Спустя короткое время Ариевский потребовал остановиться, а затем обыденным тоном сообщил о следующем упражнении. Эстакада — трогание на подъем. Несколько минут я внимательно слушала теоретическую часть: следить за тахометром, дожидаясь нужного числа оборотов, и держать одновременно несколько педалей. Все казалось легким и понятным, пока дело не дошло до практической части. Остановив машину на определенном подъеме, я попытался тронуться с места. После неизвестно какой неудачной попытки, Тимур устало потер лоб и обратился ко мне.

— Лесь, зачем тебе вождение? Ну не получается у тебя, понимаешь? Может, перестанешь насиловать учебный автомобиль? — в его голосе не было упреков и даже претензий. Фраза больше звучала, как констатация фактов. Вот только меня совсем не устраивал подобный вердикт.

— Может, это у тебя плохо получается обучать? Может, это ты — плохой учитель, а, Тимур? Почему я должна отказываться от заветной мечты? Просто потому, что ты считаешь меня необучаемой? А кто ты такой, чтобы делать подобные выводы? Чего ты добиваешься, автоинструктор? — я хотела сорваться на крик и, возможно, даже сорвалась, если бы не этот ласковый взгляд, скользящий снизу вверх и задерживающийся на моих губах.

Тимур поддался вперед и, не спрашивая никаких разрешений, взял мою руку в свою. Легко коснулся тыльной стороны ладони, повергая меня в шок. А затем прозвучал его низкий голос, который больше походил на едва уловимый шёпот:

— Возможно. Ты знаешь, что обучение должен проводить незаинтересованный учитель?

— В чем заключается твой интерес? — спросила я, боясь услышать ответ.

Я боялась его искренних признаний, но больше всего боялась признать перед самой собой странные чувства к этому брутальному мужчине.

— В тебе, Соболева. Неужели это не понятно? — я только затаила дыхание на подобный ответ, как мужчина продолжил: — дыши, Леся, потому что я намереваюсь показать тебе, насколько сильно заинтересован.

А дальше следовал долгий и сладкий плен его губ, которые жадно целовали меня до самых настоящих мурашек по коже. Его руки скользили по округлым изгибам моего тела, оставляя жар. Я чуть не задыхалась и едва не теряла рассудок, когда незаметно для самой себя оказалась сидеть на нем сверху. С особым треском пуговицы на моей рубашке порвались. Тимур жадно припал губами к зоне декольте, исследуя шершавым языком каждый миллиметр и я заерзала на мужских коленях, пытаясь поудобнее устроиться.

Внизу живота все будто бы пылало, когда его рука, нагло задрав вверх юбку, коснулась резинки трусиков. Мир предательски рухнул, стирая без следа здравый смысл и рассудок. Это уже была не я. Это уже был не он. Это были «новые мы», двое сумасшедших, нестерпимо жаждущих друг друга. Я покрывала поцелуями его небритые щеки, прижимаясь оголенным животом к его телу. Ловкие пальцы скользили по моей спине и задерживались на упругих ягодицах, сжимая их до еле ощутимой боли.

Нахлынувшая страсть поглощала в свои сети все больше и больше. Разум покрывался пеленой: мне не избежать плена этих сладких губ и не укрыться от этих властных рук. Все его прикосновения выворачивали наизнанку каждую клеточку тела, которое просто трепетало и ждало…

Мужчина потянулся рукой к бардачку. Тем временем я уже в спешке снимала с него одежду. Футболка смиренно покоилась на заднем сиденье, поверх которой лежали мужская спортивная кофта и мой кружевной лифчик с белой офисной рубашкой. Неожиданно сиденье откинулось назад, освобождая пространство вокруг. Его руки потянулись к ремню на брюках. Вслед за этим послышался звук расстегивающейся молнии и шелест фольги. Тимур притязательно провел извилистую линию по внутренней стороне бедра, касаясь кожи в том месте, которую не скрывал тонкий слой капроновых чулок.

Я закусила губу, когда он обратил на меня вопросительный взгляд своих серых глаз. Грудь высоко вздымалась вверх, дыхание было тяжелым и порывистым. Последний шанс отказаться, последний шанс остановить все и уйти, но я не ушла и растворилась со сладким вскриком на губах…

Испепеляющая страсть поглотила нас на сиденье учебного автомобиля. В салоне машины воздух стал слишком горячим, отчего наши тела покрылись заметной испариной. Это — взрыв на самой вершине блаженства; эйфория, граничащая другому измерению.

