Веретено сужалось, сила тяжести ослабевала. В животе у Кейса забурлило.
В условленном месте в доке его ждал со скутером Аэрол.
– Кейс, друга, большие неприятности, – запищал в наушниках скафандра Кейса слабый голос. Кейс сдвинул подбородком регулятор, прибавил громкость и заглянул в сделанный из небьющегося стекла лицевой щиток шлема Аэрола.
– Нужно скорее на "Гарвей", Аэрол.
– Угм. Все будет, друга. Но "Гарвей" в плену. Яхта, что приходила раньше, вернулась снова. Состыковалась с "Маркусом Гарвеем".
Тьюринг? "Приходила раньше?" Кейс забрался на раму скутера и начал привязываться ремнями.
– Японская яхта. Привозила твой пакет...
Армитаж.
При виде "Маркуса Гарвея" в мозгу Кейса пронеслись образы пауков и ос. Маленький буксир был ловко пристроен на серой груди обтекаемого насекомоподобного корабля, длина которого была раз в пять больше, чем у "Гарвея". Пятнистый корпус буксира был стиснут руками-захватами, раскрашенными так, что они казались состоящими из черных полос вакуума и светлых полос солнечного света. Кишка переходного трапа бледно-ржавого оттенка выходила из яхты, замысловато изгибалась змеей в пространстве, чтобы избежать соседства с соплами двигателей буксира, и упиралась в один из его входных люков. В зрелище соединенных кораблей было что-то непристойное, но все-таки более близкое к идее кормления, чем секса.
– Что с Малькольмом?
– Малькольм в порядке. По трубе никто не приходил. Пилот с яхты поговорил с ним и сказал, чтобы Малькольм не волновался.
Когда скутер огибал серое тело корабля, Кейс прочитал его название – "Ханива", выведенное кудрявыми белыми заглавными буквами на борту под группкой японских иероглифов.
– Мне это не по душе, приятель. Возможно, пришло время вообще уносить отсюда ноги.
– Малькольм думает так же, друга, но "Гарвею" с таким грузом далеко не уйти.
Когда Кейс выбрался из шлюза и стащил с головы шлем, Малькольм сидел в пилотском кресле и с пулеметной скоростью бубнил что-то в микрофон на сионском сленге.
– Аэрол вернулся на "Вавилонский рокер", – сказал Кейс.
Малькольм кивнул, не отрываясь от микрофона и не умолкая ни на секунду.
Кейс перебросил свое тело через плавающие в воздухе перепутанные дреды пилота и принялся разоблачаться. Глаза Малькольма были закрыты; он молча выслушивался в голос, пискливо отвечающий ему через пару сидящих у него на голове наушников с ярко-оранжевой подкладкой, и кивал в такт, наморщив от напряжения лоб. На сионите были рваные джинсы и старая зеленая нейлоновая куртка с оторванными рукавами. Кейс затолкал свой красный скафандр "Санио" в небольшой отсек для хранения и, оттолкнувшись руками, направил свое тело в противоперегрузочное ложе.
– Слышишь, друга, призрак в компе все время зовет тебя, – сообщил Малькольм, закруглившись с переговорами.
– Кто на яхте?
– Тот же самый японский парень, что приходил раньше. Но теперь с ним мистер Армитаж, прибыл с Вольной Стороны...
Кейс натянул на голову троды и включился.
– Котелок?
Матрица, розовые сферы металлургического картеля "Сикким".
– Что там творится, мальчик? Я полон ужасных слухов. "Хосака" связалась с банком ее близнеца на судне твоего босса. И сообщила мне чертовски занятные вещи. Тебя накрыли ребята из Тьюринга?
– Да, но Зимнее Безмолвие от них избавился.
– Отлично, но это ненадолго. Скоро их здесь будет целый батальон. И масса всякой техники. Могу спорить, что их операторы с деками уже слетаются в этот сетевой сектор как мухи на дерьмо. А этот твой босс, Кейс, он сказал – вперед. Он сказал, чтобы мы начинали налет, и начинали его прямо сейчас.
Кейс начал набирать координаты Вольной Стороны.
– Позволь-ка мне заняться этим, Кейс...
Матрица поплыла и закружилась. Котелок произвел серию замысловатых прыжков с такой скоростью и виртуозностью, что Кейс только охнул от зависти.
