Сам ловелас — грязный заросший волосами мужик, нашелся сзади — он ритмично атаковал тыл своей жертвы и блаженно лыбился черно-желтым ртом. Даже с расстояния в десяток метров мне почудился запах его гнилых зубов. Я поморщился и задержал дыхание. Женщина мучительно завывала и пыталась кричать, но насильник одной рукой сжимал ее горло, не давая звуку вырваться на полную мощность. Получались лишь сиплые хрипы и невнятные вопли, отчего-то напомнившие мне звуки, издаваемые свиньей, хлебающей баланду. Второй рукой он немедленно наказывал ее — колотил то по спине, то по оголенной заднице.

— Не вой сука! Порешу! — пыхтел он.

Войдя в переулок я задел ногой какой-то мусор и насильник наконец заметил меня.

— Что пялишься? Тоже хочешь? Занимай очередь! — хрипло рассмеялся он.

Я отрицательно покачал головой. Сцена насилия заворожила меня, отчего-то она казалась совершенно неестественной, сюрреалистичной. Я представлял себе Дождеград, как уютное безопасное местечко, но это преступление, совершаемое прямо на моих глазах, вернуло меня с небес на землю. Зло повсюду, от него нигде не скроешься.

— Что, нестояк? Ну тогда и вали отсюда ущербный! Не мешай людям отдыхать, — расхрабрился мужик.

Я усмехнулся и перевел взгляд на девушку.

— По-мо-ги! — едва слышно прошептала девушка. Слёзы из ее глаз стекали на подбородок и смешиваясь с кровью из носа, капали на землю. Внизу образовалась небольшая блестящая лужица, в ней весело отражались первые солнечные лучи.

Помоги? Самое страшное уже произошло.

— Заткнись шалава! — кавалер отвесил ей настолько сильную оплеуху, что голова женщины замоталась из стороны в сторону точно игрушечный болванчик.

— Сам себе не поможешь — никто не поможет, — пробормотал я поговорку Агеона и направился к выходу из переулка.

— Давай вали, убогий! — обидно рассмеялся гнилозубый.

— Но, если судьба даёт шанс — не смей упускать его! — задумчиво прошептал я.

Остановившись на границе освещенной улицы и подворотни, я достал из кармана небольшой перочинный нож, найденный мною еще в мобиле Кнедля. Я положил его на землю и ударом сапога отправил к женщине. Та немедленно ухватилась за оружие и резко извернувшись, пырнула своего насильника в район живота. На кирпичную стену густо плеснуло кровью.

Неудавшийся кавалер закряхтел и зажимая рану, повалился на землю. Женщина перехватила инициативу и вскочила на него сверху, продолжая наносить удары. Нож вонзался в грудь и живот со смачным хлюпающим звуком. Она и не думала останавливаться, намерившись превратить его туловище в кровавое решето. В ее взгляде читалось безумие и жажда мести.

Вновь подул ветер — пахнуло забытой выпечкой. В животе снова заурчало. Оставив пару развлекаться наедине, я выбрался на улицу и продолжил поиск своего завтрака.

Вскоре меня ждал успех — я наткнулся на лавку, эмблемой которой служил ржавый и покрытый бурым мхом круассан. Аппетитно, что и говорить!

Постучав в приоткрытую ставню, я поздоровался с тучным усатым хозяином и стал обладателем пары горячих румяных булок. Заодно выяснил, как добраться до оставленной мне “в наследство” комнатушки на Морской улице. Оказалось, что путь не близкий — моё жилье прячется в портовом районе и на своих двоих добираться до него не меньше двух часов. Пекарь посоветовал не рисковать и взять извозчика — район беспокойный — место обитания пьяных матросов, воров и прочего сброда. Я лишь усмехнулся — лучше места для меня и не придумаешь. Однако идти пешком и правда далековато.

К сожалению, украденный фиакр пришлось оставить еще на подступах к городу, и дальше идти пешком. Насколько я знал, вся техника, работающая на порабощенных демонах, подлежит обязательной регистрации, требует ежемесячного техобслуживания и регулярно проверяется имперскими службами правопорядка. Первый же патруль, не найдя нужных отметок в моём паспорте, определил бы во мне вора и задержал “до выяснения обстоятельств”. А мне это совершенно ни к чему.

