Бережно сложив письмо, я убираю его в сумку, встаю и направляюсь к одному из трёх главных коридоров. Но вдруг замечаю в толпе студентов знакомые золотистые волосы, и ускоряю шаг.
— Госпожа Канти, — слегка кланяюсь я, поравнявшись с группой второкурсников, среди которых затесалась и моя любовь. — Рад вас видеть.
— Хэлгар! — Изабель солнечно улыбается в ответ. — Какая приятная встреча!
— Это взаимно. Как вам начало семестра? Уже освоились в новых дисциплинах?
Идиотские вопросы, но пока что приходится довольствоваться ими.
Разумеется, мы с Изабель уже встречались — на второй день занятий я отыскал её расписание и подкараулил у аудитории, надеясь устроить сюрприз. Но встреча прошла совсем не так, как рисовало моё воображение…
В отношении вельмож в академии царили такие же порядки, как в высшем свете. Вести себя с юной незамужней девушкой, будучи не помолвленным с ней, нужно было аккуратно, чтобы не опорочить её честь. И нашу дружбу, наше общение, которое всегда было более свободным, чем принято, тут могли воспринять… Неправильно. О чём Изи сообщила в записке, которую на следующий день мне передала её служанка.
Так что никаких радостных объятий, никаких разговоров по душам при встрече. Лишь сдержанное удивление (она явно не ожидала увидеть меня в числе студентов) и яркий блеск в глазах, который хоть как-то меня порадовал.
Помимо дурацких светских ограничений девушка была окружена толпой напыщенных высокородных однокурсников, а за стенами учебного заведения её неустанно сопровождала целая толпа телохранителей — после той охоты отец заботился о безопасности единственной дочери словно одержимый, и никого к ней не подпускал.
А ещё между нами теперь стоит мой статус “слабосильного” мага, якшаться с которым не подобает даме её уровня. Может, Изабель и не была бы против нормального общения в академии… но мне самому не хочется её подставлять.
— Идём, Изи. Если тратить время на каждую пустышку, целого дня не хватит.
Парень, небрежно бросивший эти слова, высок, мускулист, длинноволос и красив. Резкие скулы скрывает короткая бородка, тёмно-карие глаза резко контрастируют со светлыми волосами, а идеально прямой нос выдаёт... Нет, не высокое происхождение его семьи, а её немалое денежное состояние. Нос слегка неестественен, слишком выразительно выделяется на лице, словно в идеально-правильную форму его переплавил нанятый Магистр-Целитель.
“Изи”! Простое слово, сказанное хлыщом, мгновенно вызывает во мне ревность!
— Кажется, госпожа Канти твоего мнения не спрашивала, — стараясь сохранять невозмутимость, замечаю я.
— Что-о?! — удивлённо щурится блондин, — Ты кем себя возомнил?!
Вместо ответа я поднимаю руку. Хочется показать неприличный жест, но я просто демонстрирую перстень с фамильным гербом.
— Хм… Вот так новость… Юный друг нашей Изабель — сын самого генерала Слэйта! Святые предки, как же, должно быть, твоему отцу стыдно!
Я не знаю этого парня, и не знаю, что ответить на такое оскорбление, поэтому говорю первое, что приходит в голову:
— Не так стыдно как целителю, работавшему с твоим носом, красавчик. Что поделать, не все рождаются с благородным профилем.
Попадаю точно в цель! Спутники Изабель прыскают, отворачиваясь, а блондин слегка краснеет.
— Кто бы говорил о “благородстве”! По крайней мере, мне не приходится учиться в группе “отбросов”.
— Вильгельм! — ахает Изабель. — Ты ведёшь себя как портовый матрос! Немедленно извинись!
Она смотрит извиняющимся взглядом, и мне становится обиднее, чем от всех подначек этого идиота. Ну вот зачем она полезла в нашу перепалку?!
— Не стоит, госпожа Канти. Я в состоянии за себя ответить.
Глаза девушки сверкают, а блондин фыркает и произносит, нарочито растягивая слова.
— В любое время, Слэйт, в любое время. Если, конечно, вместо себя ты не выставишь даму.
Хочется бросить ему в лицо какую-нибудь грубость, а то и вообще вызвать на дуэль прямо сейчас — но в этот момент звонит колокол. Изабель снова ловит мой взгляд, слегка качает головой и, слабо улыбнувшись, говорит:
— Мне пора Хэлгар, извини.
