— Твой подарок скорее проклятие, а не дар, — сказала она трепетавшим от скрытого гнева голосом. Гневалась правда, только на себя.

— Это отговорка. Ответь, ты вспоминаешь обо мне, когда меня нет рядом? Линни задумалась. Что ей велела бабушка? «Обмани свое тело на послабление для отца и брата!» — так, кажется, говорила старуха?

Линни снова сглотнула — ничего не поделаешь, надо было отвечать.

— Да, милорд, я постоянно помню о тебе.

Это явно обрадовало Экстона.

— Что ж, я с удовольствием гляну, как он снова войдет в твое тело. — Экстон потянул через голову свою рубашку и остался перед ней в одних узких штанах и сапогах. — Ты, жена, примешь ванну вместе со мной, тогда у меня будет возможность увидеть все!

Заметив озадаченное выражение на ее лице, Экстон принялся хохотать, но Линни и в самом деле не знала, что ответить: его предложение повергло ее в шок. Ей едва удавалось сохранять хладнокровие при виде великолепного, налившегося мужской силой тела мужа, но вряд ли она сможет оставаться холодной, погружаясь в общую с ним ванну! Да и раздеваться перед ним при свете дня ей еще не приходилось.

— Бадья, то есть… ванна… слишком мала для двоих, — сказала она, заикаясь. Чтобы как-то занять руки, она взяла его льняную рубашку и принялась складывать ее, тщательно расправляя по швам.

Неожиданно в спальню просунула голову Норма; встретившись с Линни взглядом, она пробурчала: — Миледи, ванна готова.

Ах, эта Норма! Да возблагодарит ее господь! По крайней мере она на ее стороне.

— Пойдем, милорд, — сказала Линни, направляясь к двери. Она пыталась воспользоваться вмешательством служанки. — Пойдем, пока вода не остыла.

Экстон подчинился, и Линни подумала, что ей, пусть на немного, удалось отвратить угрозу немедленного с ним соития. Хотя бабка и требовала от нее потакать всем прихотям Экстона, Линни и представить себе не могла, как она влезет в одну бадью с мужчиной.

В коридоре два пажа суетились вокруг большой деревянной бадьи, наполняя ее горячей водой из ведер. Тут же возникла служанка, которая держала поднос, нагруженный тарелками с жареным мясом и хлебом. За ней спешила другая девушка с серебряным кувшином и двумя кубками в руках. Экстон подошел к бадье, сунул ладонь в воду и произнес:

— Отошли челядь прочь. Слуги нам больше не нужны.

— Но… но… — попыталась было воспротивиться Линн и тотчас замолкла, как только Экстон приподнял тонкую бровь. Ей оставалось одно — следовать желаниям Экстона.

— Норма, я займусь лордом Экстоном сама. Ты же отправляйся в зал и пригляди за хозяйством. Как только я освобожусь, то спущусь к тебе, чтобы отдать нужные распоряжения. С разрешения милорда, разумеется, — добавила она взглянув на мужа.

Тот молча на нее взирал, и Линни решила, что в этот день судьба, возможно, не откажет ей в нескольких часах покоя.

Слуги стайкой потекли вниз, освобождая верхние этажи для господских услад, как было велено Экстоном. Линни не сомневалась, что им хорошо известно, зачем их изгоняют из помещения.

Интересно, будут ли они также бросать на нее косы взгляды, когда она вернется к хозяйственным заботам? Лучше об этом не думать.

Впрочем, какими бы рассуждениями она ни занималась в этот момент свою головку, мысль о том, что ей предстоит искупаться в бадье с мужчиной, не давала ей покоя. Хотя между коридором и лестницей, которая вела в зал, не существовало двери, вряд ли кто из челяди осмелился бы прервать их уединение после того, как милорд столь однозначно высказал пожелание их не беспокоить.

Линни вздохнула. Поскольку Экстон, как ей казалось предпочитал прямоту в общении с людьми, она должна была высказать ему все, что ее волновало, до последнего словечка. Разумеется, не выдавая ему тайны своего рождения.

— С чего бы ты хотел начать, милорд? Принять ванную утолить голод? — начала она, стараясь подражать манере опытной хозяйки. И застыла в ожидании ответа, предусмотрительно сохраняя некоторое расстояние между ними.

