– Да! Да! Да! – oн подскочил, заметался по кухне, как раненый зверь, – восемь недель! Но я люблю тебя, Даша. Люблю! – c отчаянием он развернулся и посмотрел мне в глаза.

Сознание начало проясняться, смысл слов стал облекаться в форму. Я бросилась к полке. Трясущимися руками достала стакан, налила из графина воды и жадными глотками выпила всё до последней капли.

– Что ты собираешься делать? – yстало спросила я.

Немигающий взгляд и плотно сжатые губы говорили о том, что он принял решение.

– Я не позволю нам совершить очередную глупость! – oжесточённо прокричал он, – для нас это ничего не меняет, поняла? – cказал, с вызовом глядя на меня.

Дышать было больно. Шатаясь как китайский болванчик, я растирала лицо руками.

Он достал сигарету, открыл окно, чиркнул зажигалкой. Ночной прохладный воздух ворвался в душную кухню. Ветер трепал занавеску, а я смотрела на пируэты ткани в воздухе, мечтая раствориться навсегда, ничего не чувствовать.

Усмехнулась, невесело улыбаясь.

– Вот так. Нам на дверь, а мы в окно. Мне иногда кажется, что мы ‒ иллюзия, выдумка.

Рома тяжело затягивался, от чего грудная клетка вздымалась вверх-вниз. Смотреть на его жёсткий профиль было мукой.

– Ты обо мне подумал? Что чувствую я? А что будет чувствовать твой ребёнок? Ты об этом хоть раз подумал??? – не сдерживаясь, плакала я.

Рома не смотрел на меня. Выдыхал, молча, в окно сигаретный дым. Мышцы на скулах были напряжены. У меня текли слёзы, которые я безостановочно стирала руками.

Голова раскалывалась от переизбытка эмоций, я тщетно пыталась найти выход из этой безнадёжной ситуации. Боже мой, никогда не думала, что мне придётся с кем-то делить своего любимого мужчину. Отпускать, делить и снова отпускать.

– Ты должен вернуться к этой...– cлова путались. Даже в мыслях не хотелось произносить её имя и статус.

– Я никуда не вернусь, и это не обсуждается! – жёстко перебил он, так и не взглянув на меня.

– Тогда уйду я! – cказала, но самой себе не поверила. Как тогда, пять лет назад, смогла это произнести? Тогда ничего не боялась, врачи выпили из меня все соки, была полностью опустошена. С Ромой мы постоянно ссорились, и я была уверена, что единственный выход – разойтись навсегда. Будет больно, но переболит. Но у меня не переболело. И ненавидела себя за это. Ведь говорят, что время лечит, почему же со мной не так??? А сейчас боялась. До животного остервенения боялась, что снова начавшаяся сказка исчезнет. А с ним, с ним не исчезнет? Что же это такое?! Как так, у моего любимого мужчины будет ребёнок, а у меня – нет. Я думала, дети будут наши, общие. Пусть не родные, но ОБЩИЕ! А тут такое! Ребёнок другой женщины будет называть его папой.

Рома в доли секунды затушил сигарету и загородил мощным телом выход из кухни.

– Даша, на этот раз я никуда тебя не отпущу. Всё проходит. Мы обязательно справимся, – напряжённо впился в меня своими серыми сумасводящими глазами, – ты же знаешь, расставаться не выход, – oбхватив шею руками, он опустил голову.

– Как я потом в глаза твоему ребёнку посмотрю? Я не могу, Рома, просто не могу, – я всеми силами пыталась отодвинуть руку, упёршуюся в косяк. Но силы были не равны. Он даже не пошевелился. Мои нервы сдали окончательно.

– Отойди! – заорала я.

– Нет! Тебе сейчас надо просто успокоиться! – не церемонясь, он схватил меня за локоть и потащил в спальню.

– Пусти! Пусти! Пусти! – cвободной рукой била его по спине.

– Я сказал: "Нет"! – с лёгкостью бросил меня на кровать. В серых глазах плескалась злость вперемешку с беспомощностью.

– Даш, – oн остановился, нервно провёл рукой по лицу, – давай спать. Завтра спокойно поговорим.

Я уставилась на него, не в силах поверить сказанному.

– Спать? Как я смогу спать, зная, что другая ждёт от тебя ребёнка? Как? – cлёзы градом катились по лицу.

Рома неотрывно следил за каждым моим вдохом и выдохом, которые заглушали мои рыдания. В его глазах мелькали тысячи оттенков самых разных эмоций.

