Я встал с кровати и сказал Колхауну:

— Пойдемте.

— Куда? — спросил Колхаун.

— На стоянку полицейских машин, — ответил Селлерс.

— Для чего?

— Я хочу отвезти вас на место преступления.

Я сказал:

— Пожалуй, я смогу сообщить вам кое-что полезное, сержант.

Селлерс вытащил изо рта сигару, посмотрел на ее мокрый конец и усмехнулся:

— Я надеялся развязать тебе язык.

— Это не то, что вы думаете, — сказал я. — Это не имеет никакого отношения к причине, по которой я оказался здесь.

— Не имеет?

— Нет.

— Ладно, рассказывай, — сказал Селлерс, засунув сигару в правый угол рта и перекатив ее языком в левый угол.

— Вчера вечером я переходил границу пешком, — начал я, — и видел эту машину. По крайней мере, она соответствует вашему описанию: маленький плавучий домик на прицепе.

— В котором часу это было? — спросил Селлерс.

— Я не могу сказать точно, но примерно это соответствует вашим данным: между девятью сорока пятью и десятью пятнадцатью. Когда я видел ее в последний раз, было около десяти часов.

— Еще что? — спросил Селлерс.

— Человек, сидевший за рулем пикапа, остановил машину невдалеке от кафе «Монте-Карло», вошел в кафе и стал его осматривать в поисках человека, с которым у него была там назначена встреча.

— Дьявол! — выругался Селлерс.

Я кивнул.

— Откуда ты знаешь? — спросил он.

— Я находился в кафе.

— Еще что-нибудь?

— Да, — сказал я. — Парень был не один.

— Ты имеешь в виду, что он зашел в кафе не один?

— Нет, кто-то сидел в машине рядом с ним, и они вместе пересекли границу.

Глаза Селлерса сузились. Он осторожно жевал кончик сигары, переваривая мою информацию.

— Опиши его, — сказал он.

— Я не могу этого сделать.

— Почему?

— Когда я шел, было темно. Пикап стоял в очереди машин перед пограничным постом. Я разглядел водителя, но пассажир сидел в углу кабины, и его лицо находилось в тени.

— Может быть, что-нибудь о его росте, возрасте, комплекции?

— Я бы сказал, что ему около тридцати, но это можно предположить лишь по тому, как он держал голову и по форме плеч. Не знаю, насколько бы он вытянулся, если бы встал, но сидя он казался человеком среднего роста.

— Пошли, — сказал Селлерс. — Я все же собираюсь вам кое-что показать, шутники.

Мы последовали за ним к полицейской машине. Он привез нас к стоянке, что находилась рядом с полицейским участком.

— Она самая? — спросил Селлерс, когда мы вышли из машины и очутились перед плавучим домиком на прицепе у пикапа марки «форд».

— Она самая.

— Внутрь заходить нельзя, — сказал Селлерс. — Мы пропускаем все через мелкое сито — ну, там, отпечатки пальцев, следы и все такое. Но у меня есть что вам показать.

Он подвел нас к задней части одного из понтонов.

Я понял, что его уже исследовали на отпечатки пальцев. Он был посыпан порошком, выявившим парочку хороших отпечатков, которые уже наверняка сфотографировали.

Селлерс сказал:

— Одну минуту.

Он поднял две металлические открывалки для бутылок, которые лежали на стуле возле понтона, захватил ими как крючками маленький выступ на понтоне и потянул на себя. Крышка подалась.

Селлерс вытащил носовой платок, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, и снял крышку.

Дно понтона было покрыто хорошо спрессованными брикетами высушенной марихуаны.

Я тихонько свистнул. Колхаун молчал.

Селлерс сказал:

— Как видите, мы сняли два хороших отпечатка с крышки. Теперь, ради вашей же пользы, зайдите в участок и оставьте свои пальчики.

— С какой стати?

— Просто мы хотим убедиться, что отпечатки, над которыми мы сейчас работаем, не принадлежат ни одному из вас.

Я взглянул на Колхауна.

— Мне кажется, что у вас нет законных оснований брать наши отпечатки, — сказал Колхаун.

— Возможно, нет, — сказал Селлерс, — но мы, так или иначе, все равно их достанем. Итак, вы отказываетесь?

— Вовсе нет, — сказал я поспешно. — Все дело в том, что у вас в архиве есть мои отпечатки. Вы уже несколько раз снимали их.

