Тесс почему-то очень разволновалась.

— Я… я много гуляла, — проговорила она.

Он понимающе кивнул.

— Ты нервничала? — спросил он.

— Немного.

— Я тоже.

Тесс не знала, что еще нужно сказать или сделать. Что-то подсказывало ей, что Уилл готовился к их встрече. Она не знала только, правильно ли играет свою роль. Она хотела спросить его и открыла уже рот, но он поднял руку к ее лицу, поколебался секунду, прежде чем коснуться ее, словно давая ей возможность помешать ему, если она захочет. Но Тесс не хотела, чтобы он останавливался. Она стояла, не шевелясь, и ждала.

Ощутив нежное прикосновение кончиков его пальцев к своей щеке, она вздохнула, но не могла сказать ни слова, загипнотизированная его взглядом. Несмотря на то, что Тесс никак не отреагировала на ласку, Уилл не убрал руку. Напротив, он обвел подушечкой большого пальца ее нижнюю губу. Один раз. Два. Три. Пока Тесс не охватила горячая волна желания.

Его взгляд замер на ее губах.

— Знаешь, я никогда никому не говорил, что фейерверк лучше всего наблюдать с крыши моего гаража.

Она улыбнулась. Очень робко. Ей удалось прошептать:

— Ты не шутишь?

— Нет.

— А я думала, что фейерверк лучше всего смотреть с какого-нибудь высокого места.

— Крыша гаража находится выше парка, — сказал он, — и вид оттуда просто потрясающий.

— Ну, если так… Пойдем.

— Только представь, как будет здорово. Только мы вдвоем. На крыше.

Тесс представила. О, Господи, Уилл прав.

Просто здорово, если они будут только вдвоем.

— Я мог бы постелить покрывало для нас, предложил он.

— Да?

Он кивнул.

— Зажечь пару свечей.

— А свечи не испортят вид? — прошептала она.

— Нет, думаю, только улучшат его.

— О!

— И у меня там найдется пиво, — добавил он, как раз для таких ночей. Я люблю думать по ночам на крыше. Там очень хорошо думается.

— На крыше?

Их глаза встретились.

— Последнее время я очень часто бываю там.

— Тебе нужно было подумать? — спросила она.

— Да.

— И что ты решил?

Он склонил голову набок, продолжая ласкать большим пальцем ее нижнюю губу.

— Все еще решаю.

Сердце Тесс бешено билось, колени ослабели.

— Тебе не нужна помощь? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Я думаю, мне пригодился бы помощник, чтобы провести некоторые исследования.

— Знаешь, у меня диплом педагога. Я могла бы помочь.

— Правда? — улыбнулся он.

— Я очень хорошо провожу исследования.

— Мое исследование особое, — улыбнулся он еще раз.

— Я очень способная.

— Тогда чего мы ждем, Тесс?

Уилл говорил правду, когда рассказывал Тесс о том, что часами просиживал на крыше, пытаясь разобраться в своих мыслях. Он приходил сюда еще подростком, когда гараж принадлежал его отцу и они вдвоем жили в квартире под крышей. После того как несколько лет назад отец умер, Уилл так и не переехал в более просторное или расположенное ближе к центру города помещение. С гаражом у Уилла было связано много хороших воспоминаний, и потом он просто не видел причин переезжать. Ему нравилось жить в маленькой квартирке над гаражом и сохранять привычный распорядок дня, включавший и размышления на крыше тоже.

Последние две недели Уилл очень много времени проводил на крыше, думая о Тесс. О своих чувствах к ней. Спрашивал себя, какие чувства она испытывает в нему. С того дня как они занимались любовью, он поднимался на крышу почти каждый вечер, смотрел в небо и думал. Потягивал пиво и думал. Вспоминал… и думал…

И пришел к нескольким заключениям.

Во-первых, он понял, что его чувства к Тесс далеки от дружеских или братских. Что он относится к ней совсем не как к младшей сестре лучшего друга. С того дня, как она вернулась из колледжа, его посещали очень откровенные фантазии, в которых он воображал себя с Тесс. Фантазии доставили ему немало неудобств. Он даже пытался убедить себя в том, что фантазии посещают его, потому что он становится… старым развратником. Ему ведь скоро уже сорок. А именно в таком возрасте мужчины начинают делать странные вещи, чтобы продлить молодость, вроде… крутить романы с молоденькими девицами.

