— Зачем? — рука невольно потянулась к свертку, но я сдержался.

— Да, зачем? — влезла Лидия. — Я жутко устала, хочу уже попасть домой.

— А вас никто не задерживает, госпожа Хризштайн.

— Я без господина инквизитора никуда не пойду. С ним пришла — с ним и уйду! — капризно заявила Лидия.

— Следуйте за нами, — служка Виль довольно недвусмысленно подбоченился, перекрывая проход.

Я последовал за широкой спиной епископа, на ходу пытаясь сообразить, что произошло. Присутствие отца Валуа меня серьезно беспокоило. Хозяйка ждала нас в кабинете, мрачной тенью подпирая окно.

— Мы вынуждены вас обыскать, господин Тиффано, — епископ хмурился. — Осмотр в вашей комнате ничего не дал, но подозрения остались.

Я похолодел.

— У вас есть на это разрешение? — попытался уцепиться за последнюю соломинку.

— Да, я дал такой приказ, — кивнул отец Валуа, пристально меня разглядывая. — Вы слишком лояльны к светским властям, подозрение более чем обосновано.

Служка Виль не стал медлить, подошел ко мне, но я грубо его оттолкнул, тем не менее понимая, что всего лишь оттягиваю неизбежное.

— Ваши обвинения оскорбительны для меня!

— Не заставляйте нас применять силу.

Лидия уселась в кресло хозяйки, хотя ей никто этого не предлагал, и теперь откровенно глазела на происходящее. Я увидел в ее глазах настолько неприкрытое злорадство, что мне стало противно. Убивало понимание того, что теперь все попытки рассказать отцу Валуа правду, будут выглядеть лишь нелепыми оправданиями, а истинный виновник уйдет от наказания.

Служка Виль особо не церемонился, он грубо ощупал меня и торжествующе выудил знакомый сверток.

— Нашел, святой отец! — он протянул находку отцу Валуа. На лице епископа было написано откровенное удивление. Отец Валуа грустно покачал головой.

— Что там? — Лидия вскочила с места и обогнула стол, чтобы заглянуть ему через плечо.

— Вас это не касается, госпожа Хризштайн! — грубый окрик, и служка оттеснил ее от отца Валуа.

Тот развернул сверток, я опустил голову, сдерживая объяснения, готовые сорваться с языка. Не хотелось унижаться при этой заразе.

— Ничего не понимаю, — удивленно пробормотал отец Валуа, я поднял голову. — Что это все значит, сын мой?

Я недоуменно уставился на него. Епископ заглянул в бумаги и присвистнул:

— Однако, господин инквизитор тот еще шалун?

— Да что же там? — Лидия ловко обошла служку и выхватила бумаги. Я оцепенел от ужаса. Ее ведь арестуют тотчас, как она в них заглянет! Только никто не стал ее останавливать. Она развернула их и мгновенно вспыхнула от ярости.

— Вы! Вы мерзкий, грязный, похотливый извращенец! — выпалила Лидия, комкая в руках лист бумаги и бросая мне в лицо. Но это же невозможно, апокрифы невозможно смять… Я поднял листок и покраснел — на нем была изображена более чем непристойная картинка обнаженной Лидии в откровенной позе. Как же так?.. Я, как дурак, застыл, разглядывая рисунок, понимая, что его могла нарисовать только Тень, но тогда получается, что…

— Вы еще имеете наглость смаковать подробности? Не насмотрелись? — Лидия влепила мне пощечину, выхватила рисунок и изорвала его, бросив обрывки на пол. В ярости прошлась по ним каблуком, словно пыталась раздавить таракана, потом подскочила к оторопевшим церковникам, выхватила у них остальное и стала неистово рвать на мелкие клочки. Я отрешенно смотрел на ее спектакль, раздумывая, в какой же момент она вытащила у меня сверток и подменила его другим. Где теперь Завет? У нее?

— Я этого так не оставлю! А вы! — теперь Лидия уже обращалась к епископу. — Куда смотрит Святой Престол? Ваш так называемый инквизитор заслуживает… Его должны лишить сана! Он, пользуясь моим доверием, под предлогом дознания, затащил меня в это отвратительное место, чтобы… — Лидия даже ухитрилась выдавить слезу, ее губы предательски задрожали. — Я найду на вас управу! — пообещала она на прощание, направляясь к двери.

— Подождите, госпожа Хризштайн, — отец Валуа смотрел на нее тяжелым взглядом. — Боюсь, мы вынуждены также обыскать и вас.

