Нервозность зарождается внутри, жжёт подушечки пальцев. Я глубоко затягиваюсь, чтобы избавиться от обескураживающих ощущений, но переоцениваю свои возможности. Горло дерёт от едкого дыма, слёзы застывают в уголках глаз. Я надсадно кашляю, мысленно проклиная дешёвые сигареты, пьяного старикашку и обеспеченного сноба с дурацкой зажигалкой.

— Курить ты тоже не умеешь, — открыто насмехается надо мной богатенький Буратино.

— Да вы бы ещё вжались в меня своим громадным телом! Это из-за вас я нормально покурить не могу, — я вроде бы возмущаюсь, но в моём голосе отчётливо слышится обида.

— Озвучиваешь свои тайные желания?

— Нет, у меня совсем другие желания.

Пожимаю плечами, осторожно затягиваюсь. Дым струится по горлу, проникает в лёгкие, и я выталкиваю его сизым невесомым облачком. Голова приятно кружится, и даже богатенький Буратино больше не раздражает. Я с самого утра ничего не ела, поэтому мой организм слишком бурно реагирует на сигарету.

Незнакомец, облокотившись на перила, внимательно наблюдает за тем, как я курю. Странный он. Не издевается, не критикует за вредную привычку, не осуждает, а просто смотрит на меня.

— И чего же ты на самом деле хочешь? — спрашивает он.

— Быть гостем этого ресторана, а не обслуживающим персоналом, которого можно щипать за задницу и безнаказанно предлагать потрахаться в ближайшей гостинице. Я два года работаю официанткой, но с таким отношением сталкиваюсь впервые.

— Так уволься.

— Здесь хорошо платят, а мне очень нужны деньги.

Ёжусь от холода, поэтому застёгиваю куртку до самого горла. Незнакомец молчит. Ждёт, что я стану изливать ему душу? А почему бы и нет. Наверное, он больной на всю голову, раз интересуется желаниями какой-то официантки. У богатых свои причуды. Кто-то допрашивает обслуживающий персонал, а кто-то изменяет тебе с лучшей подругой.

Чёртова резь в глазах! Надо купить нормальные сигареты, от этих тошно и мысли дурацкие в голову лезут.

— Сейчас я хочу одного — денег. Если я стану богатой, то смогу жить в своё удовольствие: путешествовать, пробовать вкусную еду, посещать элитные рестораны, жить не в убогой общаге, а в огромной квартире или даже в собственном доме. Мне надоело выживать…

— И что ты делаешь для того, чтобы стать богатой?

— Учусь. На третьем курсе.

— А ещё?

— Вот только не втирайте мне пафосную ерунду про самосовершенствование и саморазвитие! Когда нет денег на гречку — думаешь не о высоких материях, а о более земных вещах. Я официанткой работаю для того, чтобы общежитие оплатить да пожрать нормально. И богатой по щелчку пальцев не стану, я же не Золушка из идиотской сказки.

— А сказка тебе чем не угодила? — хмыкает незнакомец.

— Принц никогда не влюбится в аморфную уборщицу. Ему просто интересна невинная глупая девушка, но через пару-тройку месяцев принц заскучает — и начнёт трахать других баб, пока его жёнушка по старой памяти будет полы натирать да борщи варить. Золушка допустила серьёзную ошибку: вышла замуж по любви, поэтому её ждёт предательство, боль и разочарование. А вот если бы она по расчёту за принца выскочила — была бы счастливой девушкой и плевала бы на похождения муженька с высокой колокольни!

— И тебя ничего не смущает в браке по расчёту?

— Нет.

— Сколько тебе лет? — нахмурившись, спрашивает богатенький Буратино.

— Двадцать.

— Ты слишком цинична для своего возраста.

— Не мы такие — жизнь такая, — уверенно заявляю я. — Как вас хоть зовут, любопытный незнакомец?

— Ярослав.

— Что ж, Ярослав, приятно было познакомиться. И спасибо за зажигалку, — я театрально откланиваюсь и покидаю летнюю террасу.

Противный старикашка так никуда и не ушёл. Я отсутствовала не больше десяти минут, но Анфиса всё равно прожигает меня возмущённым взглядом. Сама ведь отпустила! У нас с девчонками принято прикрывать друг друга, и Лера уже успела встретить новых гостей, а также принести еду парнише с макбуком.

— Вот ты где, красотуля! — плотоядно улыбается мерзкий старик. — Неси счёт, домой мне пора.

