Дерек удивленно посмотрел на сестру.

— Не даст ли ему это кое-какую надежду?

— Возможно. — Натали в задумчивости жевала тост. — Это зависит от того, насколько сильны ее чувства к нему и почему ей надо выйти замуж за богатого. И еще от того, нет ли у твоего друга серьезных соперников. Может, уже есть на примете богатый поклонник, который только и ждет, чтобы ему подали знак?

— Думаю, что так оно и есть, — мрачно признался Дерек.

— Я бы не стала обвинять девушку, если она отдаст предпочтение богатому. — Натали заметно оживилась и повеселела. — Причин для того, чтобы гнаться за богатством, достаточно много. И некоторые из них весьма убедительны.

Не зная причин, которыми руководствуется девушка твоего друга, невозможно правильно оценить ситуацию.

— О чем ты говоришь? — нахмурился Дерек. — По-твоему, если у нее есть веская причина выйти замуж ради денег, в этом нет ничего предосудительного, так?

— Мой дорогой Дерек, — невозмутимо ответила Натали, — так уж устроен мир. Или ты об этом никогда не слыхал?

— Как же, слыхал, — буркнул Дерек, все больше мрачнея. — Но это же отвратительно. Неужели на свете нет ничего важнее денег?

— Есть, конечно, и немало. Но нет необходимости убеждать меня. Надо убедить девушку. И если дорогого дядюшку Джо приходится вызволять из долговой тюрьмы, все земли папочки давным-давно заложены-перезаложены и кредиторы требуют возврата денег или что-нибудь в этом роде, ты и твой друг ничего не сможете поделать. Вот все, что я могу тебе сказать.

— А что, если у нее нет веских причин? Если она просто обожает безудержно тратить деньги на всякие красивые вещи?

И вообще жить в роскоши?

Натали пожала плечами:

— Любой разумный человек, если ему выпадет такой шанс, скорее захочет быть богатым, чем бедным. Но если она действительно питает нежные чувства к твоему другу, я могу предположить, что ее любовь к нему перевесит желание иметь кучу шелковых платьев и армию слуг.

Дерек поерзал на неудобном стуле.

— А если нет?

— Тогда это значит, что твой друг ошибается относительно чувств девушки или ее здравого смысла и ему следует перестать за ней ухаживать.

Это был не тот отпет, который ожидал услышать Дерек.

— А не сумеет ли он изменить ее мнение о том, что нет ничего важнее денег? Если она все же предпочитает его, а не другого парня. Может, она еще как следует не подумала. И если он не перестанет ее добиваться…

— Тогда он, очевидно, глупец. — Натали стряхнула крошки с таким видом, будто ее приговор был окончательным. — Девушка либо влюблена в твоего друга, либо нет — одно из двух. Если она не любит его, он может попытаться завоевать ее сердце. Но ты говоришь, что она уже влюблена.

Дорогой Дерек, в таком случае эта девушка просто дурочка, и ему определенно будет лучше без нее.

Дерек был ошарашен.

— Постой! Минуту назад ты мне говорила, что так устроен мир, что любой человек скорее захочет быть богатым, чем бедным, и еще всякую белиберду.

Натали показала глазами на чайник. Дерек стал послушно наливать в чашку чай. Натали между тем продолжила:

— Говорила, что из того? Но я уверена, что любая женщина предпочтет выйти замуж за богача, к которому она безразлична, чем за бедняка, которого любит.

— Он вовсе не беден. Просто он не так богат, как ей нужно.

— Еще хуже! — вскричала Натали. — Значит, она выбирает не между бедностью и богатством, а между богатством и свсрхбогатством?

— Что-то вроде этого, — признался Дерек и передал ей чашку с чаем.

— Твой друг производит на меня впечатление идиота, — заметила Натали с явным отвращением. — И что он нашел в этой гарпии? Судя по всему, она глупая и жадная. И видимо, играет твоим другом просто ради собственного удовольствия. Я не верю, что она вообще в него влюблена.

— Так что же мне делать? — Дерек совсем запутался. — Не могу же я сказать своему другу, что он идиот, а его возлюбленная — гарпия. Человеку нужен совет, а не приговор.

— Вот ему мой совет: пусть забудет о девушке и поищет другую.

— Да не может он! Он влюблен в девчонку. Уже несколько лет сходит по ней с ума.

— Бог ты мой! — Натали отпила глоток чаю. — Как это грустно. Но, признаться, счастливого конца я не вижу.

