— Спасибо. Ваше Величество, — я выдохнула, вспомнив, что не дышу уже некоторое время.

Приглядевшись, вдруг поняла. На кольце сиял Ночь Друидов. Те же острые лепестки, те же прожилки на них и тонкие тычинки.

— Не за что благодарить, — он коротко сжал мои ладони в своих и вновь откинулся на спинку сиденья. — Теперь уж точно всем станет видно, что вы моя невеста.

Я замерла, вновь и вновь разглядывая подарок. И вдруг, сложив руки рядом на коленях, сравнила два кольца: преподнесённое Анвирой, светлое, будто излучающее сияние, и второе, с чёрным агатом, которое носила с самой юности. Как две противоположности, две стороны души, что продолжали невидимую борьбу во мне.

— Как вы лишились своих сил, Орли? — вдруг спросил Анвира. — Как может случиться такое, чтобы ведьма выгорела?

Я подняла на него взгляд: король внимательно рассматривал мои руки. И, верно, он понимал, что этот вопрос будет мне неприятен, но всё же задал его. И теперь ждал ответа, без проблеска обычного лукавства во взгляде.

— Это всё случилось во время последнего Мора, Ваше Величество, — я едва удержалась от того, чтобы не упомянуть сестру. — Все ведьмы, кого я знала, пытались закрыть бреши, через которые он прорывался из Бездны. Тогда я и лишилась сил. Потому что истратила слишком много.

Анвира нахмурился, выслушав меня.

— Мне очень жаль, что так вышло. Я, конечно, не представляю, каково это. Но…

— Мы ждали помощи, Ваше Величество, — оборвала я его, вынимая из глубины души все обиды. — Мы ждали друидов, которые обладали гораздо большими возможностями. А вы… Вы просто оставили нас.

— Всё не так просто, дорогая, — король повел плечом. — Я отправлял помощь в провинции. Но почти все друиды погибли ещё по дороге. Увязли в тех землях, где Мор зверствовал больше всего. В столице тогда уже собралось очень много людей отовсюду. На каждом метре улиц они стояли, лежали, сидели, ожидая защиты, — он замолчал, размышляя.

— Мы не знали, — на глазах начали закипать слёзы.

— И потому многие в провинциях возненавидели меня, — Анвира усмехнулся и потёр лоб, глядя в окошко, за которым тянулась серая стена скал. — Меня осудили друиды, которые зазря потеряли братьев. Осудили те, кто искал укрытия в Катайре и посчитали, что я дал её недостаточно.

— Это оправдания… — процедила сквозь зубы, но король будто не обратил внимания на мой тон.

— Я сбился со счёта, сколько раз меня пытались убить за эти годы, — он вновь посмотрел на меня.

— Может быть, их негодование было справедливым? Они потеряли многих. Они потеряли надежду! — я смахнула готовую сорваться с ресниц слезу.

— Я тоже многое потерял из-за своих амбиций! — вдруг повысил голос Анвира. — Я расплатился сполна!

— Вы…

Я заставила себя замолчать, видя, как растёт непонимание в глазах короля. На кончиках пальцев зарождался жар, разум бросился в стороны, собирая силу из ветра, спящих вдалеке деревьев, из вековых гор, что накапливали её так долго. Она сосредоточилась внутри, растекаясь по телу расплавленным серебром, а после вырвалась наружу. Лошади истошно заржали, словно до смерти напуганные, забранился на них кучер, пытаясь удержать. Карета качнулась и заскакала по колдобинам, съехав с дороги. Анвира, уперевшись рукой в стенку, попытался выглянуть в окно, но только ударился лбом, когда повозка снова дёрнулась. Мы мчались прямо на скалы с огромной скоростью: взбесившиеся лошади не разбирали, куда несутся. Стражники пытались с обеих сторон ограничить им свободу и заставить остановиться.

— Режь ремни! — крикнул кто-то.

— Какого?.. — только и успел выругаться Анвира, а после бросился ко мне и, схватив в охапку, прижал к себе.

От страшного удара затрещало дерево, дверцы кареты разворотило почти в щепки. Огромный каменный зубец, прорвавшись внутрь мелькнул прямо перед лицом, но король развернулся, загораживая меня, и тот впечатался ему в спину. Нас разметало в стороны. Я закувыркалась, ударяясь о что-то твёрдое, задыхаясь от попавшего в рот и нос снега. Но, кажется, ничего не сломала. Упала на спину и несколько мгновений моргала, боясь ослепнуть от яркого морозного неба, что встало надо мной сияющим куполом.

