Рейборн пробыл в должности меньше года, но этого хватило, чтобы похоронить доминиканскую демократию. Однажды он сказал Джонсону: «У меня нет сомнений, что это начало экспансии Кастро». – «Сколько его террористов на территории страны?» – спросил Джонсон. «Восемь», – ответил Рейборн. Он забыл упомянуть, что в соответствии с докладами ЦРУ не было никаких доказательств прямой связи режима Кастро как с этими людьми, так и с мятежом в целом. «Нет никаких сомнений, что это происходит с подачи Кастро, – сказал Джонсон своему адвокату Эйбу Фортасу. – …Они действуют по всему полушарию. Это может быть частью широкого коммунистического заговора, главной целью которого является Вьетнам»⁶³.

Макнамара сомневался в правдивости доклада, но специальный помощник Джонсона Джек Валенти предупредил его: «Если типы, подобные Кастро, захватят власть в Доминиканской Республике, для правительства это будет худшим вариантом внутриполитической катастрофы»⁶⁴. Джонсон послал туда 23 тысячи американских солдат. Еще 10 тысяч ждали на кораблях, готовые высадиться в любую минуту. Он обратился и к американскому народу: «Коммунистические лидеры, многие из которых проходили подготовку на Кубе, получив шанс спровоцировать еще большие беспорядки, присоединились к революции, чтобы укрепить свое положение. Им удалось взять ситуацию в свои руки, и то, что начиналось как народно-демократическая революция, призванная установить демократию и социальную справедливость, очень скоро… оказалось под контролем коммунистических заговорщиков… Америка не может, не должна и не станет смотреть сквозь пальцы на приход к власти в Западном полушарии еще одного коммунистического правительства»⁶⁵.

В Совете Безопасности ООН советский представитель осудил интервенцию как «грубейшее нарушение Устава ООН». Он назвал предлог к нему «грязным и наглым, превосходящим по своему бесстыдству даже геббельсовскую пропаганду», и поинтересовался, почему США посылают войска в Доминиканскую Республику с «гораздо большей легкостью, чем в управляемую расистами Алабаму»⁶⁶. А один латиноамериканский дипломат обвинил США в возвращении к «дипломатии канонерок»⁶⁷.

Бош осудил «грязную пропаганду» США и сказал, что американская интервенция ничем не лучше ввода советских войск в Венгрию. «Демократическая революция, – заявил он, – была задушена главной демократией мира»⁶⁸. Даже после того как американские военные взяли страну под свой контроль, сторонники реформ отказались смириться с восстановлением репрессивного режима. Когда усилия Банди по достижению соглашения провалились, Джонсон послал Фортаса в Пуэрто-Рико, чтобы тот заставил Боша отступить. Фортас, будущий судья Верховного суда США, жаловался: «Этот Бош – просто латиноамериканский бард. Он полностью предан этой проклятой конституции»⁶⁹. Позже выяснилось, что коммунистов среди повстанцев было не более 50 человек.

Трудно было представить страну стратегически более важную, чем Индонезия. Включающая в себя огромный архипелаг из полудюжины больших и нескольких сотен маленьких островов, Индонезия была самой населенной страной исламского мира и пятой по численности населения в мире. Она также лежит на важнейших морских путях Юго-Восточной Азии и сама экспортировала нефть, каучук, олово и другие важнейшие ресурсы. В 1948 году Джордж Кеннан писал, что «проблема Индонезии» стала «ключевым вопросом в нашей борьбе с Кремлем. Индонезия является якорем цепи островов, тянущихся от Хоккайдо до Суматры, которая может стать политико-экономическим противовесом коммунизму». В 1949 году Индонезия после четырех веков голландского правления, прерывавшегося японской оккупацией во время войны, наконец свергла своих колонизаторов. Сукарно, лидер антиколониальной борьбы, занял пост президента и быстро стал источником постоянного раздражения для американского руководства, так сказать, бельмом на глазу⁷⁰.

