— Не понимаю вы о чем? Его принесла девушка, так как ее помолвка сорвалась, она решила пожертвовать всю сумму от продажи в ваш благотворительный фонд.

— А имя есть у этой загадочной особы? Дело в том, что это кольцо было у меня украдено на следующий день после покупки. — Все сильнее хмуриться Мансур, изредка поглядывая на меня.

— Какой ужас! Конечно есть, мы всех регистрируем в приемной ведомости, — достает из ящика стола толстый журнал, листает нервно, находит нужную строку, читает:

— Вот, Калинина Руслана Михайловна! Мне показалась солидной дамой, ваша спутница очень похожа на нее цветом волос. — В растерянности отвечает.

— Все интересней и интересней. — Левин смотрит пристально мне в глаза, пытаясь что-то найти в них, и я уверена, он во мне усомнился. Боже, и как теперь признаться, что я и есть Калинина? Он возненавидит меня. Чувствую, как страх мелькает перед глазами до тошноты обволакивающей горло.

— Я не понимаю, что происходит, но могу поклясться всем святым, что не брала кольца и Калинина тоже. — Почти шепчу, от напряжения голос сел и хочется влагой смазать связки. Чувствую как из глубин грудной клетки поднимается истерика, и я почти готова разрыдаться от несправедливости.

— Как тогда это объяснить? — Гнев с каждой секундой поглощает любимое лицо мужчины, и я вижу, вера в меня угасает.

Резко меняется видя мое состояние.

— Прости малыш, ну что ты напридумывала себе? Я не обвиняю тебя. Уверен, этому найдется объяснение. — Обняв, целует в макушку, вдыхая запах, а я тяну его за талию ближе к себе, в надежде на защиту.

— Добейтесь разрешения на просмотр видео, где вам женщина передает кольцо. — В приказном тоне.

— Конечно! Запрошу у службы безопасности.

Выходим в зал, и как очередной удар судьбы нам на встречу идет мой дядя. Смотрю на высокого мужчину такого же рыжего как и я, это у нас семейное.

— Какой сюрприз! Калинина собственной персоной. Смотрю, получилось прибрать к рукам хозяина «Лев-ойл», и сразу дела пошли вверх. Молодец девочка моя, в нашу породу, чего не скажешь о моей дочери.

Мое состояние как по шкале землетрясений — сто баллов провалиться под землю. У меня сейчас такая слабость в коленях, еще одно мгновение и грохнусь на пол. Мое тело в огне до треска углей, во рту так пересохло, что больно глотать воздух.

— Что вы сказали? — Переспрашивает Мансур, а его лицо мрачнеет как надвигающийся ураган.

— Я рад, что моя племянница пришлась тебе по вкусу, будем дружить семьями. Руслана у нас девочка умная, знает толк в бизнесе. — Тянет руку в приветственном пожатии, скалиться в хищной улыбке этот придурок, не понимая, что сейчас отправил мою душу прямиком в ад. Может он специально это сделал?

Его намерения были видны с первых дней работы в компании, он из кожи вон лез, чтоб занять место папы в президентском кресле. Но после смерти отца слишком быстро остыл в этом стремлении, а я боялась, что будет палки в колеса мне вставлять.

Левин даже рукой не дернул пожать дядей предложенную ладонь. Смотрит пристально в глаза мужчине, и я вижу, как он понимает все.

— Тут я с вами согласен, Руслана Михайловна очень шустрая во всем. — Переводит свои небесные глаза на меня, и в них бушует вся катастрофа разбитых надежд, разрушенной любви, разочарование во мне. Слышу, как его сердце разбивается об гранит пола и разлетается на миллион осколков, а я мысленно на коленях собирая в ладони, которые в крови от впивающихся кусков, пятаясь собрать воедино.

Не могу вдохнуть, легкие протестуют работать, сердце отказывается пропускать ледяную кровь. Он сейчас словно ледокол колющий самый стойкий лед, пытается разрушить меня и заглянуть в душу.

— Рад был знакомству с вами, Руслана Михайловна! Вы открыли мне глаза, доказали истинную ценность отношений. Уверен, в ближайшее время, ваша компания начнет процветать, как и раньше. У вас замечательна команда, подобралась. — Каждое слово, как острая горящая стрела в мое тело. Разворачивается, собираясь уходить, но резко повернув к нам голову, кидает напоследок:

— Вы друг друга стоите, наверное, поэтому все еще на плаву. Спешу предупредить, как только наведу порядок и избавлюсь от нефтешламов, «Руснефть» будет продана, так что советую заняться поиском нового места обитания.

