– А теперь медленно и осторожно опусти за собой люк, дружище. Тот особый пятничный заказ, что принес тебе официант, все еще с тобой?

Она сидела на полу спиной к стене в дальнем конце капсулы, уперевшись в мягкий пластик каблуками крепких черных ботинок и положив локти на согнутые колени. Похожее на перечницу дуло иглострела уставилось Кейсу прямо в живот.

– Это ты была там, в аркаде? – Кейс опустил люк. – А где Линда?

– Нажми на кнопку замка и закрой его.

Кейс выполнил приказ.

– Линда – это твоя девушка?

Кейс кивнул.

– Она ушла. Забрала твой "Хитачи" и ушла. Очень нервная девушка. Так что насчет пистолета, приятель?

На ней были зеркальные очки. И одежда сплошь черного цвета.

– Я вернул его Шину и забрал залог. Патроны продал ему же обратно за половину цены. Тебе нужны деньги?

– Нет.

– Хочешь забрать "сухой лед"? Это все, что у меня сейчас есть.

– Что нашло на тебя вчера вечером? Зачем ты устроил этот спектакль в аркаде? Мне пришлось разбираться с охранником, навалившимся на меня с нунчаками.

– Линда сказала, что ты хочешь меня убить.

– Линда сказала? Я с ней впервые встретилась здесь, у тебя.

– Ты не работаешь на Вейджа?

Девушка отрицательно покачала головой. До Кейса вдруг дошло, что зеркальные очки вживлены в ее глазницы – впечатление создавалось такое, будто серебряные линзы растут у нее над щеками прямо из гладкой белой кожи, обрамленной темными волосами, подстриженными грубыми космами. Пальцы, сжимающие иглострел, были длинными, белыми, с ярко-красными наманикюренными и блестящими ногтями. Ногти – явно искусственного происхождения.

– Похоже, ты уже совсем потерял правильное представление о реальности, Кейс. Заметил меня и сразу же попытался втиснуть в окружающий тебя мирок.

– Так что же вам нужно, леди?

Кейс прислонился спиной к люку.

– Ты. Твое живое тело и мозги, если от них что-нибудь еще осталось. Молли, Кейс. Меня зовут Молли. Я забираю тебя для одного человека, на которого работаю. Только для небольшого разговора, и все. Никто не собирается делать тебе больно.

– Это хорошо.

– Но иногда мне все же приходится причинять людям боль, Кейс. Можно сказать, что это составная часть моей работы.

На ней были джинсы из тонкой черной кожи и мешковатая куртка, сшитая из особой ткани, по всей видимости, обладающей способностью поглощать свет.

– Если я уберу этот пистолет с иголками, ты будешь вести себя хорошо, Кейс? До сих пор было похоже на то, что ты готов к разным глупостям.

– Эй, да я весь спокойствие. И вообще я человек тихий, безобидный.

– Отлично, приятель. – Иглострел исчез в недрах черной куртки. – Ты уже убедился, что дурить со мной не стоит, но на всякий случай запомни: следующая попытка станет для тебя последней.

Девушка протянула вперед руки, повернула их ладонями вверх, слегка раздвинула пальцы, и из-под ее маникюра с отчетливо слышным щелчком выскользнули десять обоюдоострых четырехсантиметровых лезвий, похожих на скальпели.

Молли улыбнулась. Лезвия медленно втянулись обратно.

После года жизни в капсулах комната в номере на двадцать пятом этаже "Тиба Хилтон" показалась Кейсу огромной. Десять метров в длину и восемь в ширину – полулюкс.

На низеньком столике перед скользящими прозрачными панелями, закрывающими выход на узкий балкончик, испускала пар белая кофеварка "Браун".

– Подзаправься кофе, Кейс. Кажется, тебе это будет не лишним.

Молли сбросила свою черную куртку; иглострел висел у нее под мышкой в черной нейлоновой кобуре. Под курткой оказался серый пуловер без рукавов со стальными застежками-молниями на плечах. Пуленепробиваемый, решил Кейс, наливая кофе в ярко-красную чашечку. Руки и ноги не желали его слушаться и были как деревянные.

– Кейс.

Он вздрогнул, вскинул голову и увидел перед собой незнакомого мужчину.

– Меня зовут Армитаж.