В 1955 году Сукарно принял лидеров 29 азиатских, африканских и ближневосточных стран в Бандунге в рамках конференции, положившей начало движению неприсоединения. Движение призывало к нейтралитету между двумя монстрами холодной войны, поддерживало борьбу против колонизации и поощряло страны третьего мира в их борьбе за усиление контроля над своими ресурсами.

Особенно ненавидел Сукарно за это госсекретарь Джон Фостер Даллес. В 1955 году специальный комитет ЦРУ, удачно названный «комитетом изменения состояния здоровья», разрабатывал планы убийства Сукарно. «Такая возможность рассматривалась», – признавал замдиректора ЦРУ Ричард Биссел. После конференции Сукарно начал склоняться к коммунистическому блоку и посетил СССР и КНР, а также начал покупать оружие в Восточной Европе. Компартия Индонезии (КПИ) стала играть важную роль в его правительственной коалиции. ЦРУ пыталось ослабить позиции Сукарно, распуская слухи о том, что он находился под влиянием некой прекрасной русской блондинки. ЦРУ собиралось выпустить порнографический фильм, главные роли в котором играла бы пара, похожая на Сукарно и его соблазнительницу. Не найдя нужного типажа на роль индонезийского лидера, ЦРУ даже планировало задействовать порноактера в его маске, однако фильм так и не вышел ⁷¹.

С одобрения Эйзенхауэра ЦРУ в 1957 году активно поддерживало военный переворот. Пилоты ЦРУ доставляли мятежникам припасы и бомбили как базы верных правительству военных частей, так и гражданские цели. США получили серьезный удар по своему имиджу, когда в конце мая на пресс-конференции выступил пилот ЦРУ Аллен Поуп, сбитый в ходе этого конфликта. Много лет спустя Поуп вспоминал: «Мне нравилось убивать коммунистов. И я убивал их везде, где только мог»⁷². Эйзенхауэр публично отрицал причастность США к попытке переворота, в подтверждение чего тут же была выпущена верноподданническая статья в New York Times⁷³.

Переворот оказался не более успешным, чем авантюра с порнофильмом. ЦРУ уверяло всех, что его инструкторы в Индонезии являются охотниками на крупную дичь, застигнутыми конфликтом врасплох, и учеными, исследующими экзотических бабочек. Среди жертв этой неумелой операции оказался Фрэнк Уизнер, глава Управления планирования ЦРУ, чье психическое заболевание скачком перешло в заключительную стадию. У него была диагностирована «психотическая мания», в результате чего после шести месяцев электрошоковой терапии он был назначен руководить лондонским отделением ЦРУ. Сукарно ответил на мятеж запретом оппозиционных партий и усилением критики в адрес действий США на международной арене, в особенности по поводу Вьетнама⁷⁴.

В результате провалившегося переворота влияние КПИ начало стремительно расти: в частности, в ответ на действия Америки Сукарно усилил свои связи с коммунистическим Китаем. ЦРУ не оставляло попыток его свергнуть. Биссел называл Сукарно и Патриса Лумумбу «двумя худшими людьми в мировой политике» и «бешеными псами… опасными для США»⁷⁵. Но президент Кеннеди настоял на смене политического курса. В 1961 году Сукарно посетил Белый дом, а Роберт Кеннеди нанес в следующем году ответный визит в Индонезию. Тем временем президент Кеннеди помог заключить соглашение между Индонезией и Нидерландами – бывшей метрополией. Это соглашение предотвратило войну между двумя странами. По словам Роджера Хилсмена, незадолго до визита Сукарно Кеннеди сказал: «Если совершаешь вещи, подобные поддержке ЦРУ восстания 1958 года, антиамериканизм Сукарно становится вполне понятным». До Сукарно дошли слухи об этих словах, и он оценил их очень высоко. Он пригласил президента посетить Индонезию, пообещав ему «самый теплый прием в истории». 19 ноября 1963 года, всего за три дня до своей гибели, Кеннеди принял решение отправиться в Индонезию в следующем году⁷⁶.