– Я собиралась убить тебя, чтобы спокойно уйти с Лёлькой. Ты бы нас не отпустил. Ведь так?

Командир кивнул.

– Тогда не развязывай меня, – попросила Аша. – Потому что я попытаюсь ещё раз. И ещё. Сколько будет нужно.

– Вас бы поймали максимум через час, дорогая. Две девчонки с палеными ай-ди, которые не смогут объяснить космонавтам, где они живут и куда идут. Да вы просто готовые пациенты тюрьмы Sekureco. Ещё через пару часов здесь было бы слишком людно, потому что с помощью ekzekutistoj ты бы вспомнила всё – где жила раньше, как звали твою бабушку и любимый кактус. И главное – где ты жила в последнюю неделю. Так что мне пришлось бы бежать прямо вслед за вами – всё с тем же паленым ай-ди и до первого патруля. А я не люблю бегать в таких условиях. Мне вообще не нравится бегать.

Аша промолчала и отвернулась к стенке. Конечно, ей было стыдно за то, что она стала причиной всех этих неприятных событий. Но она была уверена, что если бы она сейчас – зная всё, что произойдет, – оказалась бы в том подъезде, то всё равно забрала бы Лёльку с собой. Возможно, взяла бы другой ай-ди, но девчонку там не оставила бы.

– Твоя проблема, дорогая, в том, что ты не умеешь планировать в отсутствие цели, – назидательно сказал Командир. – И, к сожалению, я так и не смог обучить тебя этой премудрости. Впрочем, не факт, что этому можно обучить – оно либо есть, либо его нет. Похоже, что у тебя – нет. Так бывает. Ты всё равно хороший боевик, но это тактика, а со стратегией у тебя полный швах. За тобой глаз да глаз нужен.

– У меня была цель. И я умею планировать, – сказала Аша, не поворачиваясь.

– Не было. Бежать «отсюда» – совсем не то же самое, что бежать «куда-то». А чтобы что-то спланировать, тебе нужно было понять, куда именно ты собираешься бежать. Сейчас осень, то есть во всех поселках остались только местные жители, которые сдают чужаков всегда. Исключений нет. Сто поселковых могут оказаться приличными людьми – или же слишком ленивыми, чтобы найти в справочнике номер, по которому нужно сообщить о незнакомцах. Но сто первый обязательно найдет и сообщит. Поэтому мы сидим в этом доме и никуда не выходим. Поняла?

Аша пристыжено промолчала. Она уже поняла, к чему клонит Командир, оценила свои действия, и мысленно согласилась с ним. Да, она не поставила цель и не наметила пути продвижения к этой цели. И могла подставить не только себя, но и ни в чем не виноватую Лёльку. Ну и Командира тоже, но это не считается. По её замыслу к тому времени, как они попадут в лапы космонавтов, Командир должен был быть мертв.

– Молчи-молчи, за умную сойдешь, – усмехнулся Командир. – В общем, считай, что я просто не дал тебе смело умереть за твои неведомые идеалы.

– А у тебя они ведомые? – огрызнулась Аша.

Командир хотел что-то сказать, но вдруг замер. Он с сомнением посмотрел на Ашу, на какое-то мгновение на его лице промелькнула тень внутренней борьбы. Но всё же он остался на месте, достал из кармана древний кнопочный телефон, нажал на кнопку и поднес аппарат к уху.

Он ничего не говорил, а голос звонившего до Аши не долетал. Но у неё сложилось ощущение, что Командир получает некие указания, которые оказываются достаточно ясными для уточнений и не предполагают каких-либо возражений. Так он мог слушать, пожалуй, только то самое таинственное «бюро». Безмолвный монолог продолжался около пяти минут – по ощущениям Аши. Командир ничего не произнес, но, наконец, оторвал телефон от уха и нажал кнопку отбоя. И внимательно посмотрел на девушку.

– Тебя помиловали, – сообщил он.

– Какая радость, – едко ответила Аша. – С чего вдруг такая милость?

– По разным соображениям, – Командир не поддержал её тон. – Ты хороший боевик и со временем можешь стать лучшим. Ты не предатель, а наказывать смертью тебя за проявление доброты – не самый лучший пример для остального Подполья.

– Чудесные ребята…

– Да, они должны были подумать об этом раньше, – согласился Командир. – Но тогда решение принимала городская ячейка, а сейчас дело дошло до центрального комитета. Они поправили своих товарищей.