Последовав совету пекаря, я нашел ближайшую стоянку фиакров и, заплатив половину гема, спокойно добрался до нужного района.

Реши я добираться до места самостоятельно — в жизни бы не смог найти нужную улочку. В этом портовом районе сам идрис ногу сломит! Жуткое переплетение улиц, закоулков и переулков напоминало безнадежно запутавшуюся рыбацкую сеть, в которой застряли мертвые раздувшиеся рыбины: пьяницы и бездомные, в обилии украшавшие своими грязными телами обочины дорог. Похоже поиск материала для жертвенных ритуалов не составит проблемы. Я думал в столице с этим будет сложнее.

К счастью, Морская 12 оказалась не одним из множества мелких частных домов, а весьма известным местом… И потому мой шофер знал куда ехать.

— Что, только в город и сразу к делу? Одобряю, — довольно рассмеялся он.

— К делу? — удивленно произнес я. — Мне комнатушку там дядька завещал, — ответил я заранее подготовленной ложью.

— Ой, да хорош мазаться! То я не знаю, что на Морской находится! Это ж первый бордель на весь Портовый! Там такие девочки ммм, — он влажно причмокнул губами и закатил глаза. — Дорогие конечно сучки, но они того стоят! И лекарь у них свой, следит значит за этим делом — чтоб посетители без носов не остались, — он повернул ко мне голову и заразительно рассмеялся.

— Ты это, коли при деньгах — вышибале на входе сразу монетку подкинь. Он тебе подскажет какой товар свежее, а какой совсем вялый, — подмигнул извозчик и, гремя обитыми каучуком деревянными ободами, укатил в утреннюю хмарь.

По моей просьбе, он высадил меня в начале улицы, издали показав на здание искомого притона. Нужно было осмотреться и найти вход в мою "тайную" комнатку. Поначалу у меня даже закрались справедливые сомнения — что если принесенный в жертву извозчик просто решил надо мной поиздеваться? Отправить искать пристанище в бордель — чем не злая шутка? Однако, к моему вящему удивлению, его "наследство" оказалось настоящим.

Морская 12 — являлась монструозным строением под названием "Пряный шторм". Бордель был будто слеплен из пяти обычных домов, прижавшихся друг к другу, как замершие дети и накрывшихся куском брезентовой ткани — общей черепичной крышей. Вокруг как грибы, после дождя, росло множество мелких пристроек и сарайчиков — кухни, помещения для слуг, склады и навесы для клиентских мобилей. Главное строение достигало в высоту трех полноценных этажей, не считая объемного чердака, смотрящего на меня овалами темных грязных окон. Такое чувство, что их вообще никогда не мыли!

Вспомнив наставления "дядюшки", я свернул от главного входа в переулок и принялся обследовать стены здания, в поисках заветной потайной двери. Всё же не понятно: что это за квартира такая? Как она оказалась в этом месте и знает ли о ней владелец борделя? Почему она спрятана мороком? Стационарный артефакт маскировки — удовольствие не из дешевых. Для простого извозчика такие траты совсем не характерны. Нужно было его расспросить поподробнее…

Блеск радужной плёнки морока, маскирующей заветную дверь, я заметил в глухом переулке, заставленном мусорными баками. Не будь у меня ключа — наверняка бы прошел мимо. Продираясь между баками, я вошел в переулок. В ноздри тут же ударил мощный аромат гниющих овощей, мертвечины и человеческой мочи. Ну конечно! Дверь оказалась в самом углу здания, почти у земли и явно использовалась местными пьяницами для справления естественной нужды. Даже без защиты морока, она казалась вполне естественной частью стены и выделялась лишь тонкими ржавыми полосами. Распинав преграждающий путь хлам, я вставил ключ в замочную скважину и проник внутрь. Моему взору открылся полутораметровый "предбанник" с вешалками для верхней одежды, стеллажом для обуви и неожиданно большим "женским" зеркалом с подставками для свечей или масляных светильников. Такие вещицы идеально подходят, для того чтобы превратить своё невзрачное лицо в холст живописца. Современная косметика творит настоящие чудеса! Однажды мне пришлось использовать в качестве жертвы для ритуала весьма привлекательную девицу — поначалу даже жалко было, что для меня совсем несвойственно. Но в процессе действия выяснилась правда: косметика осыпалась, явив миру неприметное, покрытое оспинами лицо.