– Я пойду с тобой, – заявил император.

– Ага, а кто заменит тебя на должности? Ты, конечно, воскреснешь, но нулем без палочки!

– Проклятие! – Лэйнард заметно приуныл. – Ты права. Ладно… Я сделаю то, о чем ты попросила. Скажи… Ты действительно готова рискнуть своей жизнью ради меня, темных и всех остальных существ? – Что-то непонятное блеснуло в глазах светлого.

– Нет никакого риска, – бодро отозвалась я. Про Лес Забвения, Пески Уныния, Рощу Тоски и еще пару десятков наименований различных пакостей, стерегущих у Аида в гостях, я вспоминать не буду.

– Еще скажи, бабуля с дедулей тебя под белы рученьки до входа на Олимп проводят!

Ага… Как разбегутся… Как ремень в руки возьмут… И начнут меня провожать вдоль и поперек попы.

– Я пойду с Райвелином. – Дискуссия мне надоела. – И точка. Вернусь через два дня, тогда и поговорим.

– А если ты не вернешься?

То меня за шкирку, словно котенка, выбросят, если спасти успеют.

– Тогда сожги мое тело и не забудь веночков на десять лет вперед в некрополь прислать, – мрачно пошутила я.

На этом мы прекратили разговор. Доели десерт, выпили по чашечке заваренного по-старосски гибискуса и отправились ко мне домой. В смысле Лэйнард решил совершить подвиг и проводить меня до квартиры. Пределы допустимого я обозначила сразу. По дороге нас сопровождал вой оборотней и хлопанье крыльев вампиров. Темные выглядывали из каждой подворотни, сверкали глазами с крыш домов, но не приближались. Их отпугивала Сфера Света, которой окружил нашу пару император. Я шла, давила в душе зарождающуюся тревогу и задавала себе всего один вопрос: приспешники Тьмы сами инициативу проявили или их надоумил кто?

Перед домом концентрация кровососущих превысила все допустимые санитарно-эпидемиологические нормы на квадратный метр. Я уже собралась вызвать Руфима и попросить его отогнать шавок, но передумала. Вместо ябедничества я решила отплатить демонам той же монетой высочайшей золотой пробы.

– Глупо расстаться просто так после замечательного вечера… – Я вплотную подошла к императору.

– Да? – Он убрал вечно падающие на глаза пепельные пряди за ухо и весело сверкнул глазами. – И что ты предлагаешь? Тсс, – светлый приложил палец к моим губам, – я сам догадаюсь…

Я утонула в свете. Растворилась в нем. Он был обжигающе холоден. Так холоден, что я усомнилась в способности его носителя испытывать какие-либо чувства. Знание остро резануло по нервам. Нет, не нужна я Лэйнарду. Так же, как не нужна и Тоттену. Великим нет дела до меня. Каждый из них преследует свою цель, и я им интересна, покуда являюсь средством ее достижения. И красивые ухаживания – очередная ложь.

Дрогнув, я отстранилась. Не по вкусу пришлась мне месть… Мы опустились на землю. Сияние померкло, и я в двух шагах от нас увидела Многоликого с охапкой красных роз в руках…

Он смотрел на меня. Не отрываясь. Несмотря на темноту, я видела, как испаряется синева из его глаза, сменяясь растопленным шоколадом, а затем непроглядной Тьмой. А дальше… Он будто очнулся от сна, швырнул цветы мне под ноги и скрылся в темноте, взметнув пыль каблуками сапог. Что ж ты, друг мой, убежал? И зачем приходил? Мириться? Да я бы рассмеялась тебе в лицо. От горя. Или расплакалась. От счастья.

– Если хочешь, я могу телепортировать тебя к нему, – сказал жених. – Хотя… там, куда он отправился, небезопасно для мага твоего уровня.

«А ведь он знал!» – догадалась я. Покачала головой и ответила, что не нужно. Попрощалась отстраненно и вошла в подъезд. Петр Фельдиперсович проводил меня тусклым взглядом и снова уткнулся в книжку. Я зашла в квартиру, разделась и легла в кровать. Жутко заболела голова, и в такт пульсирующей боли билась мысль: что же я натворила?

Понедельник, как говорится, день тяжелый. Не в том плане, что все в нашем городе дружно впрягаются в телеги и начинают камни с одного места на другое возить, а том, что в понедельник особенно ничего не хочется делать. Даже вставать с кровати, и я не исключение из правил. Но кто же меня спрашивать будет!

