Попала я сразу в предродовую, и вот теперь ощутила все прелести данного процесса.

- Ты что глухая. Ау? - услышала я с соседней койки снова. Отвлеклась от своих воспоминаний и осмотрелась. Неоновое освещение неприятно давило на глаза. Белоснежные стены. К животу прицеплен аппарат КТГ, и монотонно я слушала, как бьется сердечко моего Сашки.

«Готовься, сынок, сегодня нам предстоит пройти совместное испытание, полное страха и боли». Стала представлять, а что ребенок ощущает в момент родов. Наверное, мало приятного, и мне стало его очень жалко.

- Да, я слышу, просто…

- Понимаю, схватка была. Тоже когда скручивает, не до разговоров, а вот сейчас могу говорить. Меня Фаина зовут. Третьего рожаю. Старшие мои еще маленькие совсем. Одному четыре, другому три, а я поздно спохватилась и вот, на тебе. Даже не знаю, как выживать будем.

- Третьего? - я для себя четко поняла, что вообще никого к себе больше не подпущу. Тоже мне, в себя поверила. Неважно мне, видите ли, было, что последствия могут быть. Ну да. А теперь понимаю, что это важно, и еще как важно. Такое пережить. Правда у меня, как мне сказали, самое начало, но мне уже процесс родов нравился все меньше и меньше.

Токсикоз проявился у меня по полной программе, и когда к нам в дом приходил Савелий, от которого пахло сеном, я тут же бежала, как от огня. Он вообще у меня ассоциировался с засушенной травой и коровами, запах которых мой организм не переносил.

- А ты первый раз рожаешь?

- Да, это мой первый ребенок будет, и скорее всего последний. Буду воспитывать сына эгоиста.

- Почему эгоиста?

- Потому что он у меня будет самым любимым и избалованным ребенком на планете. Не умею я быть строгой, и даже не буду пытаться ей стать.

- Это ты зря. Скучно ему будет. А вот если их двое, это хорошо. Играют себе вместе и можно спокойно домашними делами заниматься.

- А три?

- А три, это перебор, вот честное слово. Даже не знаю, как все будет. Муж на вахте постоянно, и весь дом на мне.

- А ты сама откуда?

- Из деревни «Конино». Я там, на окраине живу. Муж Яков. Да он на заработках все время.

- А ты знаешь Савелия?

- Савелия? Да знаю. От него жена в город сбежала, так теперь один он. Все к тете Глаше захаживает, там девушка у нее живет. Она нравится ему.

- Ну вот, так я и есть та девушка.

- Да ладно. Амалия Холодова, ты ли что ли?

- Да я, а что не так?

- Так почему ты его динамишь? Хороший ведь мужик, а у тебя ребенок вот-вот появится.

- Фая, я замужем за Холодовым Сергеем. Да и не нравится мне Савелий.

- Как такой мужик может не нравиться? Такой красавец.

За разговорами я поняла, что мои схватки и ее тоже, жутко мешали нашей беседе и приносили боль. В итоге общение с ней немного отвлекло, и ее увели в родовой зал первой, а позже и меня…

Смутно помню сами роды. Больно, снова больно, и нужно было держаться в определенный момент, а еще правильно дышать. Мне казалось, что эти мучения никогда не закончатся, и когда стало совершенно невозможно терпеть, на свет появился Сашка. Александр Сергеевич Холодов. Моя гордость, мое счастье, и похож был на папочку, как две капли воды. Те же глазки, мимика лица, ушки и светлые кудряшки на голове.

Мой сынок оказался не из крикливых, а вот дочка Фаи голосила так, что Сашка морщился, выказывая свое недовольство.

Попали мы в одну палату. Она была рассчитана на двух мамочек, и мне пришлось днем и ночью слушать концерт в исполнение маленькой Амалии. Решила Фая назвать ребенка моим именем, очень уж ей имя мое понравилось.

Пролетели положенные три дня, и настал день выписки. Только вот и Фаю, и меня забирать некому было. Телефон я благополучно забыла дома, и мы вышли с Фаиной вдвоем на улицу с нашими малышами на руках.

Все для выписки я взяла сразу, как в роддом поехала. А вот кто меня будет забирать, я не договорилась и поняла сейчас, что нам, вероятно, самим придется до деревни добираться.

Неожиданно подъехала машина, и вышел Савелий с двумя букетами цветов.

