– Не мусорь, – посулил он ему.

– О, драсте, – обрадовался Черкашин, вставая с корточек. – А у вас лягушка сломалась.

Водяной увидел Врадлика, скривил лицо, мясистые губы сжались. Он неторопливо выбрался из воды и зло покосился на барона.

– Ваша дочь здесь. – Миххик указал на завернутую в покрывало русалку. Болотник, было, открыл рот, намереваясь что-то сказать Врадлику, но осекся. Он осторожно приблизился к свертку, отвел краешек и увидел спокойное лицо своей дочери. Водяной тревожно забулькал и обернулся к людям.

– Что с ней? – спросил он обеспокоенно.

Тогда Жека начал рассказывать. Он говорил не долго, но так, чтобы хозяин топей понял все правильно. Водяник слушал молча, не перебивая, и часто хмурился.

Наконец, закончив рассказ, Жека спросил его, знает ли он что-то о жене барона. На лице Врадлика отразилась тревога.

– Нет, – качнул головой толстячок. – На моем болоте давно никто не тонул. И об этой женщине я ничего не знаю. – Он кивнул на спящую дочь, спросил сурово: – Долго она так будет дрыхнуть?

– Можно разбудить хоть сейчас, – ответил Евгений.

– Так разбудите и спросите у нее! – всплеснул руками водяной.

Друзья переглянулись.

– Не бойтесь, – понял их замешательство водяной. – Рядом с папкой она будет мягкой, как утиное перышко.

Жека склонился над недавней обидчицей, немного распахнул покрывало, чтобы не обнажать девушку. Что-то шепнул и провел рукой над лицом русалки. Она мягко открыла глаза и, увидев мага, вздрогнула, лицо исказилось. Русалка, было, открыла рот, очевидно, намереваясь обрушить на недавнего врага свою силу, но ее прервал водяной.

– Ты что это натворила?! – сварливо выкрикнул тот.

Русалка зойкнула, увидев отца.

– Папа?.. – выдохнула она испуганно.

– Ну не мама же! – уперев руки в полные бока, сказал водяной. – Ты что, молока жабьего напилась?! – Дочь стушевалась. – Ты почто людей дуришь?!

– Я... я... папа... я... – мямлила девушка.

– Ты куда бабу людскую дела, а?! – прикрикнул водяной. Глазищи так и выпирали. Русалка молчала. – Отвечай, кому сказал!

– В город отправила... – буркнула русалка.

– В какой еще город, дура?! – разошелся водяной.

– Ви... Вильйон, – сбивчиво выговорила она.

– Дура! – повторил в сердцах отец. Он смешно переваливался на коротких ногах, расхаживая из стороны в сторону. – Что ты с ней утворила?!

– Я... я... только немного мысли спутала... внушила, чтоб там оставалась... за сумасшедшую походила... ерунду всякую, чтоб молола...

Нео вдруг сдвинул брови.

– А она случайно не в чепчике была и с плетеной корзиной? Такая, видная, статная женщина, круглолицая, румяная, – описал Черкашин.

Русалка неуверенно кивнула.

– Похожа...

– Так это ж навигаторша! – обрадовался Максим. – Мир тесен! – он обратился к Врадлику: – Не беспокойтесь, вы ее легко найдете.

Барон вздохнул, спросил жестко:

– Она цела? – Русалка робко подняла взгляд на барона. Лицо девушки изменилось, словно просияло. Она коротко кивнула. Врадлик спросил прямо: – Для чего я тебе понадобился?

Она стыдливо потупилась.

– Я полюбила тебя… – тепло сказала русалка. – Как только увидела.

– И решила обманом завладеть, – сказал барон холодно. – Разве так любят?

– Прости... – она заглянула ему в глаза.

– Любовь не всегда взаимна, – сказал Врадлик. – Не всегда удается быть с тем, кто мил сердцу. Истинная любовь принимает эту боль. Она не рушит счастье другого. Она живет в сердце, не смотря ни на что.

Русалка заплакала.

– Прости, – всхлипнула она.

Барон вздохнул, кивнул:

– Прощаю.

Нео растроганно засопел:

– О-о, так мило...

Водяной обвел взглядом друзей, сказал:

– Вы сдержали слово, – он помолчал, бросил взгляд на дочь. – Благодарю. – Водяник серьезно взглянул каждому в глаза.

С последними словами болотника, реальность вокруг переменилась. Горизонт отдалился, небо стремительно приближалось.

– Что происходит? – прокатился эхом вопрос Черкашина, точно от стен. Максим увидел, как водяной сдувается и стремительно улетает в даль.

В каскаде помех рассыпался Брыжч, тускнела фигурка русалки.

– Квест заканчивается, – голос Топольского сломался, рассыпался на сотни отголосков. Тело вампира исказилось, словно в отражении кривого зеркала.  Миххик вытянулся в струнку, размахивая длинными руками-канатами.

Из открывшихся прорех реальности хлынула темнота, затапливала собой все.

Звуки стихли, свет померк. И квест схлопнулся.

* * *

Ветер поприветствовал их как обычно – щедро окатил песком, толкнул со всех сторон.

Вокруг лежала пустыня. Высокое солнце уже перекатилось через небосвод, но до вечера было еще далеко. Оставленные рюкзаки основательно занесло песком, как и огневища хранителей. Самих существ не было.

Мужчины стояли неподвижно, словно прислушиваясь, что принес ветер.

Топольский двинулся первым.

Он широко улыбнулся, опустился на твердую глинистую землю и громко, с неким разочарованием, засмеялся.

На лице Черкашина отразилось смятение.

– Серьезно?.. – простонал Максим. – Нет, вы это серьезно?

Жека тоже уловил нечто. В его воображении отчетливо всплыло лицо незнакомого человека. Но отчего-то маг знал твердо – это и есть убийца.

Миххик был задумчив, словно пытался вспомнить что-то.

Олег поднялся, отряхнулся, подхватил рюкзак.

– Идем, – устало сказал Топольский, забрасывая сумку на плечо. – Пора возвращаться.

Они машинально собрали вещи, и двинулись по пустыне обратно к выходу.

Жека поравнялся с Черкашиным, спросил, подразумевая видение:

– Ты его знаешь? Кто это был?

Максим хмыкнул.

– Редкостный урод.