— Вот протока, — наконец сказал Толивар.

— Ты уверен? — с сомнением в голосе спросил Ралабун. — Мне кажется, что нужно пройти чуть дальше…

— Нет. Она здесь. Я уверен. Поворачивай.

Недовольно ворча, ниссом склонился над веслом.

— Джунгли залиты водой и полны обломков, я не уверен, что нам удастся…

— Замолчи! — Принц встал на носу. Лишь несколько звезд освещали их путь. Канал был мелким, с густыми зарослями ирисов, копьелиста и красной колючки между величественными деревьями. Дождь прекратился, и обитатели Гиблой Топи начали подавать голоса. Застрекотали, зажужжали, зазвенели насекомые. Заухали пелрики, защебетали ночные певуны, зашипели и заплескались карувоки, откуда-то издалека донеслось рычание вышедшего на охоту гулбарда.

Скоро протока стала настолько мелкой, что Ралабун уже не мог грести.

— Ты ошибся, Скрытный! — закричал он.

Мальчик с трудом подавил раздражение.

— Работай веслом как шестом, а я буду править лодкой, — сказал он. — Сейчас надо пройти между теми двумя деревьями вилунда. Я знаю дорогу.

Ралабун нехотя повиновался. Несмотря на то, что протока временами казалась полностью закрытой ветками и лианами, перед лодкой всегда оставалась полоса свободной воды, иногда чуть шире самой лодки. Двигаться приходилось крайне медленно, но через час они подошли к небольшой возвышенности. По каменистому периметру росли колючие кусты, плакучие уиделы и высокие калы. Толивар показал место причала, и Ралабун направил лодку к берегу.

— Вот это место? — изумленно произнес он. — Я готов был поклясться, что мы заблудились.

Принц спрыгнул на берег, покрытый прибитой дождем зубчатой травой, и привязал лодку к коряге. Потом он взял фонарь, приоткрыл заслонку и подал ниссому знак следовать за ним по едва заметной тропе, петляющей среди камней и покрытых каплями дождя деревьев.

Они вышли на поляне к хижине, построенной из обтесанных жердей и пучков травы, крытой тяжелыми листьями папоротника.

— Я сам ее построил, — с гордостью заявил принц. — Здесь я изучал магию.

Ралабун в изумлении открыл рот, обнажив короткие желтые клыки.

— Магию? Такой мальчик, как ты? Клянусь Триуном, не зря тебя прозвали Скрытным!

Толивар открыл плетеную дверь и иронически поклонился:

— Добро пожаловать в мастерскую волшебника.

В хижине было абсолютно сухо. Принц зажег лампу в три свечи, стоявшую на самодельном столе. Из обстановки в хижине был только стул, оплетенная бутыль для питьевой воды, несколько полок на стенах, на которых стояли банки и маленькие бочонки с консервированной едой. Не было видно ни инструментов, ни книг, ни других принадлежностей, которые можно было ожидать увидеть в логове колдуна.

Толивар опустился на колени, смел в сторону листья папоротника и мусор с земляного пола и поднял тонкую каменную плиту. Из полости под плитой он достал два мешка из грубой рогожи, один большой, другой поменьше, и положил их на стол.

— Вот драгоценности, за которыми мы пришли, — сообщил он Ралабуну. — Я не рискнул хранить их в Цитадели.

Старый абориген рассматривал мешки, явно предчувствуя дурное.

— А что с ними станет зимой, когда ты будешь жить в Дероргуиле?

— Я нашел подходящее место в развалинах, за пределами крепости Зотопанион, в которое никто не заходит. Нашел я его четыре года назад во время битвы при Дероргуиле, когда судьба предначертала мне овладеть этими сокровищами.

Мальчик развязал большой мешок и достал из него продолговатый сундук длиной в локоть и шириной в три ладони. Сундук был сделан из темного блестящего материала и украшен серебряной многоконечной звездой.

— Владыки Воздуха! — воскликнул Ралабун. — Этого не может быть!

Не сказав ни слова, Толивар развязал маленький мешок. Что-то ослепительно сверкнуло в свете лампы — это была небольшая корона с шестью маленькими выступами и тремя большими. Она была украшена затейливым орнаментом из морских раковин и цветов. Под каждым большим выступом было изображено лицо: уродливого скритека, гримасничающего человека и отвратительного создания с заплетенными в виде многоконечной звезды волосами, которое, казалось, вопило от нестерпимой боли. Под центральным изображением располагался герб семьи принца Толивара.

