать крестным отцом?

— Не забыл и тотчас приеду. Лондон всего в шести часах пути отсюда. — Люк вспомнил появление на свет Доминика. Тогда они с Лизетт были очень близки, и Люк думал, что их уже ничто не разлучит. — До свидания, Лизетт, — взволнованно сказал он. — Береги себя.

Лизетт и Грег долго махали вслед удалявшейся машине, а затем, держась за руки, направились в замок.

Следующие две недели на душе у Лизетт было спокойно и безмятежно, как никогда. Сейчас она не сомневалась в том, что они с Грегом вновь обретут то счастье, которое испытывали в Париже. И с нетерпением ждала рождения ребенка.

— Жаль, что доктор Оже переехал в Ниццу, — сказал граф за обедом. — Он с удовольствием принял бы этого ребенка. И порадовался бы, что ты приехала рожать в Нормандию.

— С меня достаточно и того, что ты рад этому. — Лизетт видела, как отец доволен тем, что и второй его внук родится по Франции.

Ребенок появился на свет через пять дней в родильном доме в Байе. Грег повез туда жену на «ситроене», боясь, чтобы роды не случились в дороге. Но этого не произошло. Грегу пришлось ждать целых пятнадцать часов, прежде чем медсестра сообщила, что у него родилась дочь.

Когда ему разрешили навестить жену, Грега поразил ее изможденный вид.

— А я-то думал, что роды пройдут легко. — Он взял Лизетт за руку.

— Я тоже так думала. — Слабая улыбка тронула губы Лизетт. — Будет мне урок впредь не загадывать.

Грег поцеловал жену.

— Слава Богу, все позади. Я бы не перенес, если бы с тобой что-то случилось.

Лизетт ласково провела рукой по лицу мужа.

— Ничего со мной не случится. — От любви к Грегу у нее защемило сердце, но она лукаво добавила: — Может, хоть взглянешь на дочь после всех мучений, которые я перенесла, чтобы родить ее?

Грег усмехнулся. Тревожась за жену, он совсем забыл о ребенке.

— Конечно, но только после того, как еще раз поцелую тебя.

Крепко спеленатая девочка лежала на руках Грега.

— Она очаровательна! — радостно воскликнул он. — А она похожа на новорожденного Доминика?

— Немного.

Их темноволосая дочь ничуть не походила на Доминика.

— Она очаровательна, — повторил Грег, нежно и осторожно прижимая малютку к себе. — Просто чудо!

Радостная Лизетт лежала на кровати, опершись спиной на подушки. Наконец наступил момент, которого она так ждала. Грег держит на руках своего ребенка.

Но когда Грег с гордостью и любовью произнес имя Доминика, угрызения совести снова охватили Лизетт.

— Как мы назовем дочь? — спросила она.

— Но мы ведь уже решили. — Грег уложил девочку в кроватку. — Люси.

Крестили девочку в той же маленькой церкви, где они венчались. На церемонии присутствовали мадам Пишон, мадам Шамо и старик Блериот. Люк приехал из Лондона, чтобы стать крестным. Анабел передала через мужа поздравления и извинялась за то, что не может сопровождать его, поскольку беременность и путешествие через Ла-Манш несовместимы. Она прислала в подарок связанную ею шаль.

Доминик стоял на крепких ножках, держась за руку деда, и с любопытством наблюдал, как отец Лафорт брызгал водой на голову малютки. Лизетт с любовью смотрела на сына. Ему почти два года. Два года… и вот она родила второго ребенка, дочь. Они одна семья и через три дня отправятся домой.

Лизетт стояла на палубе, облокотившись на поручень, когда пароход отошел от французского берега. Берег постепенно удалялся, а затем и вовсе исчез из виду. Лизетт думала о том, когда они снова вернутся во Францию и она сможет вдохнуть чистый, свежий аромат яблоневого сада, услышать крики чаек над пенящимися волнами Ла-Манша. Порыв прохладного морского ветра заставил ее поежиться. Уходя с палубы, Лизетт чувствовала щемящую любовь к своей стране, которую покидала уже второй раз.

Через шесть недель после рождения Люси Грег возобновил интимные отношения с Лизетт, однако к ней так и не вернулся прежний пыл.

— В чем дело, дорогая? — Грег внимательно посмотрел на жену. — Почему ты так напряжена, как будто боишься чего-то?

Лизетт через силу улыбнулась:

— Глупости, чего мне бояться? Просто прошло еще слишком мало времени после родов, вот и все.

Через месяц она проконсультировалась у гинеколога.

— Незначительная эрозия шейки матки, но ничего страшного, — успокоил врач. — Но я бы посоветовал вам хотя бы год не беременеть.

— А не могло ли это сказаться на… на изменении моего отношения?..