- Эдуард, а хочешь анекдот армейский?

- А давай.

- Ну, слушай: « - Работайте, работайте. Солнце еще высоко.

- Товарищ прапорщик, это не солнце, это луна»

- Да? Все ровно высоко, так что работайте».

Эдуард залился смехом, но было не смешно, когда действительно вечером солнце уже садилось, и появилась луна, а мы все еще копали. С утра нам выдали сухой паек, чтобы мы поели. Так без излишеств, но все равно после дня на солнце даже при наличии форменной солдатской кепки на голове, я чувствовал, что в ушах звенит и немного кружится голова. Незначительные отголоски прошлого сказывались. Голова мое слабое место. Хотя Эдик выглядел еще хуже, чем я, и в итоге вообще заработал проблемы с пищеварением после поедания тушенки из банки в жару.

Машина за нами приехала только к полуночи. Скажете произвол. Нет, это армия. Тут свои правила и законы, и нужно быть сильным, иначе долго не протянешь. Во втором часу ночи я лежал на своей кровати и гипнотизировал потолок, наблюдая, как мелкая букашка ползает хаотично по поверхности потолка. В окна светила яркая Луна, и освещение было, как днем. Эдик мирно посапывал, как и многие сослуживцы. Моему другу дали какие-то таблетки в медпункте, и сейчас он спал сном младенца.

В обычные дни. Я о том времени, когда еще новые командиры не вступили в свои права, он шепотом выносил мне мозг своими историями по полночи, а сейчас спал. Ночи я не любил. Еще днем я отвлекался, занимаясь работой. Такой как сегодня, например, а сейчас снова переживал за Амалию, которой и след простыл. Яша что-то промямлил о том, что когда она съехала, то ему поручила за квартирой следить. Что мне не давало покоя, я не знаю, но сегодня 28 марта я с ума сходил от тревожных мыслей.

«Амалия, что с тобой сейчас происходит? Почему так тяжело дышать и так больно в груди». Я словно чувствовал что-то. Но что?

Наутро, я был разбитым и хотел спать. В тот день я заработал наряд за ненадлежащий вид. Застегнул свой китель не по уставу. Да и выглядел так, словно по мне танк проехал. Чистил картошку на кухне в наказание, но был несказанно этому рад. Голова действительно не перенесла бы еще одного дня в окопах, когда солнце весь день припекает, а сегодня к слову был последний день, когда солдаты копали траншею. Я провел этот день на кухне.

Мой командир считал, что я должен чувствовать определенное унижение, но нет, я отдохнул и немного восстановился. Звонок в Брянск вечером результатов не принес, и у меня от безысходности появилось желание расколотить мобильник, который к слову был не мой.

«Куда ты пропала, Лийка?» Чуть позже, я представил, как найду Амалию и все ей объясню, а потом озадачился и вспомнил, что с Пикассо мне ведь пришлось документально подтверждать тот факт, что измены не было.

Надо собирать алиби, а то, если найду Мальвину, не смогу доказать, что все это ложь, - я конкретно озадачился всем этим, и для начала выиграл на спор у дембеля его телефон. На что поспорили? Да на то, что я пятьдесят раз в мишень из пистолета Макарова попаду. Посмотреть пришли и командир, и прапор. Все было с их разрешения.

Не промахнулся. Все пятьдесят в десятку. Просто мне жизненно необходим был свой телефон, и я, что говориться, постарался. Заработал себе новое прозвище - Ворошиловский стрелок, но это даже прикольно. Сфотографировал медсестру. Достал копию ее паспорта. Разговор с одним из соучастников записал Эдик еще тогда и любезно мне отправил данное видео. Еще было видео, как эти твари звонили Лии. В общем, не поверить мне не получится. Все факты на лицо, и своего дембеля я ждал почти как прихода Деда Мороза в детстве или еще сильнее. Увидеть Амалию хотел так, что она снилась мне ночами в самых разных снах, от светлых и романтичных, до эротических и пикантных.

За неделю до дембеля прибыла свежая кровь, летний призыв, и я, посмотрев на командира потом на прибывших солдат, понял, что попали парни не по-детски.

