Здоровенный голубоглазый детина и его приятель, поменьше ростом и постарше, мигом возникли в дверном пр. еме.

— Что случилось? Зачем звали? — Я хочу видеть моего внука, чтобы сменить повязки на его ранах и прочитать молитву во здравие. Если нужно, пусть ко мне приставят охрану.

Пожилой страж отозвался не слишком любезным ворчанием:

— Сэр Экстон велел, чтобы все вы оставались здесь. — А он не забыл, часом, что сегодня мне предстоит множество важных дел? Да и вряд ли он приказывал тебе силой удерживать старуху, которая хочет навестить своего умирающего внука.

Линни в замешательстве уставилась на бабку. Хотя положение де Валькуров было весьма плачевным, тон старухи оставался требовательным, хотя сама она при этом как-то съежилась, словно бы еще постарела, и, несмотря на саркастические замечания, срывавшиеся с ее языка, выглядела существом безвредным и беспомощным. Стражники перемолвились между собой, после чего тот, что помоложе, вышел, а пожилой сказал:

— Если лорд Экстон разрешит — выйдешь из комнаты. А нет — останешься здесь вместе со всеми.

Не прошло и минуты, как молодой вернулся. Значит, сэр Экстон находился поблизости. Возможно, расположился этажом ниже, в покоях Эдгара де Валькура. Линни опустила глаза, пытаясь проникнуть взглядом сквозь истертые каменные плиты пола и увидеть, что творится сейчас в комнате, еще вчера принадлежавшей ее отцу. Там находилась огромная кровать, на которую ей предстояло в самом ближайшем времени возлечь с Экстоном де ла Мансе.

Нервно сглотнув клубочек в горле, Линни принялась пальцами расчесывать спутавшиеся за ночь волосы. Как ни круги, выйти замуж за Экстона предложила она сама. Браки обыкновенно заключались из соображений выгоды, и женщины редко имели возможность выбрать себе мужа. Или сказать «нет» неугодному претенденту.

По крайней мере, она сама сделала выбор — если при сложившихся обстоятельствах это можно назвать выбором. Впрочем, это ничуть не прибавило ей бодрости.

— Милорд разрешил тебе выйти. Сторожить тебя поручено мне.

Леди Хэрриет одарила стражника величественным кивком.

— Собирайся, Беатрис. И вы — Норма, Ида и Доркас, — так они между собой окрестили новую служанку, под чьей личиной скрывалась настоящая Беатрис, — собирайся тоже. Нам потребуется ваша помощь.

— Погоди! Ты же сказала, что пойдешь одна, — запротестовал стражник. — Обо всех прочих и речи не было. Леди Хэрриет взглянула на него снисходительно. — Леди Беатрис — наш главный целитель. Я же всего-на всего старуха, желающая помолиться за здоровье внука. А что касается всех прочих… Если бы ты знал, как выходи; на прогулку настоящая леди, то не говорил бы глупостей Норма, Ида и Доркас должны оказывать нам мелкие услуги и помощь.

Пожилой задумчиво поскреб пятерней в затылке и на хмурился. — Прямо не знаю, что и делать…

— В таком случае отчего бы тебе не спуститься к своем хозяину и не спросить у него еще раз? — вступила в разговор Линни, стараясь не слишком раздражать стражника, но и внушить ему мысль, что бегать к милорду по пустяковом; поводу просто глупо.

— Вот ведь незадача, — снова нерешительно пробормотал пожилой. — А ты, Ферги, что думаешь? Тот, что помоложе, удивленно изогнул бровь. — Если хочешь узнать волю милорда, отправляйся сам, Я лично не намерен больше беспокоить его по пустякам.

Линни прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Да и леди Хэрриет явно на руку были пререкания стражников. После некоторого колебания они жестом предложили женщинам выходить.

— Я желала бы, чтобы нас сопровождал священник, — важно обратилась леди Хэрриет к пожилому надсмотрщику, когда маленькая процессия спустилась вниз на два пролета лестницы. — Пошли мальчишку и вели ему разыскать Мартина. Он, вероятно, сейчас в ризнице при замковой часовне — готовится к утренней мессе.

На этот раз возражений со стороны небритого стражника не последовало. Он лишь чертыхнулся себе под нос и двинулся дальше, шаркая кожаными, подбитыми гвоздями подошвами по холодным каменным ступеням.

