— Обещаю, что больше никогда не буду ходить сквозь огонь, Анджела.

Анджела отпустила ее и вяло посмотрела на нее.

— Я знаю, что это только слова.

— Теперь я могу идти, — спросила Эмбер, в ее голосе звучало отчаяние.

Кэми повернулась и посмотрела на нее. Она выглядела настолько испуганной, что, казалось, ей никогда больше не быть храброй.

— Конечно, — сказала Кэми. Она вернула Джареда. Она могла себе позволить быть щедрой. — Иди. Береги себя.

Она не извинилась перед Эмбер за то, что пытала ее, да и Эмбер не стала извиняться за то, что изрезала Джареда ножом, а только бросила взгляд в его сторону, где он так и стоял, опершись на Холли. Эш стоял рядом с ним.

— Я рада, что ты выбрался, — сказала она. — Я бы тебя не отпустила, но все равно рада, что так вышло.

Джаред приподнял бровь. В солнечном свете, он выглядел гораздо хуже, чем в полумраке: раны на его груди оказались больше и глубже, чем они показались Кэми в тайнике. Он выглядел изможденным, а его темно-золотые волосы были потускневшими и грязными.

— Для меня это столько значит, — сказал он бесцветным голосом.

Эмбер кивнула, качнув медными кудрями, а потом растворилась в огне. Кэми увидела, как в поднимающемся дыме за ее спиной захлопнулась дверь. Она повернулась обратно к Джареду и с мгновение удивленно моргала. Эш развернулся к Джареду и схватил брата. Его рука крепко обнимала Джареда за шею, а его златокудрая голова опустилась на грязное плечо Джареда.

— Я думал — ты мертв, — сказал он низким голосом.

Джаред так и застыл с широко распростертыми объятьями, словно распятый, чему был крайне удивлен. Его взгляд скользнул поверх склоненной головы Эша, чтобы встретиться глазами с Кэми. Приподняв брови, он безмолвно, но исступленно вопрошал у нее, что происходит. Кэми пожала плечами и изобразила ободряющее движение. Спустя мгновение Джаред позволил своей руке опуститься Эшу на спину и потрепать ее.

— Гм, — сказал он. — Ну все, дружище. Я все еще жив, но не нужно принимать это так близко к сердцу.

— Не смешно, — обрушился на него Эш и очень осторожно врезал ему по плечу. Его рука сильнее сжалась вокруг шеи Джареда, а тело натянулось как лук. Джаред поколебался, а потом положил другую руку на шею Эша, коснувшись пальцами кончиков волос брата, в акте краткой неловкой нежности.

— Все хорошо, — пробормотал Джаред. — Все нормально.

— Нужно уходить, — сказала Кэми, вглядываясь вдаль через огонь и дым. Она не видела, чтобы чародеи вышли, но это ничего не значило.

И они зашагали прочь по тропинке от величественного золотого дома на холме, идя в том темпе, который мог поддерживать Джаред. С одной стороны Джареда поддерживал Эш, ревностно охраняя свой пост, словно кто-то мог покуситься на него. Кэми из-за своего роста считала, что с другой стороны Джареда должен был поддерживать кто-то другой, но он искал ее. Он не приподнимал бровей, и вообще ничего не делал, чтобы призвать ее к себе, но его сосредоточенность на ней была такой абсолютной, словно он перенес всю силу своего фокуса на нее.

Он был прав. Она подошла к нему, опустив голову, чувствуя себя до нелепости стесняющейся. Но когда большая часть его веса обрушилась на нее, это чувство притупилось.

Джаред опустил голову и, согревая ее своим дыханием, прошептал ей на ухо:

— Что это было?

— Цыц, бессердечное чудовище, — сказала Кэми. — Он счастлив, что ты жив. Мне показалось, что это было очень мило.

— Я слышу вас обоих, — сообщил Эш с другого бока Джареда.

Кэми не могла его видеть, но, разумеется, могла слышать его чувства. Она чувствовала себя точно так же — неловко, но это не мешало ей светиться от счастья.

— О, Джаред, — встрял Ржавый, подражая голосу Эша. — Я тааак бесконечно рад тому, что ты жив.

— О, Эш, — сказала Анджела. — Инбридинг [2] так по-разному повлиял на нас. Ты такой женственный и эмоциональный, подвержен падениям в обмороки и хватательно-обнимательным рефлексам, в то время как я суров ликом и обладаю взглядом как у бешеной белки.

