Мимо нас прошла самая смелая девица, призывно качая бедрами и распространяя после себя густой шлейф пряно-сладких ароматов. Кысей опять чихнул и шмыгнул носом. Девица разочарованно надула губки и ушла.

— Да что с вами такое? — я видела, что красавчика стремительно развозит. — У вас повышенная чувствительность к одному из ароматов? Раньше было такое?

— Не знаю, — зло сказал инквизитор. — Прекратите меня лапать!

— Ладно, сделайте тогда сердитый и недовольный вид, презрительно осмотрите товар и надуйтесь. У вас это должно хорошо выйти.

Я больно толкнула его локтем в бок и добавила, кивая на идущую к нам высокую тощую даму:

— Я сейчас буду говорить с хозяйкой. Предупреждаю сразу — чтобы не услышали, не подавайте вида, ладно? И подыграйте, если будет необходимость.

Госпожа Розмари довольно сухо нам улыбнулась и присела напротив, сложив руку на коленях.

— Я рада приветствовать дорогих гостей в «Бухте любви», — у нее оказался на редкость приятный мелодичный голос, абсолютно не сочетающийся с вытянутым лошадиным лицом. — Наше заведение готово предложить вам самые изощренные удовольствия и все мыслимые наслаждения…

Я несколько резко прервала ее:

— Так уж и все? Пока я не вижу желаемого.

— Так скажите, что именно вы хотите, и я уверена, что смогу вам помочь, — хозяйка обвела рукой пространство зала.

— Видите ли, госпожа Розмари, — я доверительно наклонилась к ней. — У меня довольно необычные запросы, я люблю… смотреть. Люблю смотреть на безумное неистовство настоящей дикой страсти. — Я кивнула в сторону красавчика, который, к счастью, сидел с непроницаемым видом. — Меня это возбуждает, особенно если девица сопротивляется, понимаете?

Хозяйка кивнула с непроницаемым лицом.

— Выбирайте любую. Могу предложить Анику, чудная белокурая девочка, настоящий ангелочек. Есть темноволосая Эмили, гордая неприступная красавица. Вон та, что задумчиво сидит на бортике, зовется Флорой, немного хромает, но некоторым напротив такой изъян только по душе. Еще есть…

— Довольно! Вы не понимаете? — я сердито смотрела на сводню. — Мне нужна истинная страсть, а не притворство, я хочу видеть настоящее, не наигранное сопротивление, застенчивость первого касания, испуг запретного удовольствия… Умоляю вас, скажите, что у вас есть девственница! Что мы не зря приехали сюда!

Хозяйка сокрушенно покачала головой:

— Увы, госпожа, девственницы по нынешним временам — товар дорогой и редкий.

— Я так и знала! — я досадливо хлопнула себя по колену и встала. — Милый, ну не хмурься, да-да, знаю, ты был прав, глупо было рассчитывать на то, что в провинции будет такой же выбор, как в столичном «Храме наслаждений».

Госпожа Розмари удивленно вскинула брови, название закрытого и очень дорогого столичного борделя было ей явно знакомо. Я внимательно наблюдала за ее реакцией, готовя следующую ловушку.

— Но может быть у вас есть совсем юный товар? Уверяю вас, возраст не станет помехой!

Едва уловимая нотка брезгливости, проскользнувшая в ее голосе, подсказала мне, что в ее заведении нравы не настолько вольны, как в столице:

— Мы не торгуем детьми, госпожа, если вы это имеете в виду. Уверяю, наши девочки смогут сыграть любой ваш каприз, попробуйте, прошу вас. — При этом ей явно не хотелось терять дорогого клиента.

Я в притворном изнеможении опустилась на оттоманку рядом с инквизитором, который сидел каменным изваянием.

— Но беда в том, что я не вижу среди ваших девочек рыженьких, госпожа Розмари! Мне нужна рыжеволосая, юная, с россыпью веснушек на очаровательном носике, мраморно-прозрачной кожей, светлыми испуганными глазками, хрупкая, словно травинка, и самое главное — невинная! — я мечтательно прикрыла глаза, рассматривая сводню из-под опущенных ресниц. На лице хозяйки отразилась целая гамма чувств: досада, замешательство, злость, неуверенность, потом прозрение, как раз в тот миг, когда я уже была готова согласиться и на блондиночку.