Процессию возглавляла леди Хэрриет, за ней поспешала[Беатрис в облачении несуществующей Доркас. Следом шла Ида, а замыкали шествие Линии и Норма. Проходя мимо площадки второго этажа, женщины ускорили шаг. Никому из них — даже леди Хэрриет — не хотелось носом к носу встретиться с Экстоном де ла Мансе. Впрочем, Линии самую малость помедлила и заглянула в каменную арку, которая вела в коридор и к массивным дверям, скрывавшим от посторонних глаз нового владельца Мейденстона.

Он находился у себя в покоях — в этом можно было не сомневаться. Но вот был ли он там один или в обществе какой-нибудь несчастной девушки, которая привлекла его внимание своими прелестями, этого Линни не знала. Скоро, очень скоро она сама превратится в такую же несчастную…

— Давай-ка двигайся, Линни, то есть, я хочу сказать, леди Беатрис, — быстро поправилась Норма.

Линии не нужно было повторять дважды. Однако, прежде чем они устремились по лестнице вниз, массивная дверь покоев распахнулась и из нее вышел ее жених собственной персоной.

В этот момент он как раз застегивал кожаный пояс, стягивавший на талии его короткую — до колен — алого цвета тунику, и оттого не видел женщин. Когда же Норма подтолкнула Линии и обе они ринулись от ужасного человека прочь, тот, привлеченный шумом, поднял голову и встретился с Линни глазами.

Линни не удалось разглядеть его как следует, но тем не менее всю дорогу до длинного здания караулки, даже в те минуты, когда они с Нормой пересекали кишевший солдатами двор, образ Экстона де ла Мансе вставал перед ее мысленным взором.

Вчера, когда она впервые его увидела, он выглядел усталым и неопрятным. Волосы его, подстриженные по моде того времени, взмокли от пота и упрямо липли ко лбу, а лицо, хотя и несло на себе победный отблеск, продолжало сохранять мрачное выражение. Сегодня утром, однако, он показался Линни совсем другим — свежим и отдохнувшим. Его иссиня-черные волосы блестели и отражали огонь факела, который полыхал в держателе, прикрепленном к стене. Глаза его сегодня тоже были иными — чистыми и ярким

Ей ничего более не оставалось, как признать, что о весьма привлекательный мужчина. Он и вправду был крася той мужской красотой, которая привлекает к себе сердце, хотя черты его были, пожалуй, слишком суровы. Суровостью и решительностью он превосходил даже Мейнарда, и Линни от неприятного предчувствия заныло в груди. Челе век этот выглядел именно так, как следовало выгляди грозному владельцу Мейденстона, каковым он себя провозгласил.

В брошенном на нее взгляде Линни обнаружила к том же уверенность вельможи, который не сомневается, рожден повелевать и обладать всем тем, что оказывается поле его зрения. Включая и ее, Линни.

Он словно пометил ее своим леденящим взглядом, выжигал на ее теле личное клеймо, причислив тем самым ко все» тому, чем он владел. Помоги ей господи, ведь не пройдет дня, как она и в самом деле будет принадлежать ему!

Ноги отказывались ее держать, и Линни, чтобы скрыты всех свою слабость, поторопилась укрыться в полумраке к раульного помещения, по которому уже шествовала, отмечу каждый свой шаг стуком посоха, престарелая леди Хэрриет Линни показалось, что, когда Экстон де ла Мансе поведет ее к аналою, обратится к ней громовым голосом, назвав именем Беатрис, да еще пристально на нее при этом посмотрит, она не выдержит и выдаст свою тайну или — чего доброго — просто рухнет от ужаса в обморок.

Девушка остановилась перед затянутым грубой матеря дальним углом караульной, превращенным в лазарет, где лежал Мейнард.

«Ты должна отбросить все страхи, — упорно твердила она — Ты переоцениваешь Экстона. Он всего лишь простой смертный. А ты — единственная опора своего семейства, которое надеется вернуть когда-нибудь в будущем утерянное достояние. И единственная надежда Беатрис, которую этот рыцарь-великан готовится заключить в объятия, дабы тем весомей сделать свои претензии на заме Мейденстон». Она, Линни, сестра ее, гонимая людьми судьбой, получила от бога возможность совершить благо деяние и не может позволить, чтобы этому воспрепятствовала ее жалкая слабость.