— Хорошо.

Я выдыхаю. Дедок наконец-то потерял ко мне интерес. Я всегда стараюсь вести себя сдержанно с подвыпившими наглыми гостями, и чаще всего они быстро переключаются на другую девушку. Озабоченным мужикам не интересна холодная официантка.

Я выношу заказ Ярослава. Дабл-бургер и стейк из телятины. Именно эти блюда я считаю самыми вкусными. Ну а что? Сытно и доступно, к тому же порции огромные. Пусть обжирается.

Чувствую на себе пристальный взгляд Ярослава. Мне отчего-то становится душно.

Натянув на лицо фирменную улыбку, я иду к старичку. Он расплачивается картой. Облизывается, открыто пялится на мою грудь. Я бормочу стандартное: «Хорошего вечера» и забираю пустую бутылку с его стола.

Старикашка потной ладонью касается моего колена, быстро ведёт вверх, задирая юбку. Я взвизгиваю. Отпихиваю его руку. И, не скрывая отвращения, произношу ледяным тоном:

— Уберите лапы, пьяный извращенец! Вы мне в дедушки годитесь! — презрительно усмехаюсь, бросая взгляд на его правую руку. — Мне очень жаль вашу жену. Не повезло ей выйти замуж за такое ничтожество.

Я нахожу в себе силы спокойным, размеренным шагом уйти в подсобку. Перед глазами стоит чёрная пелена. Я не смотрю по сторонами, не вслушиваюсь в шёпот Леры, тревожно семенящей позади меня. С высоко поднятой головой принимаю свою участь, когда Анфиса истерично кричит:

— Ты уволена! За оскорбление гостя получишь штраф, равный половине твоей зарплаты! Отработаешь положенные две недели — и выметайся! Нам нужны лояльные сотрудники, а не принципиальные дуры, ясно?

— Предельно ясно. Вам нужен послушный скот, а не свободомыслящие гордые люди.

Победно улыбаюсь, когда Анфиса от злости начинает хватать воздух ярко-алым накрашенным ртом.

Возвращаюсь в зал. За дальним столиком в углу сидит один лишь мажор. Ярослав ушёл. И к еде совсем не притронулся.

За окном льёт депрессивный осенний дождь. Я отключаю будильник, с головой зарываюсь под одеяло в надежде словить уходящие мгновения волшебного сна. Обнимаю подушку, а внутри разливается глухая тоска, заполняющая собой каждый натянутый нерв.

Как раньше уже не будет. И даже чудесные сны не вернут меня в прошлое, где я была счастлива и по уши влюблена в самого красивого, доброго, милого парня. Там, в беззаботной весне и душном лете, остались многочасовые разговоры с лучшей подругой Маринкой, поцелуи на последнем ряду кинотеатра с любимым Егором и постоянное ощущение искрящейся сумасшедшей радости.

Всё закончилось, когда я решила устроить своему парню сюрприз. Не предупредив, нагрянула к нему домой и увидела, как он трахает раком мою единственную подругу. Мы с Маринкой с первого класса были вместе, даже в один университет поступили и умоляли коменданта общежития поселить нас в одной комнате.

Я до сих пор не знаю, чьё предательство полоснуло больнее: Егора или Маринки. В тот момент я потеряла и любимого человека, и лучшую подругу. Я словно умерла. Застыла на пороге спальни, онемела, сдвинуться с места не могла, хотела крикнуть, возмутиться — но из горла вырывался лишь жалкий хрип. Первой меня заметила Маринка. Оттолкнула Егора, натянула на голое тело простыню и, задыхаясь, захлёбываясь эмоциями, принялась извиняться. Она рыдала, говорила, что всё случайно получилось, умоляла её выслушать.

Егор молча одевался.

Я отмахнулась от слов бывшей подруги. Ушла в гостиную. На автомате стала собирать вещи, которые случайно забывала в квартире Егора. Зарядка от телефона, повербанк, расчёска, зубная щётка, «Сто лет одиночества» Маркеса в твёрдом переплёте, спрей для волос. Немного на самом деле. За год отношений я могла оставить и больше своего хлама.

Маринка нашла меня на кухне, хватала за руки, молила о прощении. На меня её слова не действовали. Я сказала, что больше мы не подруги, и отвернулась к окну. Через пару минут хлопнула входная дверь, а ко мне подошёл Егор.