— Обождите! У нас есть рыженькая. Правда, глазки у нее темные, но это ведь такая малость, верно? И веснушечки есть, и молоденькая. Только вот…

— Только что? — я достаточно вывела хозяйку из равновесия своими капризами, можно и к вопросам приступать, так что мне было все равно, что не так с рыженькой. — Да говорите, не томите!

— Недавно она у нас совсем, не обтесалась еще, может взбрыкнуть. Хотя вы же обмолвились, что нравится, когда девица непокорная… — хозяйка сейчас разрывалась между желанием угодить клиенту и беспокойством за возможные неприятности с новенькой.

— О, уверяю вас, если она будет с норовом, я приплачу! Но постойте, я не вижу ее среди ваших граций, — теперь была моя очередь обвести рукой просторы зала. — Или она настолько буйная, что вы не рискуете выпускать ее к гостям?

Хозяйка прикусила губу, ее темные глаза уверенно сверкнули, она заглотнула наживку и теперь не собиралась отпускать добычу в лице похотливой клиентки с причудами. Инквизитор оглушительно чихнул, я слегка отодвинулась.

— Детка Пиона, так ее зовут, сейчас занята с другим клиентом, и если вы готовы обождать, скажем, около часа, то…

— С клиентом… — разочарованно протянула я, опять доводя хозяйку до исступления своими прихотями. — А говорили, что непокорная… Не боитесь, что доставит вам неприятности, отвадит дорогого гостя?

Хозяйка уверенно улыбнулась.

— Гость предупрежден, сам выбрал. Уж больно ему понравилась рыженькая…

— Хорошо, — горько вздохнула я. — Мы подождем. Только проводите нас в комнаты, мой спутник крайне чувствителен к некоторым ароматам…

— Конечно, конечно, — хозяйка встала и вздохнула с таким видимым облегчением, что мне ее почти стало жаль.

— Да, кстати, — я и не думала так просто отпускать беднягу из своей сетей. — Насколько далеко может зайти мой возлюбленный? Я щедро заплачу, если вдруг случится неприятность…

Я достала второй мешочек золота и помахала у нее перед носом. Секундное замешательство в глазах сводни боролось с жадностью, и последняя победила:

— Мне бы не хотелось, чтобы вы портили товарный вид девочке, ей еще работать, но если вы настаиваете…

— Вы меня опять не поняли, — я покачала головой. — Просто руки моего спутника могут слишком долго задержаться на прекрасной шейке вашей Пионы. О, в большинстве случаев я успеваю вмешаться, но сами понимаете, не всегда возможным представляется контролировать себя в такие интимные моменты…

Хозяйка нервно сглотнула, как будто представив себя на месте несчастной задыхающейся девицы, потом отрицательно помотала головой:

— Нет, это никак недопустимо! Я не хочу иметь неприятностей с громадскими властями…

Лицо инквизитора стало бледнее мела.

— Да полноте вам! — уговаривала я. — Неужто вы не договоритесь с капитаном за щедрое вознаграждение закрыть глаза на неприятность с какой-то девкой?

— Прошу вас, — хозяйка решительно скрестила руки на груди. — У меня и так уже… — Она досадливо прикусила язык.

— Да, я слышала про прискорбный случай, случившийся с одной из ваших подопечных, — я насмешливо смотрела на бледную госпожу Розмари. — Собственно, поэтому и решила, что в вашем заведении допустимы…мм… подобные вольности. Мне жаль, что я ошиблась…

— Неужели слухи уже поползли по городу? — в отчаянии прошептала сводня.

Я проигнорировала ее. Оставалось последнее, что надо было сделать.

— Ладно, я обещаю, что мой спутник не зайдет слишком далеко, — решительно сказала я. — Хотя бы разместите нас в той самой комнате, где все случилось. Мрачное очарование смерти необычайно возбуждает, как вам известно, небольшое возмещение, но все же…

— Но там еще… не все успели отдраить, следы… — хозяйка опять прикусила язычок. Что ж ты, голубушка, такая мягкосердечная? В твоем-то деле это уже непростительная слабость, хотя в провинциальном городке вряд ли есть серьезная конкуренция.

— Вот и отлично, — я встала, подхватила господина инквизитора под локоть и добавила. — Пусть нас проводят туда немедля. И еще, мой спутник любит переодеваться, его вещи пусть заберут из экипажа и доставят в комнату.