Чуть позже Я был удостоен награды за определенные успехи. Я думал, что в армии такого не бывает. А нет. В торжественной обстановке вручили грамоту мне и еще семи моим сослуживцам и Эдику в том числе.

Шесть дней мне осталось служить. Желания что-то делать не было вообще. У новобранцев были проблемы с самодисциплиной, пришлось воспитывать. Не жестко. Физическая подготовка в пределах разумного. Да, и у меня пределы разумного были свои. Не все парни умели подтягиваться, а вот бегать умели все в большей или меньшей степени, вот те, кто не умел подтягиваться попадали ко мне на пробежку.

Попадать на тренировку к Ворошиловскому стрелку хотели все, ведь я особо не мучил. Да и зачем. В армии и так не просто, и многие на этапе учений ломались так, что им помощь медиков нужна была. Узнав, что я демобилизуюсь, ребята очень расстроились и просили, чтобы я контракт подписал и с ними остался. Нет, ну может быть, если бы я был один, я бы задумался, а так, есть у меня дела на гражданке. И я больше скажу, я хоть сейчас готов бежать отсюда в Брянск и, наконец, заняться поисками Амалии.

Зачеркиваю очередную дату в календаре, и смотрю на цифры, что остались до даты, обведенной флажком, разрисованной салютами и прочими атрибутами моего праздника жизни. Дембель, как много в этом слове для русского солдата…

Глава 32. Женская доля.

Амалия

- Как тебя зовут, странная? - услышала я голос с соседней кровати. Он был хрипловатым замученным и немного насмешливым.

28 марта. Да-да, для меня самый значимый день не 8, а 28 марта. На часах уже час ночи, за окном завывает ветер, а я пытаюсь восстановиться после очередной схватки. Воды отошли еще вечером.

Тот мужчина, что постучал однажды в дверь дома тети Глаши, видимо, решил для себя, что забота обо мне его святая обязанность. Имя великану было Савелий. Тогда мы разобрались, что егерь Трофим никаких родственников, кроме сына, не имеет.

Нет, ему о том, что я до замужества была тоже Василевской, не сказали. А вот, тетя Глаша разузнала, что есть у егеря сын. Он живет в Москве, но детей у того сына нет. Егерь просто мой однофамилец. Ну а что? Возьми хотя бы тех же Петровых, так их по Брянску человек сто наберется. Василевских, вероятно тоже.

На развод я не подала после уговоров тети Глаши, а вот учиться поступила на заочное отделение в Московский технический университет связи и информатики на программирование. Сокращенно МТУСИ. Сдала две сессии, довольно хорошо.

Я работала, и все деньги откладывала на учебу. Денег хватало только-только на обучение. А так, я находилась на полном иждивении тети Глаши. Я работала в сельском магазине продавцом. В город выбиралась только чтобы сходить в поликлинику и снова возвращалась в деревню.

Сегодня Савелий привез меня на своем Москвиче в роддом, и когда мы почти добрались до места, он мне предложение сделал:

« - Да нормально все будет. У меня свой дом. Пять коров. Мало будет, еще возьмем. Вижу, что бросили тебя. Убил бы этого подлеца, что ребенка тебе заделал. Ну, так как?

- Савелий Иванович, да не получится у нас ничего. Я замужем, за этим самым подлецом.

- Так на развод подадим. Где он этот Холодов?

- Он у меня на заработках. А там по году работают, но мы созваниваемся, и я, ну никак не могу Вам «да» сказать. Извините.

- Холодов на заработках, а с его женой Савелий нянчится. Амалия, люблю я тебя, понимаешь. В сердце моем ты так глубоко засела, что ни о чем и думать не могу.

- Савелий Иванович, я вам не подхожу. У меня тараканов в голове столько, что вам и не снилось. Да и замужем я, - я заметила медсестру и добавила. - Мне пора. - Савелий, как маленькую проводил меня в роддом, но дальше приемного покоя его не пустили, и я исчезла за дверями, последний раз взглянув в его встревоженные глаза, в которых читалась разочарование».

Что сказать, вот даже представить себя рядом с ним я не могу, а наступать себе на горло я тоже не собираюсь.