В одном углу сидела группа мужчин в богато расшитых назирских халатах, в вырезах которых мелькали медальоны гильдии торговцев. Рядом с ними пристроилось несколько наёмных караванщиков с помятыми лицами - при одном взгляде на них в воздухе мерещился запах перегара. В другом углу, надвинув капюшон на глаза, пил молоко странствующий монах. Напротив него торопливо уничтожал похлёбку хмурый детина, похожий на рыцаря, но без герба и, судя по состоянию снаряжения, без гроша в кармане. Посреди зала свободно расположилась компания вольников - чистильщиков, которым кочевая жизнь наёмника показалась прибыльнее членства гильдии, в которую нужно платить взнос. Они играли в карты и вычурно, используя характерные для своей профессии словечки, ругались на весь зал. От стойки на них апатично смотрела пухлая девица, держащая на коленях видавшую виды лютню. Мне хватило одного взгляда, чтобы наградить её званием «самый нелепый менестрель, которого я когда-либо видел». Нам же с Линой достался маленький столик, стоящий у самой стены. По соседству, у окна, клевал носом человек в пёстрой одежде королевского гонца.
Я мысленно посочувствовал парню - у этих ребят в последнее время сильно прибавилось работёнки. Уже месяц минул со дня уничтожения квислендского замка. Известие об этом событии быстро разлетелось по всем градам и весям, и хрупкое политическое равновесие, установившееся на просторах Куивиена, плавно покатилось в Бездну. Из того, что мне удалось подслушать в дороге, картина вырисовывалась прелюбопытнейшая. В народе ходило две особо популярных версии, поэтому иные дураки до хрипоты спорили о том, кто из них правей.
Одни, делая страшные глаза и указывая на небо, говорили о Великой Божественной Каре. Церковные глашатаи и буйнопомешанные проповедники вопили об этом на каждом углу, так что набожная часть населения глотала их сказочки как назирские конфетки, не жуя. Правда, что это за кара такая и почему она обрушилась на стоящий в глуши замок, никто сказать не мог. Наверное, так далеко никто не думал, ведь есть же строки Святого Писания: «И настанет тьма великая, и развернутся небеса, и падёт на землю кара божественная, выжигающая огнём священным всякий грех» - и какие, спрашивается, ещё нужны доказательства? Добрые прихожане и глупые грешники вереницами устремились к порогам церквей, где первые молились, расшибая лбы, а вторые ещё и жертвовали деньги - чтобы святые отцы замолвили перед Богами словечко. Как, бывало, говаривал мне Арджин: «Хочешь стать величайшим алхимиком - иди в церковники. Они золото делают прямо из воздуха».
Другие, более приземлённые, твердили, что не было на самом деле никакого катаклизма, и что замок разрушен вовсе не божественной силой, а подлым южным соседом Либрии, под покровом ночи перебросившим через границу карательный отряд. Мол, те земли принадлежали предкам нынешних танов Прибрежья, вот морские владыки и решили их отбить. Находились очевидцы, которые побывали на месте: они уверяли, что тамошняя картина не очень-то похожа на результат божественной кары, зато очень похожа на обычные развалины взятого штурмом замка. В ответ на упоминание ужасного грохота, землетрясения и ослепляющей вспышки света они пожимали плечами: «Погода».
И то, и другое, разумеется, было полнейшей чушью. Люди видели на месте кратера развалины, потому что Меритари создали очень качественную иллюзию. Они прикрыли катастрофу легендой о вторжении, чтобы избежать скандалов вокруг себя - потому что их обвинили бы в первую очередь. Престиж Ордена в народе и без того был не слишком высок, а после такой демонстрации силы положение и вовсе стало бы критическим.
Что касается меня, то спустя месяц после катастрофы я был полностью уверен, что Меритари к ней непричастны. Во-первых, потому что испытывал известные сомнения по поводу мастерства чародеев Ордена, а во-вторых, потому что вслед за этим колоссальным, невероятным по своей мощи магическим ударом так и не последовало возврата. Никакого. Я ждал новостей о новых катаклизмах, о нашествиях выродков, об оживающих кладбищах или эпидемиях, но слышал лишь пересуды о подскочивших ценах и передвижениях войск вокруг границы. Словно чудовищный луч света, расщепляющий любую материю на мельчайшие частицы, мог обойтись без естественных для нашего мира последствий! Я даже представить себе не мог, как это возможно. Кто бы ни уничтожил Квисленд, он обладал исключительными знаниями и навыками. Если я, конечно, не ошибся в своих суждениях относительно могущества Меритари или Божественной Кары...
