– Вы молодец, Сюзанна, – обняв ее, наконец сказал Роган. – Я очень горжусь вами.

Они выехали из кленовой рощи.

– А теперь держитесь покрепче.

Сюзанна почувствовала, как Гулливер прибавил ходу, и тут же ощутила холодный ветерок, обдувающий ее голые ноги и голый живот. Сюзанна попробовала как-то прикрыться, но Роган прижимал ее к себе чересчур крепко.

Подъехав к Маунтвейл-Хаусу, они, к своему ужасу, увидели там небольшую толпу. Кроме того, здесь же стояло несколько карет, в которых, без сомнения, находились соседские жены.

Роган выругался. Надо было ехать к конюшне, надо было…

Их явно заметили.

Роган пустил Гулливера медленнее и попытался плотнее запахнуть куртку. Ничего не получилось. В таком виде Сюзанне нельзя показываться на крыльце.

Свернув с подъездной аллеи, Роган снял Сюзанну с лошади и поставил на землю.

– Стойте здесь. – Он быстро стянул с себя рубашку. – Вот, наденьте сначала это, потом сверху куртку.

Сюзанна дрожала, не в силах пошевелиться. Рогану пришлось самому надевать на нее рубашку. К счастью, она доходила до коленей. Дрожь била Сюзанну так сильно, что Рогану пришлось еще и застегивать на ней рубашку.

«У нее красивые груди».

Поверх рубашки Роган накинул свою куртку.

И только остановив Гулливера перед крыльцом Маунтвейл-Хауса, он понял, что предстал перед публикой голый по пояс.

Ну тут уж ничего не поделаешь.

– Я нашел ее! – крикнул Роган, прежде чем кто-либо успел заговорить. – С ней все в порядке.

Около заброшенного сарая я оставил похитителя, он там лежит без сознания. Оззи Харкер, ты знаешь, где находится сарай – им пользовались цыгане. Поезжай, привези этого типа.

Все стояли и молча смотрели на Рогана и Сюзанну.

Неожиданно по ступенькам крыльца легкими шагами сбежала Шарлотта. Все расступились, чтобы дать ей дорогу.

– Дорогой, скорее неси в дом бедное дитя! – крикнула она. – Фитц, приведите доктора! – Затем Шарлотта принялась благодарить своих дорогих Друзей. Однако – впервые в жизни – их внимание не было приковано к элегантной леди Маунтвейл. Все мужчины смотрели на обнаженные ноги миссис Каррингтон, а все женщины – на голую грудь барона.

Тем не менее дорогая матушка неплохо постаралась, подумал Роган.

Внеся Сюзанну в раскрытые парадные двери, он выругался. Фитц не смотрел в их сторону. Он был слишком хорошо воспитан.

И тут Роган услышал восторженные крики. Он заморгал, не понимая, что происходит, но затем сообразил, что его скверная репутация получила сегодня мощное подтверждение. Он посмотрел на голые ноги Сюзанны, затем взглянул в ее лицо и увидел на щеке синяки.

– Он вас ударил?

– Да. Там немного болит.

Роган выругался. Перепрыгивая через ступеньки, он побежал вверх, крича на ходу:

– Фитц, приведите поскорее доктора! Не мешкайте!

– Когда его милость находится в своей резиденции здесь, в Маунтвейле, обычно бывает очень тихо, – озабоченным тоном сказал Фитц, повернувшись к Шарлотте.

– Такого не должно быть, – нахмурившись, ответила Шарлотта. – Человек с его аппетитами и его репутацией не должен сидеть в тиши. Иначе это будет карикатура на джентльмена. Бедная Сюзанна! Конечно, у нас сейчас неприятности, но, возможно, все не так уж и страшно. Подумайте, как это романтично! Каким решительным выглядит его милость, когда сжимает ее в своих объятиях! И какой он мужественный, когда ходит голый по пояс! – В голосе Шарлотты звучало не просто удовлетворение. Нет, он звенел от гордости. – Тем не менее она вдова его брата, – нахмурившись, добавила леди Маунтвейл. – Что бы ни случилось, ничего из этого не выйдет.

Фитц вздохнул и повторил Августусу свои приказания. Лакей никак не мог оторвать свой взор от прекрасного видения, одетого в мужскую одежду.

