Твердость и сочувствие. Вот, нашел, это сработает.

Тейлор остановился на пороге спальни. Риа уже упаковала один чемодан и теперь укладывала второй. Тейлор почувствовал, как виски бушует у него в животе, что твой Атлантический океан в шторм.

Маккензи не хотел сразу выкладывать свой козырь, но если другое не поможет, придется прибегнуть и к нему.

Риа обернулась на звук его шагов и приняла блеск в его глазах за гнев. Она не винила Тейлора, особенно после тех ужасных вещей, что успела наговорить. Он будет рад ее скорейшему отъезду.

– Дай мне еще минутку-другую. Я только заберу косметику из ванной и буду совсем готова.

– Мне кажется, тебе не следует уезжать.

Бросив в чемодан кружевную рубашку, Риа обернулась:

– Что?

– Ты слышала, что я сказал.

– Почему же?

– Доктор сказал, что тебе необходим хороший отдых, по крайней мере в эти выходные.

– Отлежусь дома.

– Но сможешь ли ты оставаться в постели? Да.

– Гм-м-м.

– Смогу!

– Риа, я прожил с тобой несколько недель. Пока в кухонной раковине оставался хоть один невымытый стакан, ты не садилась к телевизору.

Риа избегала смотреть на Тейлора, отчасти потому, что чувствовала себя виноватой, отчасти потому, что он был опасно хорош собой. Бессонная ночь только подчеркнула мужественность его лица. Усталость шла Тейлору. Тени под глазами лишь усилили их голубизну.

На Тейлоре была узкая спортивная рубашка, замечательно облегавшая мощный торс. Потертые джинсы в обтяжку сидели как влитые. Было непонятно, каким способом можно достичь такой гармонии формы и содержания.

Болезненная опустошенность только возросла при мысли, что в ее жизни больше не будет Тейлора. Ей будет не хватать его юмора. И его страсти.

– Обещаю, что буду отдыхать, – пробормотала Риа, смутившись.

– Ты должна правильно питаться. А ты не будешь, если я тебя не заставлю.

– Откуда ты знаешь?

– Видел твою тарелку с овсянкой сегодня утром.

– Это был просто ужас. Ты сам не стал бы ее есть.

– А мне и не предписано.

– Я сама могу приготовить правильно сбалансированную еду.

– Не сомневаюсь. Но ты не должна стоять у плиты и уж точно не должна ездить по магазинам.

– Тейлор, с голоду я не умру. Ты говоришь со мной как с калекой. Я прекрасно прожила почти тридцать лет и без тебя.

Тейлору нечего было ответить, и Риа это знала.

– А что ты собираешься сказать родителям? – сменил тему Маккензи.

– О-о-о, – торжествующая улыбка сошла с лица Риа. – Я совсем об этом забыла.

– В таком случае хорошо, что я напомнил. Они ведь приезжают в воскресенье познакомиться со мной, так?

– Я позвоню им и отговорю под каким-нибудь предлогом.

– Не в твоем характере отменять столь важные встречи. Родители заподозрят неладное и все равно приедут выяснить, что случилось. А когда они приедут и узнают…

– Ну хорошо. – Риа опустилась на постель. Плечи ее уныло поникли – упаковка вещей измотала ее. Доктор оказался прав. У Риа не было сил подняться. Для их восстановления требовалось время, особенно если учесть ее душевное состояние. – Кажется, я могу остаться до воскресного вечера, пока мама с папой не уедут. Я позже придумаю, что им сказать о нас.

– Вообще-то, – Тейлор сел на кровать рядом с ней, – полагаю, ты могла бы остаться… на какое-то время.

– Неопределенное?

– Да.

– Зачем?

– По ряду причин, – пожал плечами Тейлор.

– Назови хоть одну.

– Просто ты прижилась здесь, – коротко сказал Тейлор.

– И что скажут люди, если я съеду прямо сейчас? Ты это имел в виду?

– Нет, Риа.

– Рассказывай! – Риа вскочила на ноги. – Теперь я поняла. Все, что ты тут болтал насчет отдыха, питания, заботы, – все это вранье. Ты просто не хочешь, чтобы твои избиратели знали, что от тебя ушла жена.

– Ты знаешь, что это не так.

