— Нет, я ничего другого не слышал. А что вообще происходит? — пытаюсь прояснить для себя всю ситуацию.

— Поступила анонимная жалоба, на которую мы просто обязаны отреагировать. Причем, двойная.

— Две жалобы на Ямпольского? — не могу сдержать короткой усмешки.

А белобрысый реал глупый, раз пропалился в своих мутных делишках. После того случая с его дружками, нет ничего удивительного.

— Нет, на Станислава одна.

— А вторая на кого, тогда?

— На Людмилу Рудольфовну.

Выпадаю в осадок, когда слышу имя Людоедовны. Что за нафиг???

— Вы серьезно???

— К сожалению, да, — устало потирает переносицу декан, расценив мою реакцию по-своему. — Я понимаю, что ты удивлен. Мы так же находимся в полнейшем недоразумении, ведь Людмила Рудольфовна — цвет нашего университета...

Дальше он начинает перечислять все заслуги Людоедовны, коих, наверняка, очень много. Мне это совсем не интересно, поэтому я пропускаю его слова мимо ушей. И при первой же возможности ускользаю из кабинета Афанасия Петровича, заверив его, что обязательно поделюсь информацией, если вдруг что-то всплывет.

Забавно, что из всех студентов он обратился ко мне. Наверное, и его не обошли стороной слухи о том, что мы с дочерью профессора встречаемся. Фиктивно, но об этом знаем только мы с Зоей.

Уже хочу идти обратно к аудитории, где сейчас осталась моя группа, как меня окликают.

— Тим, постой? — Марьяна ловко перехыватывает лямку моего рюкзака, от чего его содержимое рассыпается в разные стороны — замок был открыт.

— Просто блеск! Чего тебе? — дергаю рюкзак на себя, но Ивашина вцепилась в него хваткой кальмара, поэтому припечатывается к моей груди вместе с ним.

Наверное, со стороны это выглядит так, будто мы решили пообжиматься прямо посреди коридора.

— Томми, я скучала, — хлопает глазами Марьяна и тянется ко мне.

Была у нее такая привычка, вместо приветствия лезть целоваться или чмокать в щеку.

— Ты что делаешь? — одергиваю её, однако отстраниться не получается — прядь волос от резких движений намоталась на пуговицу моей джинсовой куртки.

— Ай! Больно!

Скулит от боли Марьяна, когда прядка натягивается.

— Тихо ты, сейчас вытащу, — приходится отпустить рюкзак и притянуть дурынду Ивашину поближе, чтобы освободить её из ловушки. — Марьян, вот говорил же тебе, чтобы пыл свой немного поумерила...

Не знаю, как, но, наверное, почувствовал что-то неладное. Поворачиваюсь в сторону лестничного пролета и успеваю заметить только хвостик, сбегающей по ступенькам... ботанички.

— Черт! Зоя, стой!

— Ай! — Шипит Марьяна. — Очень больно.

— Как же, блин, не вовремя, а! — Наконец-то освобождаю несчастную прядь и, забыв обо всем на свете, бегу вслед за ботаничкой.

Что она там успела увидеть? Попробуй теперь докажи, что ты не верблюд. Не верблюд, а просто лошара.

Добегаю до крыльца, но Зои след простыл. Нигде её нет. Даже туалеты обхожу, но ботаничка как сквозь землю провалилась.

Черт, надо звонить ей, причем срочно!

Шарю карманы — телефона нет. Ну конечно, я же в рюкзак его кинул. А рюкзак... Рюкзак так и остался в руках у Марьяны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Томми, ты, кажется, забыл? — любезно протягивает Ивашкина, когда я снова поднимаюсь на второй этаж, где оставил её.

— Забыл, — вырываю у нее из рук, до чертиков злой на то, что так подставился.

— Яр, может...

— Просто отвали, Марьяна.

Это очень грубо, но у меня нет других слов — все внутри кипит от злости и раздражения.

Достаю телефон и быстренько набираю Зою. Ожидаемо не берет. Тупо не отвечает. Что за... Детский сад, штаны на лямках!

Почему девчонки любят драматизировать? Черт, в жизни ведь бывают разные ситуации! Например, вот такие, нелепые до одури.

"Зоя, все не так, как тебе показалось!"

Смс со свистом улетает. Следом еще одна. И еще.

До чего я докатился. Готов долбить сообщениями строптивицу, лишь бы она меня услышала.