Фитц посмотрел вверх, на широкую лестницу. Никогда еще дворецкий не видел хозяина таким растерянным. Однако леди Маунтвейл права. Нельзя жениться на вдове своего брата, даже если она одета в твою рубашку и куртку.

Сюзанна застонала. Боль в голове сводила ее с ума.

Она знала, что плачет, но не могла сдержать слез.

Отжав мягкую льняную тряпку, Роган положил ее на голову пострадавшей.

– Сейчас вам будет лучше. Этот мерзавец ударил вас по голове, и я не могу пока дать вам лауданум <Настойка опия.>.

Слушайте меня, Сюзанна, постарайтесь сосредоточиться на моем голосе и моих словах. Не делайте глубоких вдохов – вот так.

Он начал медленно говорить, рассказывая всякую чепуху о своем первом пони, Доббсе, названном в честь астронома Джекко Доббса, которым Роган в детстве восхищался.

– ..Мне было всего шесть лет, когда я научил Доббса прыгать. В то время я думал, что он может допрыгнуть до звезд. Даже мой отец удивился тому, как Доббс высоко прыгает. Правда, получилось так, что отец впервые это увидел, когда Доббс перепрыгнул довольно высокий куст, под которым как раз сидел мой папа, причем не один. У него там было свидание с одной леди из соседнего поместья. Тем не менее, высоко оценив мою подготовку, отец прервал свои занятия и одобрительно похлопал меня по спине. Насколько я помню, леди также приветствовала мои усилия. Она заметила, что, дескать, при должном прилежании и некотором везении я когда-нибудь стану таким же, как мой отец. Надо сказать, что в тот момент мой отец был в чем мать родила. Что же касается леди, то она держала перед собой отцовскую рубашку.

Посмотрев на него широко открытыми глазами, Сюзанна засмеялась:

– Неплохо. Действительно очень смешно, хотя у вас эта история звучит так. Как будто в ней нет ничего необычного.

– Так оно и есть. За исключением разве что папы, который отправился на свидание с живущей по соседству леди.

Сюзанна снова засмеялась. Рогану нравилось, как звучит ее смех.

– Не смешите меня, мне больно. Я думаю, сэр, человек вашей репутации.., ну, наверное, вы приводили потом туда многих леди. Готова спорить, что это очень романтичное место.

– Очень романтичное. Конечно, вы правы. Человек моей репутации просто обязан использовать для своих свиданий местную флору и фауну. Вы не хотите посетить это местечко вместе со мной, Сюзанна?

Она застонала.

«Почему, – подумал Роган, – я говорю подобную чепуху?» Да, нет, это вовсе не чепуха. Он действительно очень хотел отвести Сюзанну туда, куда она пожелала бы пойти. Он очень хотел ее.

– Стало немного хуже, но в целом вы ведете себя хорошо. Постарайтесь только не делать глубоких вдохов.

– Вы все еще голый.

– Только по пояс. Вы ведь были замужем, так что видели голого по пояс мужчину. А, вот наконец и доктор Фоксдейл! Ее ударили по лицу с левой стороны, и голова очень сильно болит, – сказал Роган, пожимая руку доктору. – В остальном, мне кажется, все в порядке. За исключением, конечно, этих царапин.

Доктор Фоксдейл присел рядом с молодой вдовой мистера Джорджа. Сначала он долго смотрел на нее, наблюдая за цветом лица, реакцией глаз, ритмом дыхания. Затем принялся осторожно ощупывать больное место. У Сюзанны перехватило дыхание.

– Негодяй сильно ее ударил, – сказал доктор, обращаясь не к Сюзанне, а к барону, – Скажите, мэм, сколько пальцев я показываю?

– Три.

– Превосходно. А сейчас?

Сюзанна пересчитывала его тонкие и длинные пальцы до тех пор, пока доктор не убедился, что миссис Каррингтон находится в полном рассудке. У доктора были очень темные глаза – таких Сюзанна еще не видела.

– Достаточно, – наконец сказал он и сразу повернулся к барону. – Я сейчас промою царапины на ее лице, и это практически все, что можно сделать. Да, дайте ей лауданум, милорд. Пусть миссис Каррингтон остаток дня поспит, это ей полезно. К сожалению, появятся синяки, здесь я бессилен.

Промыв царапины на лице Сюзанны, доктор встал и улыбнулся:

– Все идет неплохо. До свидания, миссис Каррингтон.

Доктор ничего не сказал насчет голой груди барона и не подал виду, что его это смущает.