– А если они еще и узнают, что я потеряла ребенка, ты будешь выглядеть совсем уж отвратительно, так? И они будут не в особом восторге, когда ты примешь присягу в качестве мэра.

– Моя должность не имеет никакого отношения к причине, по которой я не хочу, чтобы ты уходила.

– В таком случае причина в дармовом сексе.

– Что? – зарычал Тейлор. Терпение его лопнуло.

– Конечно. К чему тратить деньги на Лизу и ей подобных, если можно иметь дома бесплатные удовольствия?

– Никогда не предполагал в тебе такого трезвомыслия.

– До сегодняшнего дня его и не было. Но к твоему сведению, на шесть недель я освобождена от супружеских обязанностей.

Ругательства, потоком которых разразился Тейлор, были настолько красочными, яркими и грубыми, что Риа вздрогнула.

– Ты что, считаешь меня пещерным человеком? Так ты полагаешь, это мной движет? Секс? Ха! Не переоценивай себя. Да у меня этого добра и до сочельника было навалом, бесплатно. И это была не первая «проходная» ночь, чтобы ты знала. – Маккензи надменно вздернул подбородок. И даже не самая лучшая.

Его слова ударили Риа, словно она получила пощечину. Но чтобы скрыть от Тейлора, как больно он ее ранил, Риа спросила:

– Тогда почему же ты хочешь сохранить наш брак?

– Чтобы не повредить своей репутации, – резко ответил Тейлор. – Останься до моего официального вступления в должность. Потом, если хочешь, уходи, я не буду пытаться остановить тебя. Полагаю, ты мне все-таки обязана.

Сила и непокорность покинули Риа с той же быстротой, с какой появились: она снова опустилась на постель и взглянула на открытый чемодан, наполненный нижним бельем. Риа вспомнила одну довольно пикантную шутку, которой Тейлор комментировал каждый из этих нарядов.

Риа могла перенести любую боль, но не такую. Их брак оказался фикцией. За эти несколько недель Маккензи не полюбил ее, как полюбила его Риа. Он был добр, весел и заботлив только из-за ребенка. Он был нежен с ней только потому, что она была матерью его ребенка. Привязанность Тейлора не относилась лично к Риа.

И они просто очень подходили друг другу в постели.

Маккензи признал и узаконил ее ребенка, женившись на Риа, о чем она его и просила. Но Тейлор не ограничился просто благородным поступком: он заставил Риа полюбить его.

И было бы неблагородно с ее стороны покинуть Тейлора в беде. Его карьера зависела от публичного имиджа. Риа втянула Тейлора в этот брак, стараясь сделать это как можно естественнее. Теперь необходимо освободить его от себя таким же образом.

Но сможет ли она изображать из себя любящую Жену? Когда Тейлор поймет, что она не притворяется? Сколько еще осталось до присяги? Несколько недель? Месяц?

Риа показалось, что она сможет прожить с Тейлором этот срок. Но решающим фактором, однако, стала мысль, что она действительно не в состоянии оставить Тейлора.

– Хорошо, Тейлор. Я останусь.

– Еще кофе, Фрида?

Тейлор наклонился, чтобы налить теще очередную чашку кофе. Они пили послеобеденный кофе в патио.

– Вы стараетесь подольститься ко мне, – улыбнулась миссис Лавендер зятю.

– Естественно, – широко улыбаясь, признался Тейлор. – Я хочу произвести хорошее впечатление.

Тесть с тещей рассмеялись обезоруживающей честности Маккензи. По настоянию Роберта Лавендера Тейлор принялся рассказывать о некоторых программах развития города, которые он намеревался провести после приведения его к присяге.

Риа, откинувшись в шезлонге, наблюдала за ними. День прошел хорошо, гораздо лучше, чем предполагала Риа. Она его боялась, боялась фальшиво сыграть роль счастливой новобрачной перед людьми, которых любила и уважала больше всех на свете.

В тот момент, когда утром Риа открыла родителям дверь, она чуть не расплакалась. Ее так и подмывало броситься к ним в объятия и разрыдаться, рассказав всю эту грустную историю. Хорошо еще, что не было необходимости говорить о выкидыше. Одним из самых мудрых ее решений было не сообщать родителям о своей беременности. Они и без того расстроятся, когда ее кратковременное замужество окончится разводом. Зачем заставлять их страдать еще больше!