До машины оставалось метров тридцать, когда Соколовский встал. Вспыхнул фонарь на голове. Зажглись и другие светлячки вокруг командира. Он ударил по колесам почти наугад. Трудно было целиться в таких условиях. Открыли огонь остальные, тоже не утруждаясь. Уж кто-нибудь да попадет.

Водитель резко вильнул, хлопнула пробитая резина. Джип, небольшой маневренный «Субару», ушел с дороги, забился в судорогах. Водитель потерял управление, машина врезалась в кустарник, зацепила боком ствол осины и угрожающе накренилась на краю лощины.

Павел перебежал, распахнул дверцу, одновременно уходя с вероятной линии огня, и ведь не ошибся. Тявкнул пистолет. Он выбил его из трясущейся руки, схватил кого-то за шиворот и вышвырнул из машины. В нос ударил терпкий запах алкоголя. Полковник Вишневский, просьба любить и жаловать!

Тот проворно вскочил. Он не успел еще наесть сало на казенных харчах. Страх желтоватыми искорками брызнул из глаз.

Павел влепил ему кулаком в челюсть, отправил в нокдаун и потащил на дорогу.

– Мужики, сам справлюсь! – бросил он через плечо. – Разберитесь с машиной! Поставьте ее на ноги, выгоните оттуда, поменяйте колесо.

Полковник Вишневский рычал и сопротивлялся. Какое-то время Соколовский выбивал из него пыль, потом скрутил ему руки за спиной его же брючным ремнем, придал вертикаль. Полковник шипел как гадюка, у которой вырвали жало, таращился с ненавистью.

– Ты кто, сука? – процедил он. – Ты понимаешь, что покойник, вы отсюда не выберетесь?

– Ох, Вишневский, в вашем ли положении называть других людей покойниками? – Павел усмехнулся.

Неплохой, однако, бонус к уничтожению секретной тюрьмы, освобождению Борисова и других арестантов. Целый полковник СБУ, кладезь важнейшей информации и куратор секретного объекта.

– Вы куда-то спешили в столь неурочный час, Борис Евгеньевич? Напрасно, заверяю с полной ответственностью. Курируемый вами объект уничтожен вместе с персоналом и караулом, арестанты освобождены. Это касается и майора Борисова, на которого вы возлагали особые надежды. Не верите? Сейчас убедитесь.

«Субару» практически не пострадал, не считая вмятин на кузове и бампере. Бойцы сменили колесо с похвальной быстротой. Машина задним ходом выбралась из леса. Корвич сдавал рывками, остальные стояли на дороге и комментировали. Мол, давай, Серега, газуй!.

«Субару» выкатился на проезжую часть, начал разворачиваться. Уже подходили бывшие арестанты в сопровождении спецназовцев. Вдовенко поддерживал Борисова, ковыляющего на костылях. Семенила Рита, кутая руки в рукавах медицинского халата, который теперь даже условно нельзя было назвать белым.

Явление связанного полковника вызвало бурю положительных эмоций. Он с трудом сохранял самообладание, смотрел исподлобья. Депутат Горчак плюнул ему под ноги, Згурский обматерил. Борисов, обливающийся потом, доковылял почти вплотную, утвердился на трех точках и красиво заехал полковнику в глаз. Вишневский качнулся, но не упал. На второй удар у Борисова сил не было, Винничук подхватил его и удержал на ногах.

Грубов вывел из леса «Ниссан», поставил рядом с джипом полковника. Колонна была готова к движению.

Бойцы снова неуважительно схватили полковника за шиворот, подтащили к багажнику «Ниссана» и загрузили внутрь. Сотрудник СБУ дергался, шипел, пытался ударить Боева ногой.

– Так! – строго сказал Павел. – Смиритесь, полковник, вы проиграли. Будьте же мужчиной. Учтите на всякий случай, будет только два последних китайских предупреждения. После первого вам в глотку забивается кляп, и выживайте как знаете. После второго вас распнут на капоте, и в таком виде вы поедете в наше расположение. С кляпом во рту. Смотрели фильм про Безумного Макса?

Багажник захлопнулся.

Павел отдал последние распоряжения:

– Корвич – за руль «Ниссана». Я буду рядом. Борисов, Рита, Винничук и Шумский – на задворки. Уложить больного, чтобы не страдал со своей ногой. Медсестра должна быть с ним. Остальные в «Субару», замыкают колонну. Через Байдак не пойдем. Выходим из леса, ищем проселочную дорогу. Ближе к линии фронта свяжемся с начальством, пусть думает.

