Удовольствие вытесняло все мысли из головы, оставив лишь одну "ещё!". Прелестница хотела впитать в себя эту мощь, владеть ею безраздельно, быть ее повелительницей. Но власть над драконом ускользала, только она оказывалась близко, как ощущала ускользающее бессилие овладеть мощью Хозяина.

Девушка так увлеклась приручением дракона, как не заметила, что вместе с соками наслаждения, теряет жизненные силы, которые поглощает древний артефакт, горящий алым на пальце Хозяина. Он любовался самой большой своей ценностью. Это отвлекало его от осознания что на нём скачет жалкая человечка, что добровольно отдает свои силы жадному артефакту. Хозяин слышал как по ее артериям и венам курсирует в бешеном темпе кровь, но он унял жажду, ибо напоить артефакт сейчас важнее, а он может отведать и наложницу.

Всю энергию до капли Хозяин позволяет забрать артефакту. Жажда обижено заворочалась, но покорилась.

Напряжение все больше концентрировалось внизу живота девушки, пока не взорвалось истинным удовольствием. Она вскрикнула, и ощутила как вместе с разрядкой из нее вытекает последние капли жизни. Бедняжка свалилась на пол замертво. Все что осталось от когда-то цветущего и благоухающего цветка это иссушенная оболочка. Кожа прелестницы посерела и превратилась в труху, которая взметнулась вверх, когда тело упало на пол. Рот оскалился белым зубами, ведь губы иссохли и растрескались. Тело представляло собой пергамент, натянутый на скелет. Глаза остекленели и одинокая слеза стекла, оставляющая влажную дорожку в уголку глаз.

Массивная резная дверь отварилась и в комнату вплыла изящной и грациозной походной девушка. Вся ее фигура источала власть, сильную волю, несломленную гордость.

За ней несся запыхавшийся слуга.

— Простите, но нельзя хозяин занят. — Запоздало пытался вразумить хозяйку слуга, сцепив руки в молительном жесте, в его глазах плескался ужас.

— Как ты смеешь мне запрещать что либо?! Никто не смеет этого делать, ясно?! — Девушка говорила размерено, каждое ее слово преисполнено власти, надменности. Она презрительно кинула взгляд на слугу, взмахнула рукой. Лёгонькое дуновение ветерка коснулось шеи слуги, касание смерти заставило его артерию на шее взорваться кровью.

— Ну, зачем ты так строго, он был новеньким? — иронично заметил Хозяин, откинувшись на спинку кресла, и лениво перекатил голову по спинке в сторону прибывшей леди.

— Остальным будет наука. И ты бы прикрыл…свой стыд…и убрался… — ответила девушка ее голос завораживал, она наморщила носик, ощущая запах крови и секса. А когда ее взгляд упал на все ещё стоявшее достоинство Хозяина, она тот час отвернулась.

Хозяин же ощутил возбуждение, когда заметил ее цепкий взгляд на своем члене, на котором ещё поблёскивала влага, и он радостно дернулся разделяя радость хозяина при виде леди.

— Непременно. А насчет прикрыться… я вижу огонь страсти в твоих глазах, может госпожа желает тоже насытить свое тело страстью? — жеманным голосом предложил Хозяин, и его взгляд из-под пушистых, ресниц поднялся на леди. Его глаза жадно шарили по изящному стану леди, особенно цепляясь за пышные формы.

Девушка сделала выражение на лице, будто ее тошнит, изящный носик искривился в брезгливости.

— Да как ты смеешь?! — Вскрикнула она, аж слуги за толстой дверью, вздрогнули, но заходить не решились, ведь когда Хозяева выясняют отношения лучше не лезть. — Перед тобой разве одна из наложниц? Или я одна из простолюдинок? — Леди взяла себя в руки, ее голос стал тише, ледяной и звенящий холодом. А глаза горели, как у львицы, на которую позарился нежеланный лев и она готова дать когтистой лапой по наглой морде. — Я леди! Моя семья такая же древняя, как и твоя, в нас также течет кровь великого Когармоата, как и жилах твоей семьи. В конце концов я старше. Ты не имеешь надо мной ни грамма власти. Я решаю приближаться тебе или нет. И даже если предположить, что я обпилась зелья из Дурмантравы, то уж точно я позволила возлежать рядом с собой после того как ты смоешь с себя запах простолюдинки!