— Трехглавое Чудовище, — прохрипел Ралабун, почти лишившийся рассудка от благоговейного ужаса. — Магический талисман королевы Анигель, который она отдала в качестве выкупа коварному колдуну Орогастусу!

— Теперь он не принадлежит ни моей матери, ни ему, — торжественно провозгласил Толивар и водрузил корону на голову. Его хрупкое тело и ничего не выражающее лицо словно преобразились. — Талисман связан со мной и шкатулкой Звезды, и любой, прикоснувшийся к нему без моего разрешения, превратится в пепел. Я еще не до конца овладел силой Трехглавого Чудовища, но близок тот день, когда оно полностью подчиниться моей воле. И когда этот день настанет, я стану волшебником, более могущественным, чем сам Орогастус.

— О мой Скрытный, — простонал Ралабун.

Прежде чем он успел сказать что-либо, мальчик продолжил:

— Помни о клятве, старый друг.

Он снял корону с головы и положил ее и сундук в мешки.

— Следуй за мной, быть может, нам удастся вернуться домой до начала дождя.

— Взять их! — закричала Кадия.

Огромная сеть, сплетенная из липучки, упала, когда притаившиеся в деревьях кала ниссомы одновременно перерезали канаты. Была глубокая ночь, но ослепительная вспышка молнии осветила момент падения сети на застигнутый врасплох передовой отряд скритеков с яростно сверкавшими оранжевым светом глазами.

Засада была успешной. Более сорока уродливых топильщиков извивались в липкой сети, и их рычание было слышно, несмотря на раскаты грома. Они рвали сеть бивнями и когтями, яростно били хвостами, но все больше безнадежно увязали в топкую почву. Над болотом нависло облако ядовитых испарений от чешуйчатых шкур, но оно не помешало захватившим их в плен ниссомам вогнать в землю зазубренные палки. Другие ниссомы прыгали вокруг, потрясая трубками для отравленных стрел и копьями и глядя глазами на стебельках на своих извечных врагов.

— Подчинись мне, Рорагат! — крикнула Кадия. — Твой план захвата и разбоя провалился. Теперь ты должен ответить за нарушение Перемирия Гиблой Топи.

Никогда! — ответил лидер скритеков речью без слов. Он был просто гигантом вдвое выше ее ростом и стоял на ногах, несмотря на опутавшую его липкую сеть. — Перемирие больше не обязательно для нас. Даже если бы мы соблюдали его, мы не сдались бы какой-то женщине. Мы будем сражаться насмерть, но не сдадимся!

— Значит, ты не узнал меня, вероломный топильщик, — пробормотала Кадия и повернулась к стоявшему рядом низкорослому аборигену. — Ягун, мне кажется, у этих пустоголовых нарушителей перемирия зрение такое же слабое, как и разум. Принесите факелы.

Дождь усилился, но Ягун приказал нескольким ниссомам достать из заплечных мешков пропитанные смолой жгуты тростника, привязать их к длинным палкам и разжечь от искр, высеченных огненными раковинами. Захваченные в плен скритеки яростно зашипели, когда факелы разгорелись, осветив поляну. Потом, когда факельщики подошли ближе и Калия откинула капюшон, чудовища замолчали.

Она была женщиной среднего роста, но казалась высокой среди низкорослых ниссомов. Каштановые волосы, туго стянуты на затылке. Золотистая кольчуга поверх обычной кожаной одежды лесных жителей, а на груди — эмблема священного Черного Триллиума. Каждый лепесток цветка украшал сверкающий глаз — золотистый, как у аборигенов, карий, как у самой Кадии, и бледный серебристо-голубой со странными золотистыми блестками на темном зрачке, как у Исчезнувших.

Теперь мы узнали тебя, — неохотно признался командир топильщиков. — Ты — Дама Священных Глаз.

— Кроме того, я — Верховный адвокат аборигенов, включая и вас — глупых скритеков Южной Топи. Как посмели вы подвергнуть нападению и грабежу земли ниссомов, несмотря на мой указ? Отвечай мне, Рорагат!