Хватаю его за локоть, останавливая. Не могу и слова выговорить, задыхаюсь, лихорадит, тошнит, желчь уже сжигает горло. Собрав оставшиеся силы говорю:

— Мансур, прости! Нам надо поговорить, все обьясню. — Не узнаю свой голос — всего лишь жалкий писк.

— Зачем? Мне все и так ясно, чем еще можешь удивить? Прости, но уже ни чем. — Смотрит на мои пальцы сжимающие его напряженные мышцы. — Руки убери, ты знаешь, как я не люблю, когда ко мне прикасаются посторонние. — Его взгляд колючий, как ядовитый еж.

— Мансур, прошу тебя, дай мне шанс оправдаться. — Чувствую, слезы срываются с ресниц и обжигают щеки.

— Рябина не устраивай спектакль. Убедился, ты отличная актриса, буду в Штатах, рекомендую тебя как профи. — Пристально, разжимая мой захват. Уходит не обернувшись.

— Какой же ты мерзавец, дядя! Я ненавижу тебя! Все к чему ты прикоснулся, гибнет. — Не глядя на него, понимаю, он специально все подстроил.

Приросла к полу, как одинокое дерево. Наблюдаю, словно сквозь окно, за которым ливень. Мансур хватает под руку Ольгу, и уводить ее из зала, направляясь к лифтам. Точно знаю, куда они собрались — в его номер. Чем будут заниматься — тоже знаю.

Отличный подарок на праздники опять мне вручила судьба, и от этого, боль пронзает желудок с такой силой, что в глазах темнеет и густой мрак окутывает в объятия.

Очнулась от яркого солнечного света, тепло скачущие лучики согревают замерзшую меня. Оглядела белые стены больничной палаты, капельница, подключенная к руке, медленно капает лекарство, наполняя здоровьем, не пугают иглы и уколы, я просто не хочу больше жить без него. Увидев на кушетке спящую Мишель улыбнулась, понимая — я не одна.

Картинки прошлого вечера, как ужасы в кинотеатре, неконтролируемые слезы катятся из глаз, стекая в уши. Еще ни когда я не чувствовала себя такой разбитой, подавленной, ненужной. Готова подняться с кровати, и ехать к нему вымаливать прощение. Уже не важно, что он провел эту ночь с другой, все это на эмоциях, можно простить, главное, чтоб дал шанс мне оправдаться.

Дверь открывается и входит врач.

— Ну, чтож вы так себя не бережёте, вам надо думать за двоих, иначе быть беде. В следующий раз можем не спасти плод.

— Что?! — Подскакиваю, шокировано восклицаю. Воздуха совсем не хватает. В тон мне вопит подруга.

— Лежите смирно, — укладывает на постель обратно. — Вы, что не знали про беременность? Хотя, понять можно, срок совсем маленький, поэтому ни каких стрессов и правильное питание. — Удивленно отчитывает мужчина доктор, на бейдже которого, читается Димитрий Васильевич.

— Нет, не знала, и даже признаков… — Запнулась, вспомнив, как последнюю неделю начало подташнивать.

Мишель радостно набрасывается на меня, расцеловав всю меня. Настроение уже не так удручающе действует на нервную систему. Начинаю понимать масштабность счастья. Срочно надо ехать к Мансуру и обрадовать новостями. Вот он шанс наладить наши отношения, заставлю выслушать, и он поймет, как был не прав.

Врач запрещает любые нагрузки, но разрешает уехать домой. Миша везет в своей машине по адресу, которому вчера меня увозили в больницу. Она убеждает подождать, набраться сил, и после праздников поговорить с ним. Ее уверенность в том, что он не услышит сейчас, пока в нем горит ярость обмана, но я знаю, чем могу его задобрить.

Поднявшись на этаж, подхожу к номеру три восьмерки, и мечты отправляют в бесконечное путешествие будущего счастья. Опять в своем пальто, как в первый раз, когда привел сюда. Подруга у меня золото позаботилась об одежде. Нервно тереблю сумочку на плече. Жду, когда любимый мне откроет, но слишком мучительно долго тянутся минуты. Слышу долгожданный щелчок, затаив дыхание, предвкушаю встречу. Дверь распахивает Лиза в одной блузке, не скрывающей кружевного белья. Мое сердце летит в преисподнею, и падает в кипящий котел. Тело бьет мелкая дрожь, разнося вирус по венам.