— Ах, это…Ты злишься? Я слышу в твоих словах оттенки ревности. О, моя госпожа, я помню о вашем благородном происхождении, но вы можете себя не терзать даром огнем ревности, только ваша красота разжигает во мне пламя страсти. — Примирительным тоном заметил Хозяин, и обворожительно ухмыльнулся. Он привык к пылкости своей леди, она могла быть холоднее льда, и в тот же миг стать горячее лавы. С возрастом аристократки все приобретают противоречивый темперамент. Более того она желанная как раз этой противоречивости, непредсказуемости. Но мужчина ненавидел в ней то, что она была его старше и равна по рангу в обществе. Ведь тогда бы ему было проще заполучить желаемое. Леди это знала и поэтому не забывала напоминать об этом, дабы позлить его.

— Вздор! Во мне нет каких-либо чувств, провоцирующих ревность. Ты мне безразличен. Я пришла сказать, что его Величество, да продлит великий Когармоат века его правления… — и она богобоязненно возвела руки горе — …желает поговорить с тобой… при чем незамедлительно. — Проговорила леди.

— Так почему же ты не прислала слугу, дабы сказать мне это? Раз один мой лик тебе противен. — Иронично поинтересовался Хозяин, решивший подловить леди.

— Меня он тоже желает видеть…да и я хотела обсудить по пути тонкости проведения Обряда. Ты молод, можешь не знать всех деталей. А обряд должен пройти безукоризненно! — Спокойно ответила леди, не забыв уколоть «младшенького».

Мужчина тихо скрипнул клыками, ведь пренебрежение, таящееся в тоне леди больно ударило по его самолюбию. Но виду он не подал, лишь вежливо сказал:

— Хорошо…подождите, я приведу себя в должный вид и провожу вас его Высочеству.

*************

— Да уж, час от часу не легче, сначала космиты, потом эти превращения людей в монстров, теперь ритуальные убийства. В этом городе все веселее и веселее становиться жить! — Воскликнул Дэн, разводя руками.

Парни возвращались из клуба, ведь Дэн же обещал Симеона научить быть настоящим мужиком. Правда, тот так и не понял где связь с клубными танцульками в тумане под шафе и признаки настоящего мужчины.

— Не могу не согласиться. Но думаю, У.Н.С.О.Т. разберётся со всем этим. — Обнадеживающие ответил Симеон, с наслаждением вдыхая свежий воздух, вместо прокуренного клубного.

Они шли к парковке, где светили три фонаря и то один норовил почить с миром.

— Я вот за девчонок переживаю. Они поздно возвращаются с работы, вдруг на них нападут? — встревожился Симеон.

— Ой, да Эвелина сама кого хочешь заманьячит, а если ещё увидит что-то живое и пушистое, то может убить ультразвуком любого в радиусе трехсот метров. — Шутил Дэн, он представил подругу в образе Черной канарейки из комиксов, убивающей врагов силой голоса.

— Может быть. Но тогда ее посадят. Нет, уж нам нужно эффективное решение, а главное безопасное для всех, — заметил Симеон.

— Ладно, что-то придумаем. Эх, зря ты девчонку отшил! — Дэн с досадой дружественно пожурил друга.

— Мог бы сам с ней познакомиться, мне то что. Я говорил, что не люблю, когда меня касаются ещё и не знакомые. — Проговорил Симеон, его немного передернуло. Ещё он не переносил запах алкоголя, а от той барышни тянуло, как от бутылки с вином. Да и пошел Симеон в клуб только за компанию с другом, а так ему такие сборища никогда не нравились.

— Э не! У друзей должны быть принципы. И один из них: нельзя подкатывать к девушке что запала на друга. — Начал умничать Дэн, гордо нахохлившись.

— Скажи сразу, что она не в твоём вкусе, а не придумывай всякую ерунду, — не поверил Симеон, иронично изогнув бровь.

Парни подошли к машине Дэна и тут из-за нее вылетел темный силуэт.

— Рассыпься прахом, нечисть! — гаркнул некто в сером, замахнулся колом на Симеона и хотел вогнать тому в грудь. Но у Симеона сработал рефлекс и он хуком справа вырубил нападающего.

— Сам ты нечисть! Я регулярно принимаю душ. — Заметил Симеон, даже с ноткой возмущения.

Дэн, даже испугаться не успел, а потом разорвался смехом.