После нескольких дней размышлений он понял, что не был старым и не был развратником. То, что он испытывал, называлось любовью. Как раз такую любовь он чувствовал к Тесс — женщине, с которой хотел бы вместе провести жизнь. Он не знал точно, когда или как его чувства к ней изменились, когда она стала для него больше, чем просто сестрой лучшего друга.

Очень изменились. Как сама Тесс. Перемены в Тесс, понял он, вызвали перемену в его чувствах.

Он любит Тесс. По-настоящему. Он всегда будет любить ее. Но даже когда наконец он осознал свою любовь к ней, он не знал, какие чувства испытывает к нему сама Тесс.

До разговора с Финном Уилл думал, что чувства Тесс к нему — просто привычка, в которую превратилась ее детская влюбленность. Детские увлечения проходят. А если и остаются, то не имеют ничего общего с чувствами взрослых, зрелых людей.

Тесс была такой юной и неопытной. Даже до того, как Уилл узнал, что она девственница, он понимал, что у нее нет большого сексуального опыта. Она редко ходила на свидания, потому что ни к кому не испытывала серьезных чувств.

Ни к кому, кроме него.

Уилл всегда думал, что был ее детским увлечением. Он и представить себе не мог, что она может любить его. Как бы Финн ни смеялся, но Уилл действительно не воспринимал увлечение Тесс всерьез, не верил, что ее чувства к нему могут быть настоящими. Но в тот момент, когда он осознал это, все вдруг встало на свои места. Теперь он знал, почему Тесс ни с кем не встречалась всерьез. И почему она ни к кому не испытывала сильных чувств. И почему до сих пор оставалась девственницей.

Она любила его. И ее любовь делала его самым счастливым человеком на земле. Он сам поверить не мог, как ему повезло, ведь он тоже любил Тесс.

И сейчас, когда он протягивал ей руку, помогая взобраться по ступенькам на крышу, ему казалось, что они с Тесс после стольких лет блуждания в темном и мрачном лесу вышли на поляну, залитую ярким солнечным светом.

— Как красиво! — воскликнула Тесс, обводя взглядом панораму, открывшуюся перед ней. Потрясающе! Я и подумать не могла, что отсюда все может выглядеть таким прекрасным!

— Да, здорово, — согласился Уилл. Но он не смотрел на закат. Его взгляд был прикован к Тесс, — Здесь просто нельзя удержаться от того, чтобы не подумать.

— Понимаю, — кивнула она.

Она повернулась к нему, и Уилл заметил, что она покраснела. Может быть, потому что вспомнила ночь, которую они провели вместе.

— Тесс, я…

— Уилл…

Они замолчали так же одновременно, как и начали говорить. Казалось, никто не знал, что делать дальше. В конце концов, Тесс неуверенно улыбнулась. Робко. Нервно. Счастливой улыбкой.

— Сначала дамы, — сказал он.

Девушка покачала головой.

— Это твой дом. Ты идешь первым.

Уилл хотел напомнить, что она гостья, ей и дорога, но вспомнил, что он был инициатором приглашения и должен сделать первый шаг. Он только слишком нервничал и не знал, как вести себя дальше.

Он пригласил ее к себе, потому что у него было желание остаться с ней наедине и поговорить. В каком-нибудь тихом и уединенном месте, где им никто не сможет помешать. Не потому, что он хотел заниматься с ней любовью, а потому, что он хотел задать ей очень важный вопрос.

Даже два очень важных вопроса. Просто он не знал, как начать.

Уилл сделал глубокий вдох, пытаясь подобрать нужные слова. Но вдруг как бы со стороны услышал свой голос:

— Тесс, ты меня любишь?

Ее глаза стали круглыми, как блюдца, а рот раскрылся от изумления.

— Я… что? — спросила она.

Уилл облегченно вздохнул. Прекрасное начало, Дэрроу, сказал он себе. Теперь осторожно, очень осторожно. Нельзя задавать такие вопросы женщине, с которой ты надеешься провести всю оставшуюся жизнь.