Одногруппники провожали меня в основном сочувствующими взглядами, но среди них проскальзывали и ехидные, и презрительные, и многие другие. Не обращая внимания ни на кого, я дошла до парты и уселась-таки. Айла в моей голове уже растерзала вредного преподавателя на кусочки, сожгла своим драконьим пламенем, потом ещё раз сожгла и в третий раз, на всякий случай, тоже сожгла. И злобно пыхтела где-то на задворках моего сознания.

Пара прошла мимо. Я так и не смогла успокоиться. Странно, обычно я быстро брала себя в руки, а сейчас, будто с катушек слетела. Один из одногруппников подходил ко мне и что-то спрашивал, а когда я подняла на него взгляд, отшатнулся и вихрем вылетел из аудитории. Опять стихия сама по себе глаза мои заполнила. Такое бывало в детстве, да, и потом, в подростковом возрасте тоже, когда кто-то из сверстников меня доставал. Стихия брала верх и заполнялся собой глаза, они становились полностью чёрными, без белков, без зрачков - просто темное марево. Дети тогда пугались и в слезах убегали от меня, а я злилась ещё сильнее и стихия и вовсе выходила в пространство.

Оставшиеся пары прошли так же. Все было как в тумане. Даже не понимаю, как так вообще возможно: обычно стихия отпускала меня уже минут через пять, в крайнем случае пятнадцать, а сегодня она даже не собирается никуда уходить. И Айла по этому поводу очень беспокоится. Как говорила Алиса в известной сказке про Страну Чудес, всё страннее и страннее. По окончании последней пары, пошла сначала к себе, чтобы пообедать. А потом можно и работать.

Не помню, как дошла до комнаты в общежитии, которая, кстати, осталась за мной, как за помощником библиотекаря. Пока шла, думала что делать сегодня? Ну, понятно, что библиотека, книги и так далее, но смогу ли сегодня нормально поработать? Пока обедала, Рыська меня успокаивал.

- Хозяйка, - говорил домовой, - не волнуйтесь вы. Вы ж сильная. Каких дел натворить можете, но вы - добрая. Натворите и жалеть потом будете.

И ведь прав домовой! Ну, насчёт доброй не знаю, а вот о том, что жалеть буду, если покалечу кого - точно. Как же все это сложно-то!

Поблагодарив Рыську за обед, пола к своему рабочему месту. Сколько счастья и испытала, когда пришла - словами не передать! Хранилище. Оно было открыто! Открыто! Я чуть не завизжала от радости. Это ж какой шанс!

Вызвав дракона, я всё-таки вошла. Вошла и замерла в восхищении. Сколько здесь старинных книг! Толстенные фолианты с деревянными или металлическими пластинами вместо обложек, некоторые были инкрустированы камнями (по-любому дорогие книженции), некоторые с высеченными названиями на неизвестном языке. Я шла вдоль стеллажей, вдыхая этот непередаваемый запах старины, как вдруг мне на голову свалилась книга. Я даже присела от такого поворота событий. Было больно. Хорошо, что книга оказалась не толстой и не деревянной, иначе я бы тут и осталась бессознательная.

Повертев книгу в руках, осмотрела её со всех сторон. Обложка кожаная, без каких-либо опознавательных значков или надписей. Абсолютно чёрная. Открыв книгу, чуть не вскрикнула. С первой страницы на меня смотрел демон из моего сна. Оказалось, что эта страница не первая.

- Айла, - прошептала я, - быстренько пролистай всю эту книгу и сохрани в своей хорошей драконьей памяти каждую закорючку.

Пока дракон занималась чёрной книгой с демонами, я пошла дальше. Но счастье было недолгим, и в хранилище вошёл библиотекарь.  Мне сделали выговор, заявив, что нельзя без позволения сюда заходить, и выгнали из комнатки. Айла уже просмотрела книгу и спокойно сыпала на меня своим восторгом в моей же голове. А я… я завидовала этой ящерице.

“Рога -во! Клыки - во! А силища-то… силища - во! Мышцы - во! Шерсть на мышцах… ээмм… ну, не важно. Миилкаа! Ты не представляешь, что там написано!” - Восхищалась Айла.

- Конечно, не представляю, - ворчала я, составляя книги по зельварению на полку. Вот до чего же ленивые эти студенты - ну, вот взял ты книгу, посмотрел - не та, так поставь ты её туда, откуда взял-то! Нет, они скидают их ровной кучкой то на пол, то на столик около стеллажа! - я же её не читала!