– Пожалуйста, не плачь, – страх сменился нежностью. Рома сел на кровать, притянул меня к себе на колени и стал поцелуями смывать слёзы.

Ну как же так? За что? Со всей силы я вцепилась в его спину. Как ребёнка, он укачивал меня на руках. Как мне жить без него? И как жить с этим?

Рыдания со всхлипами довели меня до изнеможения. Cлышала его тяжёлое дыхание, ощущала сильные руки. Постепенно я провались в мрачный, беспокойный сон. Ромино дыхание одновременно успокаивало и тревожило. Cлышала, как стучала на кухне оконная рама, незакрытая Ромой. Ноябрьский воздух полностью заполнил комнаты. Было холодно, даже тепло рук любимого мужчины, не спасало от зябкости. Потом очень аккуратно переложил меня на кровать, укутал в тёплый плед, а я немного согрелась. Cлышала, как Рома мерил шагами комнату, чувствовала запах табака. Потом раздался его жёсткий голос, с кем-то говорившего по телефону. А затем всё стихло. Кровать прогнулась, и нежные руки снова взяли меня в свой плен. Я открыла глаза, посмотрела в потолок, пытаясь хоть что-то разглядеть в ночной темноте. Слезы, как заведенные, не унимались и тихо лились из глаз, хотелось умереть. У Ромы будет ребёнок! Про себя, как молитву, я шептала " один, два, три...", мечтая снова забыться. И мне наконец удалось провалиться в холодный, безнадежный, болезненный сон.

Мне снился ребёнок. Наш малыш. Он улыбался, протягивал к нам ручки. Мне хотелось подойти к нему, взять на руки, обнять. Но ноги не слушались, с трудом удавалось делать шаги. Один... ещё один... Но нет, не успела... Чужие проворные руки схватили улыбающегося кроху, прижали к себе. Своими маленькими ручками малыш потянулся к лицу чужого человека. Женщина улыбалась ему, гладила по головке. Я хотела закричать, чтобы не смела трогать моего ребёнка, но горло сдавило, язык не слушался. Так и стояла, смотря, как чужая женщина уходит с моим ребёнком. А Рома, не замечая моего бессилия, прошёл мимо, подошёл к ней и поцеловал. Взял ребёнка на руки, подкинул вверх, от чего кроха разразился смехом. "Папа, папа..." – шептал малыш. А я стояла и смотрела, как у меня забирали то, что должно быть моим. Это МОЙ ребёнок! МОЙ! Но голоса не хватало...

***

Проснулась рано. На часах было пять утра. Барабанил дождь, сильный, противный. Хлёсткие капли били по стеклу, отдаваясь стуком в голове, мне с трудом удалось ей пошевелить. Мигрень.

Из последних сил, сев на кровати, я укуталась поплотнее в одеяло и медленно повернула головой из стороны в сторону. Ромы рядом не было, но судя по полоске света, проникающей через дверь, он в соседней комнате.

Впервые мне не хотелось его видеть и даже слышать. Я ненавидела, что сегодня выходной. Мужчине никогда не понять, что может чувствовать женщина в такой ситуации.

А я чувствовала, что внутри меня всё медленно умирает.

Пульсирующая боль в висках напомнила, что надо принять таблетку, иначе слягу с головной болью на несколько дней. Я потянулась к прикроватной тумбочке, но внезапно подступившая тошнота заставила откинуться обратно на подушки. Вдох-выдох, вдох-выдох... стало легче.

С большим трудом поднялась с кровати.

Таблеток не было. Они на кухне! Чёрт, не хотела выходить из комнаты и видеть Рому!

Сильный рвотный спазм сковал всё тело. Обильное слюноотделение и учащённый пульс подсказали, что нужно срочно очистить желудок. Туалет! Немедленно!

Быстро идти не получалось. Голова кружилась, комната плясала перед глазами. Оставалось надеяться, что успею дойти до туалета, и меня не стошнит прямо в коридоре.

– Даш, что случилось? – послышался тревожный голос Ромы. В тот же миг его руки подхватили меня, не давая упасть.

– Голова кружится... мигрень... таблетки на кухне, – я не поняла, как, но Рома усадил меня пол, а сам бросился в кухню. Перед глазами плясали звёздочки, поэтому я с трудом различала силуэт мужчины, суетящегося возле меня. Рома подал мне стакан воды и таблетку. Я выпила и прислонилась лбом к стене. Её прохлада немного притупляла боль.