Гонца, на которого я периодически поглядывал, окончательно сморило, и он едва не упал на бок, но сработали профессиональные рефлексы - парень встрепенулся и выпрямился на стуле, одновременно попытавшись схватиться за несуществующие вожжи. Осоловело оглядевшись, человек в пёстром плаще потёр лицо, допил из кружки и вышел из корчмы. Я посмотрел ему вслед с некоторым сожалением, потому что планировал расспросить вестника о последних новостях с границы.
Дело в том, что между Либрией и Прибрежьем по слухам вот-вот должна была разразиться война. Эти державы десятилетиями улыбались друг другу, стискивая рукоять спрятанного под одеждой кинжала, и теперь, с уничтожением Квисленда, получили долгожданный повод накормить друг друга сталью. Начались частые пограничные стычки. Участились грабежи и нападения на знать. Торговля затруднилась, что повлияло на цены и, в конечном итоге, на общественные настроения. На границе Либрии и Прибрежья всё туже затягивался клубок хаоса. Всё шло к моменту, когда множество мелких потасовок превращается в одно масштабное кровопролитие. Отчасти поэтому мы с Линой улепётывали оттуда со всех ног - чтобы оказаться как можно дальше от чужих разборок, когда грянут настоящие битвы.
Для начала я планировал добраться до сравнительно безопасной границы с Кан-Терном, но потом прошёл слух, что там ввели усиленный контроль, поэтому мы направились вдоль неё - в сторону Дембри. Чтобы не попадаться на глаза Меритари, приходилось ехать по бездорожью и делать крюки, что ещё больше осложняло путь. Конечно, можно было обнаглеть и попытаться слиться с толпой, но мы, посовещавшись, решили, что попусту рисковать не стоит. Ночевали в основном на открытом воздухе, хотя изредка нам попадались одиночные домики крестьян или охотников, которые за чисто символическую плату соглашались оставить на ночлег двух усталых путников. В этот раз я решил остановиться в корчме, дабы хорошенько выспаться и запастись всем необходимым перед длинным забегом по лесам - дальше шли плотно населённые места, от которых следовало держаться в стороне.
Покончив с завтраком, мы забрали свои вещи и направились к конюшне.
- Мы едем в сторону Катунга? - спросила Лина.
- Да.
- Мы там долго будем ехать. Полно народу.
- Объезжать будет ещё дольше. А нам нужно поскорее к границе. Скоро тут станет не продохнуть.
Девчонка дёрнула плечами в знак того, что не собирается спорить, и запрыгнула на своего жеребца.
Мне удалось снарядить её в поход, купив необходимую одежду и снаряжение в небольшом городишке, попавшемся на пути. Правда, пришлось побегать от тамошней стражи, чтобы избежать лишних расспросов, но оно того стоило: Лина пищала от восторга при виде обновок. Размахивая подаренной саблей, она поскользнулась на траве и едва не отсекла себе запястье; после этого я впервые обругал девчонку и провёл первый в её жизни урок фехтования.
В дальнейшем такие уроки вошли в наш распорядок наравне с занятиями магией - мне не хотелось однажды проснуться с пядью стали в боку, так же как не хотелось однажды лишиться волос из-за неуклюжести Лины. Она оказалась способной, но до ужаса недисциплинированной ученицей. Сколько я ни твердил, что дисциплина это фундамент обучения - всё как об стенку горох. Усидчивости девчонке хватало от силы на полчаса, после чего занятие скатывалось в дурачество или заканчивалось сонными зевками, в зависимости от настроения ученицы. Иногда эта бестия наглела настолько, что начинала кокетничать со мной, чтобы сбить с мысли и вывести из себя - и несколько раз, будь я проклят, ей это удалось.
