Условия продолжали ухудшаться. 22 февраля 2006 года взрыв бомбы разрушил золотой купол священной для шиитов мечети в городе Самарра. Разъяренные шииты атаковали суннитов и их святыни по всей стране171. Взрывы террористов-смертников и убийства мирных жителей стали обычным явлением. Страна балансировала на грани гражданской войны.
Лауреат многочисленных премий журналистка Хелен Томас обратилась к Джорджу Бушу: «Господин президент, вы начали эту войну. Это был ваш выбор, и вы можете отказаться от него сегодня… 2 миллиона иракцев покинули свою страну в качестве беженцев. Еще 2 миллиона лишились крова над головой. Погибших тысячи и тысячи. Разве вы не понимаете, что именно вы привели “Аль-Каиду” в Ирак?» – «Я надеялся решить проблему дипломатическим путем, – ответил Буш. – Именно поэтому я многократно посещал штаб-квартиру ООН и работал с Советом Безопасности, который единогласно принял резолюцию, требовавшую от Ирака раскрыть информацию о своей военной программе и разоружиться либо столкнуться с серьезными последствиями нежелания это сделать»172.
До этого Буш сказал, что вторгся в Ирак после того, как дал Саддаму «шанс впустить в страну инспекторов, но он этого не сделал». Даже Washington Post сочла себя обязанной написать: «Заявление президента, что война началась потому, что Ирак не позволил провести инспекции, противоречит событиям, которые привели к войне этой весной: Хусейн пустил инспекторов, но Буш воспротивился расширению их деятельности, потому что не считал ее эффективной»173.
Брюс Бартлетт, работавший в правительствах Рейгана и первого Буша, так описал психологию Джорджа Буша-младшего в интервью журналисту Рону Саскинду в 2004 году:
«Именно поэтому взгляд Джорджа Буша-младшего на “Аль-Каиду” и исламских фундаменталистов так ясен. Он считает, что мы должны перебить их всех до единого. Их нельзя переубедить, они – экстремисты, движимые безумными идеями. Он понимает их так хорошо просто потому, что сам такой же, как они… Именно поэтому он игнорирует людей, проливающих свет на неудобные для него факты. Он искренне верит в то, что выполняет миссию, возложенную на него Богом. Это абсолютная вера, исключающая любой анализ. Смысл веры в том, чтобы верить в то, что невозможно подтвердить опытом. Но невозможно управлять миром с помощью веры».
Саскинд отметил, что люди ставят под сомнение политику Буша как идущую вразрез с реальностью, а «президент отвечает, что в деле управления государством он полагается на свои “чувства” или “инстинкты” и молится за страну». Один из главных советников Буша обвинил Саскинда в том, что тот принадлежит к «сообществу реалистов». Он сообщил, что «современный мир базируется не на этом. Теперь мы империя. Действуя, мы создаем нашу собственную реальность… Мы – актеры на сцене истории… а вам – вам всем – остается лишь разбираться в том, что мы делаем»174.
Не все столь радостно отрицали реальность. Семь сержантов 82-й воздушно-десантной дивизии так описывали ситуацию в Ираке репортерам New York Times в августе 2007 года:
«После 15-месячной службы в Ираке вашингтонские дебаты кажутся чем-то совершенно сюрреалистическим… Считать, что американцы, которым в стране уже давно не рады (если когда-то вообще были рады), могут подавить беспрерывные восстания местного населения карательными мерами, – это уже просто клиника… Сунниты… формируют ополчения, иногда при нашей негласной поддержке… Само иракское правительство работает с нами лишь потому, что по вполне очевидным причинам боится, как бы суннитские ополченцы не повернули оружие против правительства после ухода американцев… Подавляющее большинство иракцев чувствует себя во все меньшей и меньшей безопасности и считает нас оккупантами, не способными навести порядок после четырех лет пребывания в стране. И вероятность наведения порядка становится еще меньшей из-за того, что мы вооружаем все воюющие стороны… Наши попытки подавить восстания и улучшить социально-экономические условия в стране с треском провалились. 2 миллиона иракцев живут в соседних странах в лагерях беженцев. Городам не хватает электричества и телефонной связи. В них царит антисанитария… В ситуации полнейшего беззакония улицами правят те, у кого есть оружие. Простейшие повседневные дела становятся подвигом. За четыре года оккупации мы не смогли выполнить ни одного своего обещания… Главный вопрос для среднего иракца – где и как его убьют… Наша оккупация… лишила их самоуважения. Скоро они поймут, что единственный способ вернуть собственное достоинство – это назвать нас теми, кто мы есть на самом деле, то есть армией оккупантов, и вынудить нас уйти»175.