– Вот черт, Котелок...
– Эх, парень, я был мастером, когда был жив. Глянь – ничего не видишь? Только без рук!
– Вот он, ага? Большой зеленый прямоугольник слева?
– Угадал. Корпоративное информационное ядро концерна "Тиссье– Ашпул" и айс, генерируемый двумя их дружественными ИР. По моему разумению, не слабее самых крутых военных объектов. Чудовищный, адский айс, Кейс, черный как могила и скользкий как стекло. Попробуй только взглянуть на него – изжарит твои мозги. Если мы сделаем еще хоть шажочек в его сторону, он выследит наши задницы и обрежет нам уши, а потом расскажет парням из операторных "Т-А", какой ты носил размер ботинок и сколько было дюймов в твоем малыше.
– Но ведь дела не так плохи, а? Я имею в виду, Тьюринг еще далеко? Я вот подумываю о том, чтобы убраться отсюда подобру– поздорову. И тебя возьму с собой.
– Правда? Без балды? И ты не хочешь посмотреть, что сможет сделать этот китайский вирус?
– Ну, знаешь... – Кейс вгляделся в зеленую стену айса "Т-А". – Лады, идет. Хорошо. Начинаем операцию.
– Давай диск с вирусом.
– Эй, Малькольм, – Кейс выключился и позвал пилота. – Есть вероятность, что я просижу в тродах часов восемь подряд. – Малькольм курил. В кабине плавали клубы дыма. – Так что разбирайся сам, по обстановке...
– Нет проблем, друга.
Сионит сделал высокое сальто вперед, повис вниз головой, покопался в сетчатой сумке на молнии и извлек из нее свернутую кольцами полупрозрачную трубку, оканчивающуюся запечатанным и стерильным внутри пластиковым пузырем. Малькольм назвал это "техасским катетером", и Кейсу оно совсем не понравилось.
Кейс вставил диск с китайским вирусом, подумал немного и запустил программу.
– Так. Ладно, – сказал он после этого. – Пошло. Слушай, Малькольм, если дела примут странный оборот, возьми меня за левую руку. Я почувствую. А так – делай то, что тебе скажет "Хосака", договорились?
– Конечно, друга, – Малькольм раскурил новый косяк от окурка старого.
– И выключи эту чертову тарахтелку. Я не хочу, чтобы твоя дрянь вмешивалась в работу моего нейропередатчика. Я и без того чувствую себя крайне дерьмово.
Малькольм осклабился.
Кейс снова подключился к Матрице.
– Господи ты Боже, – сказал Котелок, – ты только погляди.
Вокруг них полным ходом шла распаковка китайского вируса. Полихромные тени, бесчисленные полупрозрачные слои и плоскости беспрерывно двигались, смещались, рекомбинировали. Огромное, постоянно меняющееся тело вируса горой разрасталось вокруг них, закрывая окружающую бесконечность.
– Здоровый гад, – одобрительно хмыкнул Котелок.
– Проверю Молли, – сказал Кейс, утапливая пальцем клавишу переключателя симстима.
Свободное падение. Ощущение движения сквозь идеально чистую воду. Молли то ли поднималась, то ли падала в широкой трубе из серого бетона, освещенной через двухметровые интервалы белыми неоновыми трубками-кольцами.
Связь была односторонней. Он не мог с ней поговорить.
Кейс отключился.
– Согласись, это шедевр в области программного обеспечения! Самая умная вещь после изобретения бутерброда. Эта чертова штука невидима. Я тут только что арендовал двадцать секунд времени вон на той маленькой розовой коробчонке, четвертая влево от айса "Т-А", хотел полюбопытствовать, как мы смотримся со стороны. Но нас здесь нет.
Кейс осмотрел пространство Матрицы вокруг айса "Тиссье-Ашпул", нашел розовую структуру, стандартное образование коммерческого типа, переместился туда и оглядел окрестности.
– Может, этот вирус неисправен?
– Такое возможно. Но я сомневаюсь. Наша детка военная, как пить дать. И новая. И даже неизвестного типа. Иначе нас уже засекли бы как китайских воришек, но никто на вирус внимания не обращает. Включая, быть может, даже ребят в "Блуждающих огнях".
Кейс еще раз посмотрел на широкую однообразную стену, экранирующую виллу.