Взыгравшие в Дереке чувства подняли его со стула, и он начал бегать по комнате, бормоча себе под нос проклятия.

Натали невозмутимо наблюдала эту картину.

— Кажется, ты принимаешь судьбу своего друга слишком близко к сердцу, — заметила она.

— Я хотел дать ему какой-нибудь стоящий совет, а не просто сказать «откажись и возвращайся домой». Натали, как ты можешь быть так уверена в своей правоте, если не знаешь людей, о которых шла речь?

Натали удивленно посмотрела на брата:

— Если ты считаешь, что мой совет не подходит, тогда сам ему что-нибудь предложи. Ты же спросил моего совета, и я тебе его дала.

Ему пришлось признать справедливость этого утверждения. Все же что-то его терзало.

— Я надеялся на тебя, — пробурчал он. — Ты обычно даешь отличные советы. Но на этот раз ты, по-моему, в цель не попала.

— Почему? А что, ты считаешь, должен сделать твой друг?

— Преследовать се, словно от этого зависит его жизнь, — не задумываясь ответил Дерек. — Не давать ей покоя. Все время попадаться на ее пути. Заставить ее признаться в своих чувствах к нему.

— Ну… — осторожно протянула Натали. — Возможно, это и принесет пользу. Но не в том смысле, как ты думаешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я полагаю, что твой друг сам скорее разберется в истинных чувствах этой девушки, чем заставит сделать это ее.

Но он, очевидно, против этого. — Она неуклюже повернулась, чтобы поставить пустую чашку на поднос. — Во всяком случае, если он не перестанет ее преследовать, ее реакция — какой бы она ни была — будет так или иначе очень скоро понятна. А теперь, Дерек, мне надо, чтобы ты ушел. И пожалуйста, убери с дороги этот стул.

Дерек решил не оставлять ее в покое, всюду преследуя.

Синтия не только чувствовала это, но и видела. Она приходила в ужас от того, что очень скоро все тоже это заметят.

Куда подевалось его безукоризненно осмотрительное поведение, которое так успокаивало ее нервы накануне вечером? У нес создалось впечатление, что он не воспринял всерьез ни ее слова, ни объяснения, ни ее прощание с ним.

Напротив, все это возымело совсем не тот эффект, на какой она рассчитывала. Он вел себя совсем не как человек, которому дали отставку. Наоборот! Он держался с ней так, словно она его поощряет. Что с ним случилось? Он что, ослеп?

Или поглупел? А может, он просто груб?

Она была вынуждена целыми днями как-то изворачиваться, чтобы избегать встреч с ним. Ей не то чтобы не нравилось проводить время с Ханной. И хотя Ханна была ее лучшим другом, она отдавала себе отчет в том, что единственной причиной, по которой она старалась все время быть рядом с ней, был страх. Если она останется одна, Дерек может неожиданно ворваться в комнату и каким-то образом ее похитить. Она уже не смела оставаться с ним наедине.

Сегодня вечером компания, гостившая в Оулдем-Парке, собиралась отправиться на благотворительный бал в зале дворянского собрания в Рочдейле. Леди Баллимер настояла на том, чтобы Синтия надела голубое платье из блестящего шелка, которое они приберегали для особого случая. Когда Синтия поднялась наверх, чтобы одеться, она раскапризничалась, словно двухлетний ребенок, которого не уложили поспать после обеда. Она была раздражена. Она злилась на Дерека, проигнорировавшего ее просьбу, на себя, не сумевшую отказаться от его поцелуев, на мать, которая не переставала командовать ею, на мистера Эллсуорта за то, что он не мог быть таким же привлекательным и интересным, как Дерек, и, наконец, на жизнь вообще.

Она мрачно смотрела на свое отражение в зеркале, пока Люси делала ей прическу. Нелегко ей будет пережить этот несчастный вечер. Наверно, самая правильная линия поведения, которая одновременно задобрит ее мать и помешает планам Дерека, — это безудержный флирт с мистером Эллсуортом, как бы противно ей это ни было. Однако ей не хватало живости, чтобы флиртовать, а мистер Эллсуорт был трудным объектом для этого. Она подозревала также, что Дерек сделает все, что в его силах, чтобы помешать им. Да у нее и не было никакого желания провести вечер в обществе одного мистера Эллсуорта. И наконец самое важное — Синтию беспокоила предполагаемая реакция Ханны. Если ей удастся возбудить интерес мистера Эллсуорта, она причинит боль своей подруге. А если не удастся, рассердится мать.