Услышала. Но не поняла. Точнее, поняла, но по-своему.

“Пожалуйста, не пиши мне больше”.

Зоя

Если бы я могла превратиться в медведя и уйти в берлогу, залечь там в спячку, то непременно сделала бы это. Настроение было таким, что хоть на стенку лезь.

Ожидаемо, от мамы влетело так, что хоть дома не появляйся. Моя выходка на зачете окончательно вывела её из себя, причем настолько, что пообещала мне устроить такую пересдачу, которую я в жизни не забуду.

Это она проорала на всю аудиторию, когда я сообщила о своей неготовности к сдаче зачета. Её глаза полыхали огнем, еще немного, и она бы пропалила во мне дыру.

Но это оказалось фигней по сравнению с тем, что я увидела в коридоре. Бежала, чтобы найти поскорее Ярцева, чтобы… Сама не знаю, для чего хотела найти.

Наверное, хотела заручиться его поддержкой. Хотела рассказать ему наш с мамой разговор, возможно мы вместе что-нибудь да придумали бы. Впервые в жизни я решилась на такое — пошла против слова родителей, и не просто пошла, открыто объявила о сопротивлении. Думаю, мама сочла мой поступок не меньше, чем удар ножом в спину.

Нет, удар в спину сегодня нанесли мне. Тимур и Марьяна стояли посреди коридора, обнявшись так, словно дико друг по дружке соскучились.

Чувствую, как в легких становится мало кислорода. Я задыхаюсь, видя его с другой.

Как, скажите мне, как он посмел???

Неужели, получив свой заветный зачет по маминому предмету, он первым делом побежал к этой пигалице? Побежал, чтобы обрадовать её?

За своими мыслями и бешенным стуком сердца, звенящего в ушах, совершенно не разбираю, о чем они переговариваются. Наверное, радуются тому, как легко обдурили такую глупышку вроде меня?

Всхлипываю, понимая, что это выше моих сил — не могу видеть то, как они смеются надо мной. Срываюсь с места и бегу, мечтая лишь об одном — чтобы не было так больно.

Почему? Почему так больно? Почему это происходит со мной?

— Зоя, постой! — слышу голос Тимура и прибавляю шагу.

Нет, нет, нет, пожалуйста, не беги за мной. Я боюсь, что услышу жестокую правду.

Но еще больше я боюсь того, что услышу сладкую ложь и поверю в нее. Снова поверю, как верила все это время, когда думала, что между нами не просто игра.

Я ведь для него всего лишь... глупая ботаничка.

Шаги Ярцева раздаются ближе, значит, он уже меня догоняет. Заворачиваю за угол и прячусь за небольшой нишей, а когда он проносится мимо, сбегаю через другой корпус. Никого не вижу, по сторонам не смотрю, не удивительно, что с ходу налетаю на кого-то.

— Осторожнее... Зоя?

— Ой, Влад...

— Ты куда несешься? — усмехается Владик, когда я испуганно оглядываюсь назад. — За тобой гонятся, что ли?

Что ли. В точку попал. Раскрывать другу детства, с которым мы давно не виделись, подробности своего забега не хочется. Самой бы во всем разобраться.

— Никуда, просто... Тороплюсь, нужно срочно ехать по делам. Ты тут какими судьбами?

— Тренер ваш пригласил, представляешь…

Он еще о чем-то говорит, но, к своему стыду, я совершенно его не слушаю. Все мои мысли заняты исключительно одним человеком.

Перед глазами все еще стоит сцена его объятий с Марьяной. Как же так, а???

Быстренько прощаюсь, сославшись на все те же преусловатые дела, и бегу дальше. Ноги сами несут меня прочь из универа. Даже не знаю, где смогу спрятаться, ведь от самой себя не сбежишь.

И от судьбы тоже не убежишь. И от гнева родителей тоже, особенно, когда живешь с ними в одном доме.

Надя, словно чувствовала, что сегодня вечером кого-то из нас ждет взбучка, не стала приходить домой, написала мне смс, что ночует у подруги.

У подруги... Точно! Можно же напроситься к Вике на ночевку. Хотя бы день без нотаций мамы.

Вика еще в универе, поэтому решаю дождаться её. Прячусь — вот буквально прячусь! — в укромном уголке на втором этаже, чтобы не нарваться на Ярцева. Пишу смс подруге, чтобы не уходила без меня.