Он сжал ее руку, повернул и поцеловал запястье.

– Какая мягкая кожа!

– Если вы попробуете ее лизнуть, я пинками вышибу вас за дверь.

– О нет, я не стану лизать руку даме, по крайней мере в гостиной, – рассмеялся он. – Это дурной вкус и только шокирует даму. Ненавижу подобные ухищрения.

Она вышла на крыльцо проводить Чарлза, гадая, о чем тот думает. Но Чарлз молча вскочил в седло прекрасного серого андалузского скакуна, которого держал под уздцы Криспин, младший конюх, тринадцатилетний мальчишка. Подошедший Петри протянул Грандисону трость и шляпу лорда Ренфру. Чарлз погнал андалузца. Превосходная верховая лошадь: гордая, резвая, спокойная. Интересно, как ее зовут? И какую власть имеет лорд Ренфру над Чарлзом?

Ей вдруг захотелось объезжать лошадей до седьмого пота, пока ноги не станут подгибаться от усталости. Больше она никогда не позволит мужчине играть на своих чувствах.

Десять минут спустя она уже быстро шагала к конюшне. Уши ловили обрывки спора Петри и Марты, фальшивое пение кухарки, готовившей мастеру Джейсону, и мурлыканье Анджелы, шившей для Холли очередную юбку-брюки.

Сама Холли весело насвистывала, пока не оказалась футах в двадцати от загона. И тут до нее донесся пронзительный вопль. Это вырвалась на свободу Дилайла. Пенелопа тоже ухитрилась выскочить из стойла. И обе гонялись за Ловкачом, который перелетел через ограду загона и умчался неизвестно куда.

– Какого дьявола тут творится, Генри?

Из-за угла выбежал Джейсон со скребницей в руках. Сообразив, что случилось, он бросил Генри:

– Оседлай Шарлеманя. Он единственный, кто может догнать Ловкача.

Но Холли оказалась проворнее.

– Шарлемань – мой конь, – отрезала она, надевая на жеребца узду.

Схватилась за гриву и мигом оказалась на спине Шарлеманя.

– Я приведу Ловкача домой, сэр, успокойте кобыл.

Она пустила в галоп своего зверя. Даже седла не надела! Шарлемань на полном скаку перепрыгнул через ограду.

Джейсон покачал головой и вернулся в загон.

– Маленькая миссис уж точно знает, как обуздать коня, – заметил Генри. – Никогда не видел, чтобы женщина скакала, как она!

– Жаль, что чистота крови Шарлеманя не выдерживает никакой критики. Мы смогли бы заработать на нем немало денег.

– Ошибка природы, мастер Джейсон. Такое иногда бывает. С его родословной он просто не имеет права быть резвым и злобным, как сам черт.

Минут через пять к конюшне подъехали Корри и Джеймс.

– Мы видели Холли, летевшую быстрее ветра. Что происходит?

– Дамы Ловкача подрались из-за него. Он сбежал, и Холли погналась за ним.

Джеймс вручил брату поводья Забияки:

– Лучше позаботься, чтобы она не сломала себе шею.

Во всем оказалась виновата корова майора Филли, которая мирно паслась на лугу, жуя молодую травку и без особого любопытства рассматривая мчавшегося мимо Ловкача. Корова и не подозревала, что Шарлемань, сосредоточивший все внимание на погоне, скачет прямо на нее. Расстояние между обоими конями было не более тридцати ярдов.

Заметив наконец Шарлеманя, дико вращавшего глазами, корова тревожно замычала. Шарлемань услышал, но не увидел корову. В отличие от Холли.

В отчаянном усилии предотвратить несчастье, она припала к шее коня, перехватила узду у самых его губ и со всех сил дернула вправо.

Но Шарлемань вырвал поводья у нее из рук, взвился в воздух, попытался ударить корову копытами, промахнулся, и несчастная Холли, перелетев через его голову, покатилась по земле.

Джейсон успел заметить случившееся и так перепугался, что сыпал ругательствами, пока не истощил свой немалый запас знаний. Спрыгнув с Забияки, он осторожно обошел выставившую рога корову и упал на колени рядом с Холли.

Она была ужасно бледна. Только на щеке алели две кровавые царапины. Он приложил пальцы к ее шее, пытаясь нащупать пульс, но ничего не нашел.

– Только посмей умереть, черт бы тебя побрал! Я хочу получить Лайонз-Гейт, но не через твой труп! Открой глаза, проклятая девчонка! Надеюсь, ты не хочешь быть похороненной на коровьем пастбище? Ты жива, и нечего притворяться мертвой! Вставай!