На нем был темный халат, распахнутый до пояса. Широкая грудь, не закрытая халатом, была безволосой и мускулистой, а живот подтянутым и крепким. Голубые глаза мужчины были такими бледными, что у Кейса мелькнула мысль об отбеливателе.

– Твое солнце восходит, Кейс. Наступает твой самый счастливый день, мальчик.

Кейс сделал неловкое движение рукой с чашкой, но человек с легкостью уклонился от струи горячего кофе. Коричневый поток стек вниз по стене, оклеенной словно бы рисовой бумагой. В левом ухе мужчины Кейс заметил серьгу, золотой многоугольник. Спецназ. Человек улыбнулся.

– Можешь налить себе еще кофе, – сказала Молли. – Ничего страшного, но ты отсюда никуда не уйдешь до тех пор, пока Армитаж не скажет тебе все, что собирался.

Она сидела, скрестив ноги, на диванчике, обитом шелком, и не глядя разбирала иглострел. Ее сдвоенные зеркальца проследили за тем, как Кейс вернулся к столику у окна и снова наполнил свою чашку.

– Слишком молод и войну, конечно же, не помнишь, а, Кейс?

Армитаж пригладил свои коротко стриженные каштановые волосы. На запястье у него блеснул тяжелый золотой браслет.

– Ленинград, Киев, Сибирь. Твой тип людей мы создавали для Сибири, Кейс.

– Как вас следует понимать?

– "Броневой кулак", Кейс. Слышал о таком?

– Что-то вроде штурмовой операции, кажется, так? Попытка ликвидировать русские сети при помощи боевых вирусных программ. Да, я слышал о таком. Никто оттуда не вернулся.

Кейс почувствовал, как в комнате повисло напряжение. Армитаж подошел к окну и принялся рассматривать Токийский залив.

– Это не так. Одна группа сумела добраться до Хельсинки, Кейс.

Кейс пожал плечами и отхлебнул кофе.

– Ты компьютерный ковбой. Прототип того программного продукта, которым ты пользовался, чтобы влезать в компьютерные сети банков, был разработан для "Броневого кулака". Для проникновения в компьютерную сеть Киренска. Боевая единица состояла из легкой авиетки для ночного полета, пилота, деки для подключения к Матрице и жокея. Мы использовали вирус под названием "Моль". Серия "Моль" была первым поколением боевых компьютерных программ, предназначенных для взлома любых защит.

– Ледорубы, – сказал Кейс, рассматривая что-то в своем кофе.

– Да, лед – по-английски "айс", ice. ICE – сокращение от "Электронная защита от несанкционированного доступа".

– Дело в том, мистер, что я нынче уже не жокей, так что, пожалуй, я лучше пойду...

– Я был там, Кейс; и я принимал участие в создании людей твоего типа.

– Значит, у вас чертовски большой опыт общения с людьми моего типа. И при этом достаточно денег на лезвиерукую девочку, чтобы попросить ее притащить сюда мою задницу, но не более того. Я никогда уже не смогу стучать по клавишам, ни для вас, ни для кого-то другого.

Кейс подошел к окну и посмотрел вниз.

– Мое место – вон там.

– В нашем досье отмечено, что на улицах ты специально нарываешься на неприятности и делаешь вид, что не замечаешь, когда твоей жизни угрожает опасность.

– В досье?

– Мы создали для тебя подробную математическую модель. Достали полное описание твоих похождений под всеми псевдонимами и прогнали выжимку из этого через военный компьютер. Ты – типичный самоубийца, Кейс. Модель отвела тебе месяц. Если, конечно, ты останешься на улице. А наши медицинские данные свидетельствуют о том, что через год тебе понадобится новая поджелудочная железа.

– "Наши"? – Кейс встретился взглядом с блекло-голубыми глазами. – Чьи это – "наши"?

– Как ты отнесешься к тому, если я скажу тебе, что мы можем привести в норму твою поврежденную нервную систему, Кейс?

Внезапно Армитаж показался Кейсу статуей, отлитой из металла, безжизненной, недвижной, невероятно тяжелой. Теперь он знал, что это всего лишь сон и что скоро он проснется. Армитаж больше ничего не скажет. Все сны Кейса обычно заканчивались такими стоп-кадрами, застывшими немыми сценами, и этот, очередной, сон уже близился к завершению.