В горле вдруг пересохло. Если Завет найдут у Лидии, будет еще хуже, чем если бы его обнаружили у меня. Глупая и самоуверенная идиотка!

— А, теперь я понимаю… — зло ответила Лидия. — Вам мало моего унижения этими гнусными картинками, вы решили еще оскорбить мою честь нелепыми обвинениями и обыском? Вы не имеете права!

— Имеем, госпожа Хризштайн, — спокойно парировал отец Валуа. — Перед орденом Пяти склоняют голову даже князья.

Я обратился к отцу Валуа, заслоняя Лидию от двинувшегося к ней служки.

— Довольно уже, ваша святость. К чему все это? Вы же знаете, что госпожа Хризштайн здесь ни при чем. Она никак не могла…

— Я не нуждаюсь в вашей защите, господин инквизитор! — Лидия истерично отпихнула меня в сторону. — Если вы собираетесь обыскивать, то я по крайней мере требую, чтобы объяснили, в чем меня подозревают! Что вы собираетесь найти?

Отец Валуа кивнул хозяйке борделя:

— Придется вам обыскать госпожу Хризштайн. Чтобы ее честь не пострадала.

Лидия побледнела, уставившись на церковников полным ненависти взглядом. Я чувствовал себя словно смертник на эшафоте, что отстраненно наблюдает за замахом топора в руке палача.

— Отлично! — Лидия вдруг развернулась и кивнула сводне. — Вперед, обыскивайте. А потом… Потом ваши извинения уже будут не нужны…

Я нервно сглотнул, не в силах отвести взгляда от неотвратимого. Сводня подошла к Лидии, деловито ее обшарила, даже задрала пышную юбку, чтобы проверить, не скрыто ли чего в подвязке чулок. Лидия стояла, высоко подняв голову, в какой-то момент наши взоры встретились, и она презрительно прищурилась. Она ни капли не боится, значит?.. Неужели спрятала Завет у несчастной невольницы? Сводня распрямилась и сказала равнодушно:

— Я ничего не нашла. Кроме того, что корсет милостивой госпожи затянут почему-то шнуром из моих портьер.

Лицо Лидии пошло красными пятнами, а мне неожиданно подумалось, что последнее замечание хозяйки взбесило ее по-настоящему.

— Вы закончили? Если да, то возможно стоит еще обыскать и мою невольницу? Ложу, где мы смотрели эту гадость, гордо именуемую искусством? Это заведение? Вдруг я спрятала… А что же я собственно спрятала, позвольте узнать?

— Я приношу свои извинения, госпожа Хризштайн, — голос отца Валуа был тих и холоден. — Но вашим советом не премину воспользоваться. Госпожа Розмари, сделайте одолжение, осмотрите невольницу. Она ведь не покидала ваше заведение?

— Нет, — покачала головой сводня, также деловито обыскав Тень, правда, в этот раз без лишних церемоний.

То, то они ничего не найдут, сомневаться не приходилось. Лидия слишком уверена в себе. Куда же она дела апокриф? Разве что вытащила его еще в экипаже, отдала Тени, а та… Куда та могла его спрятать? Самое ужасное в этой ситуации было то, что теперь я не могу рассказать все отцу Валуа, не могу вернуть Завет, да мне никто и не поверит.

— Что ж, теперь моя очередь, — очень ясно и раздельно произнесла Лидия. — Я обязательно поставлю вояга Хмельницкого в известность о том, что Святой Престол потерял нечто настолько ценное, что готов наплевать на честь благородных. И если вояг пожелает узнать, что же это такое, — она остановилась и обвела присутствующих презрительным взглядом, задержав его на мне. — То я безусловно выполню его просьбу. И будьте уверены, найду вашу пропажу раньше вас! Хотя думаю, что с подачи госпожи Розмари об этом также будет извещен вояг Наварро, правда, милочка?

Лидия развернулась на противно взвизгнувших каблуках, словно воевода на плацу, и ушла, громко хлопнув дверью. Некстати подумалось, что опять придется добираться домой пешком. В комнате стало так тихо, что я слышал негромкое жужжание сонной мухи да мерный стук часового механизма. Епископ Таларион откашлялся.

— Господин инквизитор, мне жаль, что так получилось. Я не сомневался в вашей невиновности.

Я сухо кивнул.

— Не утруждайтесь, ваше святейшество. Я уверен, что вы сможете найти… — покосился в сторону хозяйки. — Найти пропажу. С вашего позволения.