– Интересно, где похоронены все предыдущие владельцы Лаионз-Гейт? – едва ворочая языком, пробормотала Холли.

– Слава Богу, ты жива. Открывай глаза. Сколько пальцев я показываю?

– Весьма расплывчатый кулак. Ты грозишь мне кулаком. Какая наглость!

– Лежи смирно.

Он проверил, не сломаны ли ее руки, скользнул руками по телу и наконец пощупал пальцы ног.

– Болит что-то, если не считать головы? И не лежи, тупо глядя в пространство! Отвечай! Только голова болит?

– Только голова. И убери от моего лица этот кулак!

– Всего два пальца. Не закрывай глаз, Холли. Я видел, что произошло. А, вот и Ловкач! Возвращается, чтобы удостовериться, сколько бед натворил! Я пытался кричать вслед, что Ловкач всегда приходит домой, как бы далеко ни сбежал, но ты смело отправилась на подеиги, вместо того чтобы спросить, нуждаются ли в твоей помощи.

– Он сам приходит домой?

– Взгляни на беднягу Шарлеманя! Он весь в пене и поту после таких приключений. Шарлемань мог искалечить эту корову, а ты понятия не имеешь, как сильно майор Филли любит свой скот.

– Неужели Ловкач вернулся бы, зная, что Пенелопа и Дилайла за ним гонятся?

Джейсон пожал плечами:

– Понятия не имею, тем более что раньше за ним никогда не гонялись сразу две кобылы!

– Он был вне себя, Джейсон, и хотел одного – сбежать подальше. А вот Шарлемань не возвращается. Не можете ли вы его обучить?

– Вероятно. Но сейчас все трое стоят футах в шести от меня, гадая, почему вы лежите здесь, на земле.

Порывшись в карманах, он дал каждой лошади по кусочку сахара.

– Хотите сладкого?

Холли оглядела его, потом лошадей, громко хрупавших сахар. Какое счастье, что она не знает, о чем они думают! Корова замычала, и Джейсон протянул ей белый кубик.

– Это унизительно, – пробормотала она, опуская веки.

– Открой чертовы глаза!

– Нет, – прошептала она, прижавшись щекой к его ладони.

Он ощутил теплую влагу ее крови.

– Можно мне сахара?

Ему хотелось рассмеяться. Но он сдержался. И неожиданно понял, что она то ли спит, то ли потеряла сознание. Шишка за левым ухом увеличивалась на глазах. Плохо придется бедняге, когда она очнется!

Джейсон уселся на корточки и сунул в рот кубик сахара. Ловкач завистливо заржал.

– Итак, друзья мои, что же мне теперь делать?

– Хотел бы я знать, мистер Шербрук, – раздался за спиной голос майора Филли, – что вы здесь делаете с моей милой Джорджианой? Почему мисс Каррик… ведь это мисс Каррик, не так ли?

Джейсон кивнул.

– Ее сбросила лошадь.

Обернувшись, он увидел, как Джорджиана легонько бодает Холли в плечо и лижет ее волосы и лицо.

– Сними чертов кулак с моего лица, – пробормотала она.

– Это не я, а Джорджиана, – пояснил майор. – С миссис Каррик все в порядке? Она не слишком хорошо выглядит! И по ее лицу течет кровь.

Холли застонала и, казалось, перестала дышать. И больше не шевелилась.

– Возьми сахар, – прошептал Джейсон, сунув кусочек ей в рот. – Соси энергичнее, и я доставлю тебя домой.

– По-моему, мистер Шербрук, бедная Джорджиана расстроена. Смотрите, как она вращает глазами!

– Дайте ей еще кусочек сахара, сэр, и все обойдется!

Увидев, как Джейсон несет Холли в дом, Марта громко охнула:

– Боже милосердный! У нее кровь на лице! Она мертва!

Петри, к величайшему изумлению Джейсона, оставался безмятежным, как викарий, выпивший все вино для причастия.

– Успокойтесь, Марта. Будь она мертва, мастер Джейсон так бы и сказал. Но выглядит она плохо. Послать за доктором, или слишком поздно?

– Полагаю, неплохо бы осмотреть ее голову. Пошли Криспина. Он знает, где живет доктор Блад.

– Ты прав, – кивнула Корри, входя в гостиную. – Пусть возьмет мою кобылу Петунью. Доктор Блад – такой хороший врач, несмотря на свое несчастное имя.