* У меня нет аппетита, — сказал Экстон, потирая лоб, морщась от боли. — Я, пожалуй, в первую очередь приму ванну.

— Чтобы снять головную боль, милорд, могу предложить добавить в воду лаванду, отвар сладкого корня или зверобоя, — деловито произнесла Линни.

— Неужели настои из трав способны успокоить боль в голове и томление в теле? — спросил Экстон.

— Да, таковы их свойства, — пожала плечами Линни. — Я много раз использовала их, чтобы… — Тут она замолчала, поскольку хотела сказать, что ее настои и отвары помогали родственникам, а Экстон запретил о них упоминать.

Судя по всему, он понял это и, внимательно на нее посмотрев, закончил фразу: — Чтобы излечить головную боль у отца? Она смело встретила его взгляд. — И у брата тоже.

И снова началась молчаливая дуэль. Но в этот раз Экстон не походил на удава, а она — на кролика. Его болезненное состояние словно бы низвело его до равного с ней уровня, а такую возможность упускать не следовало.

— Мои настойки помогали обычно всем без исключения страдающим от похмелья жителям Мейденстона. Может быть, попробуешь?

Экстон утвердительно кивнул, но явно был озадачен ее вниманием. И тогда она решила предвосхитить его вопрос.

— Не надо удивляться, милорд. Просто я хочу, чтобы между нами не было вражды. Я предпочитаю мир!

— Мир… — эхом отозвался Экстон. — Скажи мне честно, Беатрис, тебе нужен мир для того лишь, чтобы сохранить у себя под боком эту старую каргу, твою бабку? У Линни было время подумать над ответом. Вчера вечером она, не задумываясь, сказала бы «да». Однако ночью леди Хэрриет сама выразила желание уехать из Мейденстона чтобы — по ее словам — полюбоваться на падение Экстона со стороны, ну и, разумеется, этому падению способствовать. Линни отчаянно пыталась подобрать соответствующие случаю слова.

— Сегодня мне вдруг показалось разумным отпустить леди Хэрриет в аббатство Рамсей. Здесь, в Мейденстоне, покой не обрести. Но как ты намерен поступить с другими членами нашего семейства?

— Ответ прост. Мужчины из рода де Валькуров останутся в замке и будут ожидать решения своей судьбы, которое целиком зависит от воли Генриха Плантагенета. Поэтому не вздумай меня просить, чтобы я их освободил, — предупредил Экстон. — Это не в моей власти.

Линни опустила глаза.

— Понятно. Но мне бы хотелось, Экстон, чтобы ты согласился с одной очень важной мыслью — месть по отношения Валькурам свершилась. Так что не навлекай излишних страданий на людей, которые находятся в полной твоей власти.

— В случае, если ты еще не до конца это осознала, хочу тебе заметить, что до сих пор от вспышек моего гнева страдала прежде всего ты.

Пораженная Линни подняла на Экстона глаза.

— Ну… Я не могу сказать, что ты всегда злился на меня когда мы..оказывались вдвоем.

Экстон скупо улыбнулся.

— Да и ты, по-моему, тоже. Не то у меня на теле появился бы не один, а несколько свежих шрамов. — Он потер плечо которое Линни в свое время оцарапала клинком, и заговорил серьезно, без улыбки: — Я, видишь ли, не могу обешать тебе, что стану покладистым мужем. Боюсь, что и ты не можешь мне обещать, что сделаешься покладистой женой на все времена. Но мы как-нибудь с тобой договоримся так ли?

Экстон принялся стаскивать с себя сапоги, после протянул руку к завязкам, которые стягивали штаны поясе. Линни, не отрывая глаз, смотрела на мужа, восхищаясь его телосложением и силой.

— Пожалуй, я сначала приму ванну, — сказал он. А потом отправлюсь в постель.

Завязки наконец уступили его усилиям, и он начал снимать с себя штаны, не обращая внимания на взгляд Линни, который сопровождал каждое его движение. Только когда он переступил через этот предмет туалета, окончательно от него освободившись, она отвела глаза и хриплым голосом прошептала:

— Это невозможно… Кровать-то сломана.

— В таком случае позови кого-нибудь, чтобы уладить дело. Линни услышала всплеск воды, когда он, помедлив секунду, опустил свое могучее тело в ванну, и его удовлетворенный вздох.