“Ой, зряяя, - подначивала зараза чешуйчатая, - я тебе, конечно, расскажу, что там. Но своими глазами видеть - это другое…”

- Слушай, книголюб, - обратилась к ней вслух, а на обращение отреагировал парень, стоящий у полок напротив. Если судить по огненно-красной шевелюре и красной-же нашивке боевого факультета, то этот парень - огневик. - Для боевиков литература там, - указала на второй этаж библиотеки.

- А слетай-ка ты на полигон, - прошептала уже дракону, которая хихикала над выражением лица парня, когда я его книголюбом назвала, хоть это и не к нему относилось, сам “книголюб” об этом не знает. Очень непривычно слышать чужие слова в собственной голове, до сих пор привыкнуть не могу. Это как слушать что-либо в наушниках… - посмотри, чем занят средний принц.

“А чего это тебе от среднего понадобилось?” - С подозрением поинтересовалась Хранитель.

- Просто лети, Айла, - вздохнула я.

Оставшись в тишине, я даже не поверила своему счастью. Неужели, тихо?! Блаженство… “Как хорошо”, - успела подумать я, как на плечо рухнула чья-то ладонь. Хотя почему “чья-то”? Я даже не удивлюсь, когда обернувшись увижу ухмыляющуюся физиономию старшего принца.

- Вот и попалась, птичка, - прошептали мне прямо в ухо. Щекотно. И страшно: это не принц. - а теперь идём со мной.

Я честно хотела возмутиться и даже, возможно, позвать стихию, чтобы припугнуть, хотя её даже звать не надо - до сих пор клокочет где-то в районе солнечного сплетения, но не успела ничего. Рот и нос мне заткнула какая-то вонючая тряпка, и сознание уплыло мгновенно. Тьма, в которую мне пришлось нырять, будучи моей родной стихией, убаюкивала, обнимая со всех сторон, так хорошо становилось, как в тёплой воде в ванне после долгой дороги. Она словно шептала: “Все хорошо, я рядом”.

Когда мрак расступился, обещая скорой встречи, я обнаружила себя лежащей на какой-то не то кушетке, не то на длинном столе. Причём, я снова видела себя со стороны, паря над собственным телом. И хотя теперь-то я знаю, сто вовсе и не я летаю призраком по комнате (или не комнате?), а стихия, глазами (или чем там она видит?) которой я вижу, находясь все ещё в бессознательном состоянии там, на кушетке.

Не очень красиво лежу я, кстати. Ну, не могли или похитители меня хоть уложить нормально что ли? А то: лицом вниз, волосы растрераны, будто меня именно за эту с позволения сказать шевелюру (до плеч волосы-то) и тащили к месту моей теперешней дислокации. Но и это не всё: одна рука вытянута вперед, вторая свисает с кушетки справа, и что бельше всего меня поразило - мой зад (извините за подробности) приподнят вверх. Какого?! Что это за…?!

А интересно, я вот в таком духообзаном состоянии смогу себя переложить по-другому? Попробовала. Ничего. Эх, жаль. Так, что-то я задерживаясь, пора просыпаться и делать ноги из этого странного места. Но сначала посмотрю где это я оказалась. То, что я не в Академии - ясно, как день: у всех студентов на запястье стоит метка, знак учебного заведения, и он вещь многофункциональная. Например, когда я опаздываю на пару, он нагревается, напоминая, что я невероятно непунктуальный человек. А если я нарушают какой-то запрет, так эта, постоянно чёрная татушка, становится красной… и светится, тоже красным. Вот, как сейчас. Только я даже в виде призрака ощущаю, как метка ещё и адски жжется. Чую, когда очнусь, меня ждут “наиприятнейши”е ощущения.

Полечу “на разведку”, пока время есть. 

Посмотреть было на что. Я оказалась в самой верхней комнате высоченной башни в горах. Что это за место, я представляла плохо. Вокруг башни были только горы. Не такие, как их принято описывать: каменные великаны со снежными вершинами, окутанные таинственным туманом, и прочая красивая шелуха. Эти горы были такими… жуткими. Они не вселяли восторг, трепет, какой испытываешь, глядя если и не на чудо природы, то на неземную красоту точно. Эти горы своей чернотой хоть и завораживали, все равно будили где-то в глубине души какой-то иррациональный страх, и неизвестно к чему этот страх относится: к тьме, окутавшей вершины, как чёрный непроглядный туман, или к высоте, на которой находится башня, ведь внизу (опять же из-за этой тьмы, стелящейся по дну долины) ничегошеньки не видно, словно нет ни конца, ни края у этой бездны. Кроме серых вершин этих гор, не видно более ничего: либо каменные глыбы, либо тёмные провалы расщелин, либо тьма, туманом укрывшая в своих объятиях землю на многие километры вокруг.