– Послушайте… – Рита задрожала, помотала головой, хотела что-то сказать, но не осмелилась.

– Понимаю вас, девушка, – сказал Павел. – Промывка мозгов приносит свои плоды. Мир подразделяется на ангелов и демонов. Ангелы – это те, что здесь, демоны – это там. Вы нас боитесь.

Она кивнула:

– Боюсь. Простите.

– Обидно, – проговорил Винничук. – Вроде жили в одной стране. Твои ангелы глумились и издевались над тобой, сунули в клетку, хоть ты ни в чем не виновата. Демоны пришли, освободили и ничего не просят взамен.

Рита вздохнула:

– Все равно боюсь. Послушайте, я не могу ехать с вами. У меня мама в Байдаке, работа.

«Ладно, хоть не жених», – подумал Павел.

– Простите, Рита, – сказал он. – До Байдака мы вас довезти не можем. Если хотите, ссадим на полдороге, дальше пешком дойдете. А теперь послушайте меня внимательно. Вы возбуждены, не вникаете в ситуацию и придерживаетесь слишком хорошего мнения об украинских властях и спецслужбах. Удивляюсь, почему оно не пошатнулось после пребывания в камере и всего, что вы видели. Возможно, вы дойдете до мамы. Но уже днем или к обеду вас арестуют. Маму тоже, поскольку вы ей все расскажете. Даже если промолчите, то разбираться все равно не будут. Вы единственный свидетель, который видел, что происходило на секретном объекте, кто там сидел. Обнародование этой информации нанесет режиму непоправимый вред. Она не вяжется с образом свободы, демократии и главенствующей роли прав человека. Европейской общественности это может не понравиться. У Запада и без того в последнее время назрело много вопросов к киевским властям. Подписка о неразглашении – детский сад. Вас просто устранят. Это куда надежнее и безопаснее. Маму тоже. Нужно объяснять, что означает слово «устранят»?

– Да что за ерунду вы несете? – Рита опять задрожала. – Вы утрируете, преувеличиваете. Это просто невозможно!

– Хорошо, я вас предупредил. – Павел нетерпеливо посмотрел на часы. – Великое завоевание демократии состоит в том, что человек самостоятельно распоряжается своей жизнью.

– И задницей, – добавил Винничук, подпрыгивающий у машины.

– Да, и ею тоже. – Павел кивнул. – Но речь о другом. У вас есть двадцать секунд на раздумье, Рита. Едете с нами – будете жить. Не знаю, где именно, но будете. В Донбассе, в России. Вы получите жилье и работу. Я обещаю вам проследить за этим. Попадаем на ту сторону, связываемся с разведуправлением, и, думаю, до вечера наши люди в Байдаке позаботятся о вашей маме. Если захочет, ее переправят через Олдынь. Не захочет – будет в безопасности на украинской территории. Решайте, время пошло.

Выбор из двух зол – это был не ее конек. Девушку ломало как наркоманку.

Спецназовцы рассаживались по машинам. Борисов самостоятельно вскарабкался в задний отсек «Ниссана», где ему постелили брезент, подтащил под голову первый попавшийся мешок, в котором что-то хрустело.

– Да что там у вас? Гвозди, что ли? – осведомился он.

– Золото, бриллианты, – ответил Павел и пожал плечами. – Еще валюта всякая разная. На нужды, так сказать, молодой республики. Забыли вам сообщить, Александр Сергеевич, мы тут грабежом занимались, прежде чем вытащить вас из тюрьмы. Кстати, то, на чем вы лежите, по примерным оценкам составит годовой бюджет небольшого донбасского городка.

Борисов примолк.

Машины завелись.

Корвич выжидающе смотрел на командира. Дескать, будем и дальше бабу уламывать или поедем уже?

– Поехали! – приказал Павел и махнул рукой.

– Подождите! – всполошилась девушка. – У вас же раненый, я должна за ним проследить! – Она как в омут головой бросилась к гостеприимно распахнутой дверце внедорожника.

Капитан Бунич лишь под утро вернулся из Дубинина, куда ездил по поручению Вишневского. Все дела в тамошнем отделе СБУ были переделаны, список неблагонадежных граждан, занимающих в районе ответственные должности, составлен.