— Все вышесказанное тобой о твоем лице, Джаред, в точку, — сказал Ржавый. — Но я все равно хочу прижать тебя к своей груди.

— Всего пять минут назад я был захоронен заживо, — пробормотал Джаред, — и уже подвергаюсь осмеянию?

Кэми бросила взгляд через плечо на радостно смеющихся Анджелу и Ржавого, идущих рука об руку, и Холли, по другую сторону от Анджелы, улыбающуюся, как беззаботный грешный ангелочек.

— Так и живем, — сказала Кэми. — Живем-жжем-не тужим.

Она посмотрела на Разочарованный Дол, лежащий впереди, на его кривые улочки и остроконечные силуэты крыш, он выглядел так, будто распростер объятия, чтобы принять их.

Удивительно и странно, но никто не последовал за ними. Они продвигались медленно, потому что Джаред не мог идти быстрее, и несколько раз останавливались, когда Кэми заставляла его перевести дух, заметив пепельный оттенок его лица. Но в итоге они все равно дошли до Главной улицы Разочарованного Дола.

Кэми видела лица в окнах, таращившиеся на них, и людей на улице, которые замирали и смотрели им вслед, когда они проходили мимо. Всем определенно было любопытно, но страшно. Многих, казалось, озадачил вид спотыкающегося израненного ребенка Линбернов, а может, они были просто удивлены, что Джаред оказался все еще жив.

Джаред не поднимал голову, но упорно шел вперед. Кэми крепко держала Джареда за руку.

Они были уже в нескольких шагах от «Наводнения», гостиницы, где остановились Эш и его мать, когда услышали звук переполоха, — словно столы влетали в стены.

Кэми попыталась воспользоваться рукавом, за который держала Джареда, чтобы оттолкнуть его себе за спину, но он не шелохнулся, а потом дверь гостиницы распахнулась и на улицу выскочила Лиллиан Линберн. Волосы свободной гладью ниспадали ей на плечи, а ее кроваво-красные губы дрожали.

Она остановилась, словно птичка, ударившаяся о стекло, и стояла на ступеньке, уставившись на Джареда. Он поднял взгляд на нее, и Кэми вспомнила, что у Лиллиан лицо его матери, а его мать была, скорее всего, мертва.

— Мне жаль, — сказала Лиллиан суровым, жестким голосом, больше похожим на голос Джареда, чем на мягкий тембр Розалинды. Она, спотыкаясь, сошла со ступенек, рухнув в объятия Джареда. Удивление Эша, затененное завистью, эхом отразило изумление Кэми.

Джаред всегда ладил со своей теткой, возможно от того, что слова и жесты привязанности всегда с таким трудом давались им обоим. Лиллиан Линберн подвергла опасности брата Кэми, и та ее не простила за это, но знала, что Лиллиан что-то значила для Джареда. Она была счастлива видеть их воссоединение.

Он обнял Лиллиан, погладил ее рассыпавшиеся по плечам волосы и положил свою изуродованную шрамом щеку ей на макушку.

— Мне тоже жаль, — пробормотал Джаред. — Тетя Лиллиан, мама мертва. И Эдмунд Прескотт никуда не уезжал, он тебя не бросал. Он был замурован в тайнике за стеной с фреской в Ауримере. Роб меня посадил туда же. Эдмунд умер много лет назад.

Кэми перевела взгляд на Холли, вся семья которой была наказана за то, что ее дядя, как все считали, осмелился сбежать от Линбернов. Холли схватила Анджелу за руку и крепко сжала ее, но на ее лице не отразилось никакой печали: она никогда не знала погибшего в тайнике юношу. Она выглядела просто уставшей.

Когда взгляд Кэми вновь вернулся к Лиллиан и Джареду, чародейка уже слегка отстранилась от племянника, но по-прежнему держала его лицо в ладонях.

— Собирался ли Эдмунд меня покидать или нет, это уже не важно, — сказала Лиллиан. — Важно, что ты здесь, Джаред. Ты вернулся.

Она прижала его голову к своему плечу, и Джаред, слегка вздрогнув, прильнул к ней. Кэми подумала, что он расслабился на руках у тетки, прежде чем осознала, что он потерял сознание.

ЧАСТЬ II

УСЛАДА И ГОРЕЧЬ

Кровь между нами, любовь, моя любовь,

Кровь отца, и брата кровь;

И мимо крови всей мне этой не пройти.