Она разворачивается и спешит за своими друзьями, весёлыми, смеющимися и подначивающими Вильгельма. Тот напоследок бросает через плечо недобрый взгляд и через мгновение вся компания скрывается за поворотом, а я так и остаюсь стоять посреди коридора, скрипя зубами от злости.
И самое поганое — я прекрасно понимаю, что злость эта направлена не столько на высокомерного ублюдка, сколько на себя. На самом деле это банальная обида оттого, что он прав…
Ну ничего, я обязательно разовью свой дар! И тогда посмотрим, кто тут “пустышка” и “отброс”!
Несмотря на попытку себя успокоить, в душе продолжает ворочаться недовольство. Тряхнув головой, иду в сторону главного отделения библиотеки, стараясь не думать о случившемся, но что-то не даёт мне покоя. И лишь подойдя к дверям либрариума, я понимаю, что в груди появляется слабое давящее ощущение…
Ялайская гниль! Только не это, только не сейчас!
Меня прошибает холодный пот, и мысли заполняет паника. Я начинаю глубоко дышать, не обращая внимания на прошедших мимо старшекурсников. На моё счастье, почти все студенты сейчас на занятиях, и в коридорах пусто.
После десятого вдоха я слегка успокаиваюсь. Знал ведь, что это снова произойдёт — так что нечего паниковать, этим делу не поможешь! Нужно действовать, и чем быстрее — тем лучше.
В прошлый раз от зародившейся боли до выплеска прошло чуть больше трёх колоколов. А может и больше — на охоте я уже проснулся с этим странным ощущением в груди, так что появилось оно, возможно, ещё во сне. Даже если и нет — время у меня есть!
Я рывком открываю дверь и заскакиваю в библиотеку. Книга! Мне срочно нужна книга, о которой говорил профессор Атрай! Быть может, там найдётся что-то полезное…
Низенький библиотекарь и залысинами и торчащими над ушами седыми волосами, напоминающий филина, будто нарочно делает всё очень медленно.
Сначала внимательно изучает моё разрешение на пользование библиотекой, затем документы, затем что-то долго ищет в своих записях, потом и вовсе исчезает среди огромных стеллажей, возвышающихся на высоту двухэтажного дома и теряющихся в глубине огромного зала. Возвращается, снова сверяется с записями и лишь после этого выдает мне книгу.
Слова о том, что вернуть её можно через два дня, догоняют меня уже в спину…
Из академии я вылетаю, как пробка из бутылки с игристым вином. Так как сейчас я не боялся, даже когда напялил любимый камзол отца и порвал его!
К тому, что выплеск может повториться, я подготовился ещё в первые дни своего пребывания в городе. Отыскал пару тихих мест, в которых никогда никого не бывает — одно неподалёку от постоялого двора, второе — в заброшенной канализации сразу за Внутренней стеной.
Так что я несусь к ближайшим воротам и снова демонстрирую солдатам брошь студента. Затем бегу по прилегающей к Стене улице, несколько раз сворачиваю, оказываюсь в узком проулке, от которого до набережной всего пол-квартала…
— Эй, сапля, а ну стыть!
Голос явно окликает меня, но я не собираюсь останавливаться — и едва успеваю затормозить, чуть не врезавшись в здоровенное тело, перегородившее узкое пространство между двумя домами.
— С дороги! — рычу я, пытаясь протиснуться, но вижу мелькнувший кулак и машинально уворачиваюсь от него.
Поняв, что напоролся на грабителей, отскакиваю назад, выдёргивю из ножен на поясе длинный кинжал и разворачиваюсь. За мной двое — худощавый старик в широкополой, заплатанной шляпе, со ржавым тесаком в руке. И молодой парень плотного телосложения с круглым, добродушным лицом. Он помахивает дубинкой.
— Сымай кошель, паря. И сапги заадно, — щерится гнилой улыбкой старикан.
— Отвалите по хорошему, — стараясь говорить холодным, спокойным тоном, я показываю брошь студента академии. — Иначе…
Что будет “иначе”, не договариваю. Нутро, до этого момента лишь слегка ноющее, неожиданно скручивает с такой силой, что я вскрикиваю, роняю кинжал и падаю на колени. Пальцы скребут пыль, ноги сводит судорога, а воздух будто куда-то пропадает. Над головой разносится свист, я слышу удивлённый вскрик, но отмечаю это лишь краем сознания.