– Небольшой порцией свинца в затылок? – не удержалась Аша.

– Этого мне не сказали.

Аша помолчала.

– А что с Лёлькой?

– Ничего. Но с ней и раньше было ничего. Теперь это твоя и только твоя ответственность. Что вылепишь из этого человечка, то и будет.

– А ты думаешь, я останусь в Подполье?

– У тебя нет вариантов легализоваться, – сказал Командир. – Ты можешь относительно нормально жить только с Сопротивлением. Они будут вам помогать с документами и работой, иногда будете получать простые задания по линейной сетке, выполнять их, а в остальное время – играть в свои игрушки хоть до выкипания мозгов. Таковы условия.

Аша задумалась. Предложение комитета выглядело очень привлекательно. Никаких ликвидаций, никаких взрывов и жертв среди мирного населения. Они живут почти обычной жизнью и ждут; в какой-то момент им поступает кодовый сигнал, после которого они отправляются на соответствующую точку, где находят подсказку, потом на следующую, потом – ещё на одну. Три-четыре-пять остановок, после чего следует получение задания и средств для его выполнения, избавление от возможного хвоста и возвращение домой. Со стороны такой способ борьбы выглядит как прогулка – если, разумеется, не попадаться в лапы Sekureco. Но с этим проблем быть не должно, Аша действительно была одной из лучших.

– Щедро, – прокомментировала она. – От такого не отказываются?

– Нет, разумеется.

– А ты? – спросила Аша. – Что с тобой будет?

– Всё то же самое, – усмехнулся Командир. – Только я тебя покину. Буду учить других, не таких активных. Скорее всего, окончательно стану «спящим». Боюсь, Sekureco уже знает, кто я такой, и фальшивый ай-ди их не обманет.

С этим Аша была согласна.

– Теперь ты меня освободишь? – она потрясла зажатыми в наручники руками.

Ни слова не говоря, Командир подошел к Аше, расстегнул наручники – и её руки бессильно упали на кровать. Она еле слышно простонала. И приготовилась к тому, что затекшие ладони сейчас будут нещадно болеть.

– Так что дальше? – спросила она.

– Пока ничего, – Командир пожал плечами. – А твоё «дальше» зависит от стольких факторов, что я бы на твоем месте не стал бы ничего загадывать дальше, чем на несколько часов.

– Поможешь мне выполнить задание? – умоляюще произнесла Лёлька.

Аша подавила вздох и повернулась к подруге. Скорее всего, она это задание уже выполняла, и никакой награды за него ожидать не приходилось. Но Лёлька использовала «Время героев» для получения какого-то извращенного удовольствия – и её почему-то больше всего радовали повторяющиеся квесты. Ашу же они только раздражали, хотя иногда и были полезны. Но вряд ли в этом случае.

– Конечно. Расшарь и пошли, – сказала гному с огромным арбалетом.

С тех событий прошел целый год. Половину этого времени Аша и Лёлька прожили в том самом дачном домике. Командир их бросил в тот же день, а вместо него пришел какой-то старик, который ни разу не называл своего имени, но спокойно поселился в свободной комнате, часто выходил на улицу и вообще вёл себя, как хозяин. Аша не исключала, что он и был хозяином.

Полгода, проведенные в компании старика, были для Аши сущим мучением. Без заданий Подполья она чувствовала себя лишней и ненужной; без Командира в её душе поселилась какая-то пустота. Её хотелось действовать, но она сдерживалась – понимала, что всё происходит по её вине. От полного погружения в депрессию и самокопание Ашу спасали только редкие разговоры со стариком – тот закупал необходимые предметы гигиены и одежду, помогал по хозяйству и кормил двух нахлебницу очень невкусной едой. Но главным лекарством была Лёлька.

Мелкая девчонка с непонятным прошлым чувствовала себя, наверное, отлично. Во всяком случае, всё говорило именно об этом. Она охотно обсуждала с Ашей всякий бред – если он не касался её биографии, очень наивно рассуждала о том, что такое Подполье и как они свергнут чуждую народу власть, а потом построят общество всеобщего процветания – тут сказывались политинформации, которые проводила Аша. Она понимала, что Подполье Лёльку не отпустит, а, значит, той придется стать членом Сопротивления. Ну или просто напарницей Аши. Осторожности во время возможных миссий Аша её тоже учила.