Отсутствие в архивах подписанного оригинала “Статей” дала возможность произвольного толкования их содержания и самого духа и смысла Переяславского акта.

Шовинисты-сепаратисты изображают этот акт воссоединения, как договор двух независимых государств – России и “Казацкой Державы” о совместных военных действиях против Польши, причем договор и союз вынужденный. Хмельницкий находился в тяжелом положении, говорят они, а потому и согласился на него, вовсе не стремясь к воссоединению и намереваясь при первом удобном случае его нарушить.

Приписывая Хмельницкому двурушничество, М. Грушевский и его “историческая школа”, замалчивают исторически неопровержимо доказанное стихийное стремление всего населения Руси-Украины к воссоединению, в котором оно видело свое спасение и гарантию мирной жизни в будущем. Вожделение же небольшой кучки старшины польско-шляхетского воспитания и мировоззрения, сепаратисты выдают за настроения всего населения.

О самом Хмельницком Грушевский пишет: “Народ украинский для него, как и для вождей предшествовавших восстаний, был только средством для достижения казацких желаний”. (М. С. Грушевский “Иллюстрированная история Украины” – Киев 1917 г., стр. 302).

А о казаках тот же Грушевский в той же книге на стр. 308 пишет: “они смотрели на войну, как на свое ремесло и продавали свою службу тому, кто платил”.

Так характеризует Грушевский, а за ним и его “школа” тех, кто героической борьбой отстояли и свою православную веру и свою национальность от католическо-польской агрессии. Не будь Хмельницкого, его предшественников и казачества, о котором так оскорбительно-пренебрежительно пишет Грушевский, вся Украина была бы окатоличена и ополячена.

Не об этом ли сожалел М. Грушевский, создавая свою “историческую школу” в католической Австро-Венгерской империи и не об этом ли сожалеют сейчас его последователи, верные сыны католической церкви – галицкие униаты, претендующие на роль “носителей украинской идеи”?

Объективная же историческая правда, а не извращенная и подогнанная к заранее поставленному заданию, сепаратистическая “история”, на основании документов и неопровержимых фактов дает совсем другую картину освободительного движения Украины-Руси, приведшего к воссоединению с Русским Государством.

Это была всенародная стихийная революция, в которой, переплетаясь, одинаково действовали, как побуждения социциальные, так, в одинаковой мере, и религиозные и национальные.

Борьба против социального угнетения; борьба за свободу своей прадедовской веры; борьба за свое национальное бытие, против польско-католического гнета. Они были неотделимы одна от другой и создали ту силу, которая привела к победе, хотя и не окончательной.

В этом всенародном движении, вероятно, были и шкурники, которые стремились только к удовлетворению своих эгоистических стремлений, но зачислять в шкурники и все казачество и Хмельницкого с его предшественниками, как это делает, приведенными выше фразами, Грушевский, это значит оплевывать героическую, самоотверженную и славную борьбу населения Руси-Украины за свое освобождение.

А замалчивать стихийное стремление к воссоединению с Русским Государством, в котором народ видел свое единственное спасение, и такую же стихийную ненависть к униатам, которая красной нитью проходит через всю историю освободительной борьбы – это значит прибегать к той форме лжи, которую называют самой худшей и подлой: к лжи умолчанием.

Не только из донесений многочисленных московских послов к Хмельницкому видно, как их восторженно принимало население Руси-Украины. О том же самом свидетельствуют множество документов в архивах Украины, как, например, записи в церковных книгах-летописях многих городов, через которые проезжали русские посольства (Прилуки, Конотоп, Красный Колядин и др.); отчеты казацкой старшины, сопровождавшей эти посольства (письма сотника Вронченко); описания воодушевления населения при принесении присяги после Переяславской Рады (в церковных “чиновных книгах”) и много других.

Документы эти были доступны для исторических исследований, однако сепаратистическая “историческая школа” об этом умалчивает. Умалчивает она также и о том, что посольства польские, направлявшиеся к Хмельницкому в тот же период (1649–1653) подвергались нападениям партизан и их путешествия по Украине, несмотря на большой конвой, были сопряжены с опасностью для жизни. Например, согласно польским документам, посольство, возглавляемое Киевским воеводой Киселем только с трудом и большими потерями в многочисленных стычках с партизанами добралось к Хмельницкому.

Все эти, замалчиваемые сепаратистами, факты свидетельствуют о подлинных народных настроениях в период освободительной борьбы. В свете исторических фактов не выдерживает критики и версия сепаратистической “исторической школы” о том, что Переяславский акт был договором между двумя суверенными государствами: “Украинской Казацкой Державы” и Московским царством.

Исторические факты говорят другое: в то время как Московское царство было централизованным государством с вековым государственным опытом и традициями, “Украинская Казацкая Держава”, как государство, вовсе не была оформлена и даже сама себя называла только “Войском Запорожским” или “Малороссийским Войском Запорожским”, как видно из документов того времени, хотя бы, например, из писем и универсалов Хмельницкого.

Формально, юридически, это было составная часть Речи Посполитой Польской, взбунтовавшееся население которой в процессе гражданской войны устанавливало на освобожденной от поляков территории свою администрацию.

Не только Польша, но вообще ни одно государство, эту, находящуюся в состоянии войны со своей метрополей, польскую колонию Украину-Русь, суверенным государствам не считало. Контакт же, который некоторые иностранные государства имели с Хмельницким (Турция, Молдавия, Швеция) – это были попытки врагов Польши использовать восставшую Украину-Русь для борьбы с Польшей. А Турция имела еще и планы оторвать Украину от Польши и подчинить себе.

Именно тем обстоятельством, что Украина-Русь не была суверенным государством, а частью Речи Посполитой Польской и объясняется пятилетнее колебание Москвы в ответ на просьбы Хмельницкого и желание всего народа о воссоединении. Москва понимала, что согласие на воссоединение – это война с Польшей, а потому так долго и колебалась.

Утверждение сепаратистической “школы” о существовании независимой “Украинской Державы”, которая, находясь в тяжелом положении заключила с Москвой договор, принадлежит к категории мифов, которые лопаются, как мыльный пузырь при соприкосновении с неопровержимыми историческими фактами.

Миф этот нужен для целей чисто политических: создать представление у слабо разбирающихся читателей о том, что русские и украинцы – два чуждых друг другу народа, имеющие каждый свою историю, и имевших отдельные государства до того, как Москва “оккупировала и поработила” Украину-Русь.

Лучшим доказательством существования суверенного (независимого) Украинского Государства, о котором говорят шовинисты-самостийники, было бы наличие акта о провозглашении независимости, как это обычно делают государства, отделяющиеся от других или вновь образующиеся. Как это сделали ряд государств в Европе и Америке, освободившись от подчинения своей метраполи, например – Нидерланды, Бельгия, США, ряд южно-американских республик.

Но нигде, ни в каких архивах такого документа о провозглашении независимого Украинского Государства не обнаружено. Зато существует множество документов из эпохи, которую сепаратисты называют “эпохой независимой Украинской Державы”, в которых глава этой державы – гетман подписывается или как “Гетман Войска Запорожско – го Его Королевской Милости” (т. е. Польского короля) или как “Гетман Малороссийского Войска Запорожского Его Царской Милости” (т. е. Московского царя) Не ясна ли отсюда, что утверждение о существовании независимого Украинского Государства есть извращение исторической действительности?