Мир разлетелся на тысячи осколков, а затем заново открылся для нас двоих. Новый мир, только наш мир, мир наслаждений и неугасаемой страсти…

— Ты просто космос, — его голос звучал слишком хрипло, когда я заметно уставшая, но весьма довольная, зарылась лицом на его груди.

— Не хочу отпускать тебя, — произнес Ариевский, когда я, оторвав голову от его груди, принялась одеваться.

Широкая улыбка озарила мое лицо, когда я поймала на своих губах его блуждающий взгляд. Он хотел продолжения, это было очевидным. Я коснулась его щеки рукой. Провела длинную, извилистую линию, а затем очертила контур губ движением указательного пальца. Тимур тут же некрепко сжал зубами мой палец. Я вскрикнула, а он закрыл мой крик сладким, глубоким поцелуем.

Через полчаса мы ехали в машине Тимура. Учебный автомобиль был надежно припаркован в гараже автошколы. Я до последнего не могла поверить в произошедшее. Разве так бывает? Разве это все возможно? Секс с автоинструктором в учебном автомобиле! Об этом никому и не расскажешь, даже близким подругам, даже, чтобы узнать самую тяжелую степень своего сумасшествия.

— О чем задумалась? — тембр его голоса вырвал сознание из альтернативной реальности, которую уже рисовала моя бурная фантазия.

— О будущем, — только и смогла ответить, не найдя подходящих слов.

— Интересно, — ухмыльнулся Тимур, а затем удивил своей прямолинейностью, — надеюсь, ты же не считаешь, что водительские права у тебя теперь в кармане?

— Что? — я, изумленно приподняв брови, уставилась на мужчину, — ты сейчас серьезно?

— Вполне, — и он ответил действительно серьёзно. Ответил так, как обычно говорят о самых важных вещах: без насмешки, без лукавства в глазах, без упреков в голосе. — Леся, не думай себе ничего. Это был хороший секс и надеюсь, еще будет и не один, но обучаться вождению тебе все равно придется.

— Да я и не думала об этом, — с нескрываемой обидой, я отвернулась лицом к окну. Желание продолжать разговор уже отсутствовало.

— Не дуйся, лисёнок, — Ариевский коснулся рукой моего плеча, но я резко вздрогнула и еще больше прижалась к двери, увеличивая между нами дистанцию.

— Тормозни, пожалуйста, возле той серой машины, — жестом руки я указала мужчине на место парковки и приготовилась ждать.

Когда машина остановилась в указанном месте, я потянулась рукой к заднему сиденью, чтобы забрать свою сумку, но Тимур, сочтя это трусливым побегом, схватил мою руку чуть выше локтя:

— Лесь, ты же не обиделась, правда?

— Что ты хочешь услышать, инструктор? — в свой ответ я вложила столько горечи, что на мужском лице застыла маска раскаяния.

— Значит, инструктор? — прозвучал риторический вопрос, на который я положительно кивнула головой, хотя этого и не требовалось, — я думал, что теперь все будет по-другому, — добавил, смотря прямо мне в глаза.

— Тимур, до свидания. Спасибо, что подвез. Думаю, ты прав. Теперь все будет по-другому. Я найду другого инструктора. Наше обучение теряет свою актуальность. Я больше не смогу тебя воспринимать, как обычного человека, — я собиралась уйти и даже успела потянуться к ручке на дверях, но у Ариевского был другой ход мыслей.

Он в один миг заблокировал центральный замок, запрещая мне покинуть салон автомобиля, чем не на шутку разозлил мою достаточно спокойную натуру. А затем он сделал попытку приблизиться ко мне, но я выставила руку перед собой, призывая сохранять дистанцию.

— Лесь, ну не хотел я тебя обидеть. Я привык говорить правду. Может, она тебя и обидела, но я не преследовал именно такой цели. Не хочу, чтобы ты изначально воспринимала начало наших отношений, как какой-то учебный роман, — его серые глаза пытались заглянуть будто бы в душу, так пронзительно и изучающе скользили по всему овалу моего лица.