— Прости, — шепнула и перевернулась на бок.

Анвира лежал ничком у самой скалы, присыпанный снегом, но, кажется, шевелился. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его. Влажные ресницы смерзались. Губы произносили заклинание, обращённое к земле. Утробный грохот ломающихся камней запечатал уши, заставляя содрогаться всё нутро. Все мышцы напряглись, словно сведённые судорогой. Я заставляла скалу дробиться, отламывая огромный кусок как раз над королём. К нему спешили стражники, перепрыгивая через сугробы и обломки кареты.

— Ваше Величество!

Посыпались сначала мелкие камни, а после явственный треск возвестил о том, что мне всё же удалось задуманное. Я вновь подняла лицо, чтобы направить обвал точно куда надо. Анвира медленно встал, смахивая кровь с разбитого виска. Огляделся, выискивая меня. На него наползла огромная тень летящего валуна. Стражники замерли, поддавшись инстинкту, который призвал их защитить себя самих от неминуемой гибели.

— Нет… — прохрипела я, встретившись с королём взглядом. — Нет!

И выбросила руки вперёд, распластываясь на животе. Тугая воздушная волна сдвинула обломок скалы всего ничего в сторону, но этого хватило, чтобы, рухнув на землю, он не зацепил короля. Его лишь присыпало взметнувшимся от удара ворохом снега, да несколько осколков брызнули по ногам.

Я упала лицом в снег, рыдая в голос. Сунула руку в карман, нащупывая кинжал и, поранившись, вытащила его. Ещё до того, как кто-то из стражников успел добежать до меня, глубоко зарыла клинок в сугроб. Похоронила, чтобы больше никогда не касаться.

— Миледи, с вами всё хорошо?

Руки мужчины крепко взяли меня за плечи, пытаясь приподнять.

— Да. Всё хорошо.

Я осторожно поднялась сначала на четвереньки, а после села, рукавом обтирая лицо, всё мокрое от талого снега. Щёки уже заледенели, губы и вовсе онемели от холода.

— Орли! — раздался голос короля.

Он рухнул рядом на колени и, едва не оттолкнув стражника, обнял меня, прижимая к груди. От него пахло мокрой тканью и кровью. Я вжалась в него, пытаясь укрыться от осознания, что едва не натворила. Ладони в перчатках гладили меня по растрёпанным волосам. А сердце короля билось так неистово, что самой становилось страшно от того, как он за меня испугался. Будто это меня, а не его едва не придавило булыжником.

— Любимая, ты цела? — он поднял моё лицо, тревожно оглядел.

Я вцепилась в его ворот, кивая, а после принялась осторожно стирать кровь с щёк и бровей. Запоминала каждую черточку, морщинку, всего его, чтобы никогда не забывать.

— Анвира, — шептала его имя, не переставая гладить и цепляться за него.

— Вы замёрзли, — он снова прижал меня к себе, ещё крепче, осторожно вставая на ноги. — Барт, быстро в замок. Нам нужна ещё одна карета.

— Может, дать вам лошадей? Получится быстрее. А мы уж как-нибудь так…

— Боюсь, на лошадь я не смогу сесть, — поморщился Анвира. — Кажется, что-то сломал. Ребро, возможно.

Я в ужасе смяла его куртку на груди, заглядывая в совершенно невозмутимое лицо, будто он говорил о пустяковой царапине. Капитан стражи кивнул и, добежав до лошади, вспрыгнул в седло и тут же умчался.

Остальные стражники пока собрали костёр, чтобы обогреться в ожидании, благо даже деревьев рубить не надо было: достаточно собрать обломки развороченной кареты. Все это время Анвира не выпускал меня из рук, совершенно не стесняясь остальных. Я сидела, с наслаждением прижавшись к его боку и жалела, что не лекарка. Иначе уже успела бы подлечить его. Король при каждом шевелении тихо вздыхал и иногда замирал в неудобной позе, пытаясь сесть так, чтобы болело меньше. Но на все мои возражения отмалчивался и продолжал держать, укутывая отданным кем-то из стражников плащом.

Наконец карета показалась из-за поворота скалы, чуть раскачиваясь на неровностях. Теперь уж я помогла побледневшему Анвире сесть в неё. Внутри уже сидел лекарь и, не дожидаясь, пока вернёмся в замок, начал осматривать короля.