Успеваю уклониться в самый последний момент. Позади раздаётся глухой звук и жалобный вскрик нашего соученика.

— Насчёт твоей реакции может и не врут, — усмехается остряк, картинно подняв кисть с оттопыренными указательным и средним пальцами, и в воздух поднимается книга его соседа.

— Эй! — вскрикивает тот, но я не собираюсь ждать новой атаки.

Вскочив из-за парты, одним рывком перемахиваю через неё, отталкиваюсь от скамьи ниже и налетаю на светловолосого.

Оружие на территории академии запрещено, да оно мне сейчас и не требуется — убивать наглеца нет никакой нужды. Так, помять немного, чтобы думал в следующий раз, прежде чем что-то ляпнуть…

Однако сделать это оказывается не так просто.

От удара кулаком здоровяк уклоняется и пинает меня под колено. Я едва не пропускаю этот выпад, в последний момент успеваю отскочить в проход, цепляю ближайшего студента и теряю темп. А через мгновение уже закрываюсь от двух ударов огромными кулачищами.

Во все стороны летят пергаменты, тетради, учебники, перья и чернильницы. Народ возбуждённо вскакивает с мест, аудитория мгновенно превращается в бойцовскую арену и краем уха я слышу, как кто-то принимает ставки.

Драться в узком проходе между партами неудобно. Разок не успев уклониться, я получаю чувствительный удар по уху. В голове звенит, но я ныряю под очередной удар остряка и с силой пробиваю ему в лицо, расквашивая губы, совершаю очередной “нырок” и, выкладываясь на полную, бью в грудь. Но вместо того, чтобы лишиться воздуха в лёгких и начать задыхаться, парень лишь делает шаг назад. Его глаза темнеют, краем глаза я успеваю заметить быстрое движение, отскакиваю назад…

И стеклянная чернильница ударяется о парту чуть выше, разлетаясь на сотни осколков и расплёскивая чёрную жидкость, а следом за ней разбиваются ещё две.

— ПРЕКРАТИТЬ!

Голос, разнёсшийся под сводами аудитории, мгновенно заставляет нас остановиться, а всех остальных — замолчать.

Когда в аудиторию вошёл преподаватель, никто из нас не заметил. Тот самый хромой мужчина из приёмной комиссии, с лысеющей макушкой, крючковатым носом, одетый в длинный балахон красного цвета, стоит рядом с кафедрой опираясь на трость и прожигает нас недовольным взглядом.

— Всем сесть! — рявкает он, и ни у кого не возникает мысли спорить. — Кроме вас двоих!

Мы со светловолосым гневно переглядываемся.

— Ну почему каждый год в вашей “особенной” группе начинается с чего-то подобного?! — рычит мужчина. — Как же меня это достало! Кто начал драку? Ну?!

Мы снова переглядываемся, и молчим. Что ж, надо отдать здоровяку должное, он хотя бы не пытается извернуться.

— Молчите? Хорошо! Если вы сейчас же не признаетесь, кто начал драку — будете наказаны оба! На декаду!

У меня нет никакого желания получать взыскание в первый же день занятий. Но прослыть доносчиком ещё хуже, особенно в среде простолюдинов. Это вельможи со всеми их интригами, размытыми границами морали и вечной погоней за собственной выгодой в половине случаев одобрили бы, заложи я здоровяка.

Но судя по всем перешёптываниям и сплетням, которые я слышал, обо мне в группе уже сложилось определённое мнение, и усугублять его не стоит. Всё же, мне предстоит учиться с этими людьми, и куда разумнее попытаться наладить с ними отношения.

— Господин професс… — начинает одна из рыжих близняшек, но маг перебивает её взмахом руки.

— Молчать! Дрались эти двое, им и отвечать!

Он снова впивается в нас взглядом, но так и не дожидается ответа. Презрительно скривив губы, профессор встаёт за кафедру.

— Значит решено. Вы двое — после лекции подойдите ко мне, я напишу направление на отработку наказания. А теперь все по местам!

Все исполняют команду не пререкаясь, и вскоре рассаживаются за парты. На расквашенное “...Принципами” лицо парня, сидящего за мной, никто не обращает внимания, как и на беспорядок, учинённый нашей потасовкой.