Сначала забросали вызовами бывшие клиенты. Они узнали о разрыве отношений с темной семейкой, осмелели и давай требовать: кто-то неустойку за невыполненный контракт, кто-то слезно умолял найти-таки ему подругу, жену, любовницу. Последней позвонила тетка с требованием немедленно отыскать няню для ее отпрыска. Хорошо хоть не пропавшего пуделя.

Я ссылалась на неотложные дела и перенаправляла всех страждущих помощи, денег и любви по совершенно конкретному у-у – к Руфиму. Хотела позывной Тоттена дать, но меня остановил риск принудительно любоваться на толком не проснувшуюся разъяренную морду демона. Вдруг он сочтет издевательство над ним оригинальным приглашением на утренний чай? А у меня здесь гости. Вернее, уже жильцы, самовольно занявшие койко-место. Но если Райвелин продолжит меня кормить по утрам собственноручно приготовленными завтраками, я готова его терпеть.

– Лин, а Лин, а тебя дома разве никто не ждет? Ты не подумай, я тебя не гоню…

– Меня давно никто не ждет. Сама подумай, какая женщина вытерпит такой график работы? – Папарацци забрал у меня пустую тарелку и отправил ее в раковину. – Вот заработаю достаточно денег, куплю маленький домик в курортной зоне, женюсь, детишек заведу. Часть дома в сезон в аренду сдавать буду, а сам на кухне с поварешкой обеды, завтраки готовить… – Мужчина мечтательно закатил глаза.

Понятно. Себе оставить столь ценное и полезное домашнее животное вряд ли получится. Когда он решит остепениться, то его любая женщина с руками оторвет и к себе корабельными канатами привяжет. Парень аккуратный, готовить умеет, сам посуду моет – не мужчина, а мечта живая! Ну ладно, хоть попользуюсь немного, а потом сама лично в хорошие руки пристрою. Я мысленно начала перебирать кандидатуры в своей базе данных.

Кто может подойти Райвелину? Он симпатичный: темно-каштановые слегка вьющиеся волосы, смуглокожий, глаза темно-голубого цвета, подбородок немного более круглый, чем нужно… Но папарацци и не скрывает свой мягкий характер. Девушка соответственно ему нужна домашняя, со спокойным нравом, любящая теплоту семейных вечеров. Ответственная хозяйка, которую не стыдно показать гостям.

– Лин, а Лин, – опять пристала я к знакомому. – А тебе какие девушки нравятся?

– Молчаливые! – Чистая тарелка полетела в шкаф. – Фэй, ты решила моей личной жизнью заняться? – обернулся через плечо папарацци.

– Надо больно, – соврала я. – А даже если и так, то ты против, что ли? У меня репутация отличная. Да не собственная, а рабочая! – пояснила я в ответ на его хитрую усмешку. Мою-то он собственноручно в грязной водице средств массовой информации прополоскал.

– Я против. Знаешь, предпочитаю сделать выбор полностью самостоятельно по воле чувств и эмоций. Пусть мы будем разные или одинаковые, будем каждый день ругаться или ни разу не поссоримся, но это будет мой личный выбор и моя ответственность! – гордо провозгласил Райвелин.

Да пожалуйста… Можно все тихо и аккуратно сделать. Парень никогда в жизни не узнает, что встреча была подстроена. Одной моей клиентке пришлось пять раз цвет волос менять, два раза размер груди и длину ног увеличивать, прежде чем она замуж вышла. Но не за того, за кого изначально планировала и ради кого на финансовые жертвы шла, а за мага, который ее внешностью занимался, а тот, первый, локти себе потом до кости сгрыз.

Или другой пример: парнишка с младенчества за своей подружкой бегал, а она на него внимания не обращала. Так я ей похищение устроила, а он ее героически спас. От нанятых балбесов, что головорезов страшных и ужасных изображали. Чуть себя надутыми секирами и пластиковыми магопулями не покалечили.

За три часа до дракона в Новые Дельфы мы начали собираться. Райвелин вещи в чемодан запихивал, а я их оттуда тайком обратно в шкаф перекладывала. Скажите на милость, зачем ему в двухдневном путешествии трехлитровая кастрюля? Ах, ресторанная еда не нравится… Ничего, ужин как-нибудь в него запихнем. Руками, ногами поможем, если ложка не справится! После кастрюли я наткнулась на пульт от зеровизора. Он сам, хвала Зевсу, висел на стене. Как выяснилось, папарацци пульт раздавил прошлой ночью и решил его починить во время перелета. Все равно делать больше нечего. И для этой цели он положил с собой набор отверток и паяльную станцию… Откуда последняя взялась в моем доме, ума не приложу.