— Я знаю, знаю, — сказал Селлерс.

— Это произвол, — возразил Колхаун. — Если бы у вас была хоть малейшая причина подозревать любого из нас, тогда другое дело. Но вы просто ищете факты и…

— И, — перебил Селлерс, холодно глядя на него, — мы нашли вас, Мильтон Карлинг Колхаун. Вы живете отдельно от жены. Разъехавшись с ней, вы сняли квартиру в Мантелло, очень шикарную квартиру на Вилшир-бульваре.

Вчера вечером, около половины десятого, вы говорили по телефону с Мехикали. Сразу после этого вы позвонили в гараж и сказали служащему, что вам срочно нужна ваша машина, чтобы выехать из города по делам.

Очевидно, по телефону вам сообщили нечто важное, раз вы немедленно отправились в долину Империал.

Должно быть, вы прибыли сюда сегодня ночью, примерно в два часа. Должно быть, из-за дождя поездка оказалась тяжелой — когда я увидел вас, вы показались мне слегка усталым.

Когда вы подъезжали к городу, не исключено, что вам попался плавучий домик на прицепе, стоящем у дороги. Не исключено, что машина показалась вам знакомой и вы вышли и осмотрели ее. Мы обнаружили несколько отпечатков как на внешней, так и на внутренней стороне крышки понтона. Поэтому, мистер Мильтон Карлинг Колхаун, будьте любезны пройти в участок, чтобы у вас сняли отпечатки пальцев.

Колхаун глубоко вздохнул:

— Черт возьми, как вы узнали о телефонном звонке и времени, когда я выехал из Лос-Анджелеса?

Селлерс усмехнулся, не вынимая сигары изо рта:

— Не стоит недооценивать полицию, сынок. После того как я встретился с вами за завтраком, я сделал несколько звонков и спустя минуту имел всю необходимую информацию. Вы законопослушный гражданин. Когда вы переехали на другую квартиру, вы даже сообщили об этом в дорожную службу, дав им свой новый адрес, — поступок, достойный похвалы. Вы знаете — закон требует этого. Далее: квартиры в Мантелло — шикарное место. Коммутатор там работает круглосуточно. Телефонистка, работавшая ночь, не следила за вашим разговором, но помнит, что звонили из Мехикали. Вам не приходило в голову, что вам мог звонить Эдди Саттон, чтобы сообщить, что он благополучно пересек границу с грузом, а вы в ответ велели ему ждать вашего прибытия?

— Вы с ума сошли! — воскликнул Колхаун.

Селлерс вытащил изо рта сигару, внимательно посмотрел на изжеванный конец, сунул сигару обратно в рот, достал зажигалку, чиркнул ею и, поднеся к сигаре, держал, пока не выпустил светло-голубой столб дыма.

— Это все предположения, — сказал он. — Но они не лишены оснований. Так что лучше не упрямьтесь и идите за мной.

Мы вошли в полицейский участок, и Селлерс взял наши отпечатки пальцев.

Было очевидно, что Колхаун в первый раз участвует в этой процедуре. Он был скован, и полицейскому приходилось помогать ему, придерживая кончики пальцев и аккуратно прижимая их к бумаге. Потом он замешкался, не зная, что делать с протянутой ему салфеткой, пропитанной растворителем, чтобы отмыть руки.

Селлерс пускал клубы сигарного дыма.

— Все в порядке, — сказал он напоследок. — Я отвезу вас обоих назад в отель. Не забудьте поставить меня в известность, если у вас будет что сообщить мне.

Когда Селлерс уехал, я сказал Колхауну:

— Не поговорить ли нам начистоту?

— Я уже говорил с вами начистоту, — раздраженно ответил он. — Вы ведете себя со мной, как тот чертов полицейский из Лос-Анджелеса.

Я сказал:

— Хорошо. Но все же я задам несколько вопросов.

Зачем вы хотели разыскать Хейла?

— Я сказал вам. Я хотел найти Нэннси.

— А зачем вам нужна была Нэннси?

— Я понял, что она попала в скверную историю.

— Этот человек, Хейл, он ваш соперник?

— При такой внешности, как у Нэннси, любой становится потенциальным соперником.

— А откуда вам стало известно, что Хейл пишет о контрабанде наркотиков?