- Привет, девчонки, а я за вами. Яков попросил Файку забрать, а я в больницу позвонил, сказали и Амалию забирать пора, так что, милости прошу в мой автомобиль марки Москвич, - мужчина просиял. Взять ребенка ни моего, ни Фаиного не рискнул. Покрутил букеты в руках и убрал их на заднее сидение снова.

Как не странно, но Савелий больше на Фаю смотрел, а она на него.

Высокая девушка с косой пшеничных волос. Огромные голубые глаза. Настоящая русская красавица. Я на фоне ее выглядела не очень. Такая бледная с темно каштановыми волосами, которые сейчас выглядели не лучшим образом, после родов. Тетя Глаша строго на строго запретила стричь или красить волосы. Так что оттенок моих каштановых волос плавно переходил в черный готический, и выглядело это все со стороны не очень.

- Ну что, пора домой возвращаться. Тетя Глаша там пирогов напекла. А за детками я присмотрел, Фая. Они в моем доме.

- Так, а почему бабушка не с ними?

- Фаина, не хотел тебе говорить раньше срока, но дальше тянуть тоже не хорошо. Яков он…

- Что, Савелий?

- Разбился Яков насмерть. Нет его больше. Похороны сегодня. Пока у меня дети твои. Малы они еще, такое видеть, а моя мать присматривает за ними.

- Нет!!! - Фая расплакалась, и я тоже не смогла сдержать слез. Почему-то было очень жалко отца семейства, и вдруг я вспомнила Сергея. А жив ли он еще? А вдруг… нет... он у меня живучий.

«Гад такой, изменник», и я тоже расплакалась. Вот же Савелий.

Такой день счастливый и превратил в настоящую трагедию. Мало того, что мы попали на похороны, так еще, и я стала переживать за мужа, который предал меня. Не скоро настал вечер сегодня, и вот я измотанная и уставшая кормила ребенка в своей комнате и снова плакала.

- Гад, ты, Сергей? И вот малыш еще на тебя похож. Ну, за что мне такое счастье, а?

Глава 33. Дембель.

Сергей

Колеса стучат, и поезд уже увозит меня прочь от воинской части, от места, где было и трудно, и сложно, но это было нужно пережить, чтобы почувствовать себя настоящим мужчиной, наверное, ну и конечно отдать долг Родине. Теперь я мог заняться своей жизнью, которую случайно умудрился разрушить, пока служил. Везучесть у меня была, как у снежка в микроволновке, но что поделаешь. Что случилось, то случилось.

Очень сочувствовал новобранцам. Командный состав, прибывший из другой части, был ужасен. И для новичка это действительно жестко. Но это наша жизнь, и у каждого свой крест, я считаю. Если мне там оставаться, то только для того, чтобы дослужиться до командира и навести порядок в части, но при этом забыть про жену и свои проблемы. Нет, я конечно благородством не обделен, но не настолько.

Попутчиками в моем купе оказались дети и женщина, которая курила и постоянно просила меня присмотреть за детьми. Видимо, воинская форма произвела двоякое впечатление на нее. Она шарахалась от меня, если вдруг случайно я ее касался, а вот детей своих доверяла. Она так и не представилась, зато детей я запомнил. Двойняшки Маша и Паша. Они сводили с ума не только мать, но и весь вагон.

Пришлось придумывать для них разные игры. Благо, пригодился опыт общения с детьми в детском доме.

От матери этих малышей я слышал только фразу: «Присмотри, пожалуйста, за мелкими. Я скоро». Окей, я ж не против. Нужно же мне было чем-то в поезде заниматься, ведь путь от Улан-Удэ до Брянска не близкий, почти шесть тысяч километров, так что, как говориться: «Держись солдат». Детям в любом случае сложнее. Возраст четыре года - это самый такой активный возраст.

Когда я, наконец, добрался до Брянска, в ушах фонило от криков детей. Да, они сошли чуть раньше. Буквально час назад, но ощущение у меня было такое, словно семейка с самой спокойной в мире мамой и двух гиперактивных детей все еще находилась рядом.

И вот, наконец, здравствуй Брянск. Спустился по ступенькам и осмотрелся. Никто меня не встречал. Небо затянуто тучами. Прохладный ветерок дул в лицо, и на сердце стало так волнительно. В этом мире у меня есть только Мальвина, и я готов делать все что угодно, что бы найти ее. Сейчас Тимур был в рейсе. Он у нас дальнобойщиком стал, а вот Яша работал разнорабочим в магазине, и сказал мне по телефону, где найти ключ от квартиры.