— Меня зовут Декстер Атрай, — сварливо объявляет преподаватель. — Можете обращаться ко мне “господин профессор” или “профессор Атрай”. Я преподаю первым курсам общую теорию магии, и весь следующий год вы будете стараться выпрыгнуть из своих шкур, чтобы хоть немного научиться пользоваться дарованными вам талантами.

Он обводит нас строгим взглядом:

— Вас зачислили в группу экспектации, потому что ваши умения, возможно, никогда не выльются во что-то больше чем возможность зажечь взглядом свечу или вызвать порыв воздуха, сопоставимый с пускаемыми пьяницей ветрами.

Несколько человек давят смешки, но мне не нравится посыл профессора. Неужели он не должен нас воодушевить, призвать к тому, чтобы мы приложили все силы к изучению основ магии?

Глянув на светловолосого здоровяка, я вижу, что он хмурится. Очевидно, ему вступление профессора тоже не понравилось.

— Наверняка вы думаете о том, что особенные, раз в вас проснулась магия? Или считаете, что у вас есть все шансы развить свой дар? А может, кто-то из вас уже научился паре фокусов, и теперь считает себя чуть ли не ровней Практикам и Магистрам? — Декстер задерживает взгляд на моём недавнем противнике, заставляя его отвести глаза, и усмехается. — Ничего подобного! Таких как вы, “слабоодарённых”, в нашей академии сейчас учится около сотни человек. Половина из них — на первом курсе. В вашей группе двадцать два студента, во второй ещё двадцать пять. Ко второму курсу останется половина, и группы объединят. Через год — ещё наполовину меньше, а последний, четвёртый курс начнут, в лучшем случае, человек пять-шесть.

Все слушают профессора очень внимательно, и по взглядам некоторых одногруппников я понимаю, что они не верят ему. А вот мне становится слегка не по себе. Что-то подобное краем уха я слышал и от братьев, когда они были в настроении поделиться со мной рассказами о жизни в столичной академии. Там тоже была группа экспектации, и даже если сделать скидку на пренебрежение и вечное превосходство братьев — рассказы говорили только о том, что ребятам в ней приходится из кожи вон лезть, чтобы научиться хоть чему-нибудь.

Тем временем, профессор продолжает:

— Как бы там ни было, у кого-то из вас будет шанс выбиться в настоящие маги. Да, для этого придётся приложить массу усилий и пожертвовать личной жизнью — но после вы будете благодарить себя за это. Итак!

Он хлопает рукой по кафедре, привлекая внимание двух девушек-близняшек, что-то тихо обсуждающих на дальней парте.

— Что есть магия? Кто ответит?

Руку поднимают сразу человек десять, и профессор усмехается:

— Неужели вы что-то знаете? Ты, с сальными волосами в третьем ряду — расскажи-ка нам!

Парнишка, уже не радостный что вызвался отвечать, встаёт и оглаживает старый, затёртый, но тщательно поддерживаемый в порядке камзол.

— Магия, это система схожих по свойствам способностей, позволяющая вызывать различные явления и преобразования материи. Её применение основано на использовании магической энергии, обладающей различными свойствами, а количество и качество этой энергии обеспечивает успех магического процесса.

— Хм… Слово в слово, как сказано в вашем учебнике, ну да ладно, — фыркает профессор, — Это самое простое и понятное определение, которое поймёт даже лопух вроде вас. Да, магия — это один из законов мироздания. Она характеризуется тремя основополагающими принципами. Первый — это сила, позволяющая её использовать, или как мы обычно говорим — источник. Он расположен в душе каждого мага. У тёмных магов и у светлых, как вы понимаете, источники различаются. В каждом из нас тлеет звезда Эарнила, Ялайские отродья используют пустоту Каразона. Впрочем, это знаю и дети. Кто назовёт второй принцип?

На этот раз рук поднимается меньше, и профессор кивает одной из близняшек.

— Ну?

— Способ получения магии.

— Верно. Это последовательность действий, позволяющая получить доступ к источнику. Есть всего два способа — последовательный и параллельный. В первом случае вы сначала выстраиваете заклинание, а затем насыщаете его энергией. Во втором — делаете это одновременно, что на сотню порядков сложнее, но настолько же эффективнее. Что ж, раз вы такие умные, может просветите меня и насчёт третьего принципа?