Никсон продолжал грозить, но ни Москва, ни Ханой не принимали его угрозы всерьез. Нгуен Ко Тхать, министр иностранных дел ДРВ, заявил, что он читал книги Киссинджера. «Это Киссинджер начал убеждать противника в том, что ложные угрозы реальны. И это была хорошая мысль. Хуже, если ты угрожаешь противнику всерьез, а он считает твои угрозы ложными. Я говорил Киссинджеру: “Ложь или правда – нам, вьетнамцам, все равно. Ведь есть третья категория людей – те, кого не волнует, правдивы ли ваши угрозы или же вы лжете”». Тхать даже поставил под сомнение заявление Киссинджера о том, что в августе он вручил вьетнамцам ультиматум: «Киссинджер никогда не угрожал нам во время секретных переговоров. Если бы он так поступил, мы бы просто развернулись и ушли. Мы прекратили бы переговоры. Их угрозы бесполезны просто потому, что мы знаем: они не смогут остаться во Вьетнаме навсегда, а вот Вьетнам всегда останется Вьетнамом»42.
Тхать понимал ту основополагающую истину, которую не смогло осознать руководство США: вьетнамская война была вопросом времени, а не территории или числа жертв. США причинили невероятные разрушения. Они победили во всех основных сражениях. Но они не могли выиграть войну. Время было на стороне вьетнамцев: им не нужно было побеждать американцев. Им нужно было просто пересидеть их. Они были готовы заплатить любую цену за свободу и независимость. И в итоге они победили. Много лет спустя вьетнамский генерал Во Нгуен Зиап объяснял:
«Мы победили в войне потому, что всегда предпочитали смерть рабству. Наша история это доказала. Нашим главным чаянием всегда было самоопределение. Этот дух всегда давал нам стойкость, храбрость и изобретательность перед лицом могущественного врага.
В военном отношении американцы были гораздо сильнее нас. Но они повторили ошибку французов – недооценили вьетнамские силы сопротивления. Когда американцы начали воздушные налеты, дядя Хо сказал: “Американцы могут послать сотни, даже миллионы солдат. Война может длиться 10, 20 лет и больше, но наш народ будет сражаться, пока не победит. Они могут уничтожать дома, деревни, города, но нас им не запугать. А после того как мы вновь получим независимость, мы поднимем нашу страну из руин, и она станет еще красивее”»43.
Заправилы американской политики высокомерно считали, что превосходство США в ресурсах, технике и огневой мощи поможет им победить потому, что вьетнамцы, испытавшие такие страдания, сочтут цену победы слишком высокой. Частично вина за незнание американцами истории Вьетнама и непонимание ими культуры этой страны лежит на Никсоне. Как член вашингтонского «китайского» лобби – группы антикоммунистических фанатиков в конгрессе, армии, СМИ и бизнесе, обвинявших Госдепартамент в «потере» Китая в 1949 году, – Никсон в 1950-е изгнал из Госдепа большинство знающих советников по Китаю и Восточной Азии. Говоря об ошибках, допущенных США во Вьетнаме, Макнамара признавал:
«Я никогда раньше не посещал Индокитай и никогда не понимал и не ценил его историю, язык, культуру или убеждения. В той или иной мере это можно сказать и о… Кеннеди… Раске… Банди… Тейлоре и многих других… Когда дело дошло до Вьетнама, мы поняли, что пытаемся вести политику в регионе, бывшем для нас terra incognita.
И, что еще хуже, в нашем правительстве не было специалистов, с которыми можно было бы посоветоваться… Ирония заключается в том, что подобная ситуация сложилась после того, как главные в Госдепартаменте эксперты по Восточной Азии и Китаю – Джон Паттон Дэвис-младший, Джон Стюарт Сервис и Джон Картер Винсент – лишились своих должностей в ходе маккартистской истерии 50-х… Мы, уж во всяком случае я, категорически не поняли намерений Китая и приняли его воинственную риторику за стремление к региональной гегемонии. Точно так же мы недооценили и националистический аспект движения Хо Ши Мина»44.
Невежество в отношении противника проявлялось на всех уровнях. Вьетнамцы же изо всех сил старались понять американцев. Американский пехотинец Лэрри Хайнеманн, впоследствии получивший Национальную литературную премию за свою книгу «История Пако», присутствовал на литературной конференции в Ханое в 1990 году, где встретил профессора американской литературы Ханойского университета Нгуен Льена. Хайнеманн вспоминает их разговор:
«Я спросил его, что он делал во время войны… Он ответил, что ему поручили отправиться в Пекин и выучить английский язык, а затем – в Московский университет для изучения американской литературы. Затем он вернулся в Ханой, откуда направился на “тропу Хо Ши Мина”[117] и читал там лекции по американской литературе солдатам, отправлявшимся на юг… Он рассказывал им об Уитмене, Джеке Лондоне, Хемингуэе, Фолкнере, Фицджеральде.
Многие вьетнамские солдаты носили в ранцах переводы американской литературы. Ле Минь Кхюе, молодая женщина, занимавшаяся во время войны разминированием “тропы Хо Ши Мина”, читала Хемингуэя. Затем профессор Льен задал мне вопрос: “А какую вьетнамскую литературу изучали в американской армии?” Мне стало так неудобно, что я горько рассмеялся и чуть не подавился пивом»45.
В то время как американское руководство и солдаты оставались в неведении относительно страны, в которую они вторглись, простые американцы узнавали все больше и больше о гнусностях войны, на которую уходят их налоги. С приближением мобилизации 15 ноября независимый журналист Сеймур Херш сообщил, что американские войска убили 500 мирных жителей южновьетнамской деревушки Милай (Май-Лэ) из крестьянской общины Сонгми, которую американские солдаты из-за поддержки населением Вьетконга прозвали «Пинквиллем»[118]. Многие женщины были изнасилованы. Резня длилась так долго, что солдаты делали перерыв между убийствами и изнасилованиями, чтобы поесть и покурить. За все это время в их сторону не было выпущено ни одной пули.
В тот день американские солдаты были на типичном задании типа «найти и уничтожить» в деревне Сонгми. Они обнаружили деревню, население которой практически полностью состояло из женщин, детей и стариков. Большинство убийств было совершено солдатами 1-го взвода под командованием лейтенанта Уильяма Келли. Резня прекратилась, когда Хью Томпсон посадил свой вертолет между озверевшими солдатами и убегающими вьетнамцами, которых те хотели убить. Томпсон приказал членам своего экипажа Лэрри Колберну и Гленну Андреотте открыть огонь по американским солдатам, если те попытаются напасть на вьетнамцев, которых он выводил из землянки. Колберн вспоминал: «Это были старики, матери, дети, младенцы… Солдаты приходят в деревню и начинают насиловать женщин, убивать детей, убивать всех подряд… Это не просто убийство мирных жителей. Их еще и пытают. Солдаты разве что не жарили и не ели этих людей. Как можно дойти до такого?»46
Тела вьетнамцев, убитых во время резни, устроенной солдатами США в Милае. В ноябре 1969 года американцы узнали от журналиста Сеймура Херша, что год назад войска их страны зверски убили не менее 500 мирных жителей деревни, населенной в основном женщинами, детьми и стариками.
Этот отвратительный инцидент пытались скрывать более года. И правда могла так никогда и не выйти на поверхность, если бы не решимость ветерана Рона Риденаура, которого так возмутило известие о резне, что, вернувшись в США, он написал длинное письмо, которое разослал 30 конгрессменам, а также гражданским и военным чиновникам.