В начале 2008 года Джозеф Стиглиц и гарвардский экономист Линда Билмс подсчитали, что общая стоимость иракской войны может достигать 3 триллионов долларов, в 1765 раз больше, чем обещал Нациос176. И что получили взамен иракцы и американские налогоплательщики? В 2008 году Международный Красный Крест сообщил о гуманитарном кризисе в Ираке: миллионы жителей страны не имели доступа к чистой воде, канализации и здравоохранению. «Гуманитарная ситуация в стране остается одной из самых критических в мире», – заявила организация. 20 из 34 тысяч врачей, работавших в Ираке в 1990-е годы, покинули его; 2200 были убиты, 250 похищены177. В 2010 году Transparency International назвала Ирак одной из четырех самых коррумпированных стран мира. Хуже обстоит дело только в Афганистане, Мьянме и Сомали178.
Но наиболее показательным в плане достижений США было событие, произошедшее в марте 2008 года. Тогда Багдад принимал двух важных гостей: Дика Чейни и иранского президента Махмуда Ахмадинежада. Чейни прибыл в Багдад под завесой секретности и защитой целой армии сотрудников службы безопасности, после чего быстро улетел еще прежде, чем о его присутствии стало известно. Ахмадинежад же во всеуслышание объявил о своих планах, его кортеж открыто проехал по городу от аэропорта. Газета Chicago Tribune писала:
«В первый же день своего исторического визита в Ирак Ахмадинежад был встречен объятиями и поцелуями… Это был символ того, что бывшие враги окончательно порвали с прошлым и что США в Ираке следует готовиться к новым проблемам…» Ахмадинежад… запланировал провести в Багдаде два дня. Он остановился вне пределов относительно безопасной «зеленой зоны»… В понедельник Ирак и Иран объявят о заключении целой серии двусторонних соглашений в сфере торговли, а также поставок электричества и нефти. «Возможности для сотрудничества с нашим соседом Ираном безграничны», – сказал репортерам аль-Малики. Ахмадинежад был первым иностранным лидером, которого иракские власти приняли на государственном уровне. Они с иракским президентом Джалялем Талабани рука об руку обошли строй почетного караула, пока военный оркестр играл торжественный английский марш. Дети преподнесли иранскому лидеру цветы. Весь иракский кабинет министров выстроился для того, чтобы приветствовать его… На каждом шагу Ахмадинежад и иракские политики подчеркивали общность интересов двух стран, враждебность в отношениях между которыми исчезла после того, как американское вторжение привело к установлению в стране власти шиитского правительства… «Два народа, иракский и иранский, будут работать вместе ради того, чтобы вывести Ирак из кризиса», – пообещал Ахмадинежад. «…Ирак уже находится в руках иранцев. Полное установление контроля с их стороны – лишь вопрос времени, – сказал суннитский депутат иракского парламента Миталь аль-Алузи. – Ахмадинежад хочет сказать простую вещь: мистер Буш, мы выиграли, а вы проиграли».
Стоя в подконтрольной американцам «зеленой зоне» бок о бок с иракским премьером, Ахмадинежад отверг все обвинения Буша в том, что иранские агенты вооружают и готовят шиитских ополченцев, и потребовал, чтобы США «приняли реалии этого региона: иракскому народу не нравятся американцы, и он не станет их поддерживать»179.
