— Уна Норрис вывихнула палец. Бути Гловер подожгла траву вокруг костра, но Мем загасила ее. — Перрин замолчала и глубоко вздохнула, как всегда делала перед тем, как заставить себя выговорить имя Августы. — Одна из коров Августы Бойд хромает.

— Скажите Майлзу Досону, чтобы он осмотрел ее.

Когда она заговорила снова, слова полились из нее яростным потоком:

— Я непременно стану достойной представительницей. Я знаю, что справлюсь, я уверена в этом! Но если… — Она сглотнула и заставила себя продолжать: — Если вы сочтете необходимым заменить меня… Я считаю, что Сара Дженнингс действительно заслуживает этой должности. Хильда Клам или Мем Грант — также неплохой выбор.

Две недели пути показали, кто из невест справится с дорожными трудностями, справится без колебаний и жалоб. Сара, Хильда и Мем были совершенно разными, однако их сближали отношение к жизни и сила характера.

— Вы что же, предлагаете, чтобы я заменил вас на миссис Дженнингс?

Когда Перрин подумала о том, с какой готовностью остальные невесты будут подчиняться Саре, Хильде или Мем, сердце у нее упало.

Но разве еще одна попытка невозможна? Разве нет?

— Нет. Я хочу, чтобы вы дали мне еще один шанс.

Он промолчал. Прошелся по травке, зеленым ковром покрывавшей землю. Наконец повернул к Перрин.

— Не понимаю почему, но вы симпатичны мне, миссис Уэйверли. Мне хотелось бы, чтобы вы в этом деле преуспели. — Он выплеснул остатки своего сидра на землю. — Но поймите меня правильно. Нынешнее положение меня не устраивает. У меня нет времени постоянно отвлекаться на всякие мелочи. Если вы не способны быть представительницей, полагаю, придется произвести замену.

— Я тоже справлюсь!

— Докажите!

Перрин резко повернулась, так что юбки заколыхались у нее за спиной, и поспешно удалилась, чтобы он не заметил ее слезы. Все в порядке. Теперь главное — придумать, как заставить женщин обращаться непосредственно к ней и не беспокоить Коуди. И ей придется забыть о своей симпатии к нему. Она должна об этом забыть.

Майлз Досон и Джон Восс протянули веревку до ручья, чтобы женщины не поскользнулись и не упали, и прорубили дорожку через чащобу ивняка, которым заросли берега. Еще одно отдельное место для купания было предназначено для мужчин.

Хотя все невесты признавали, что мужчины относятся к ним почтительно, они знали, что молодые погонщики — большие шутники, поэтому Перрин Уэйверли вызвалась постоять на страже там, где начиналась веревка, и гнать любого, кто будет бродить слишком близко. И поскольку уединение им было обеспечено, женщины могли насладиться своим первым купанием с начала путешествия. Предвкушая это удовольствие, все торопились покончить с надоевшими каждодневными делами.

Мем Грант выстроила в ряд жестянки с подходившим, тестом для хлеба. Затем сложила в одну кучу сковороды и наполнила большой чугунок водой из бочки, которую сегодня ей придется наполнить вновь. Кинув в чугунок бобы для супа, чтобы они отмокали, она рассортировала одежду для стирки в стопки и отыскала кусок мыла.

— Куда подевались наши полотенца? — с раздражением бормотала она.

Мем не могла выпрямиться во весь рост, не могла добраться до саквояжей, сложенных в задней части фургона. Она считала, что разумно разложила поклажу, и то, чем пользуются ежедневно, можно легко достать. И вот теперь стояла нахмурившись, пытаясь вспомнить, кто упаковывал белье. Не могла же Бути упаковать полотенца в чемоданы!

— Сегодня тепло, но ветерок прохладный, — отозвалась Бути. Она завернула ворох грязного белья в пыльные юбки. — Августа сказала, что в воде еще плавает лед.

— Быстренько окунешься, это только взбодрит тебя. Где эти полотенца, пропади они пропадом?

— Мне никогда не приходилось купаться на природе. И на виду у людей, — сообщила Бути.

Мем оглядела задок фургона и увидела, что ее сестрица заламывает руки с таким видом, словно воздух и солнце — ее злейшие враги.

— Но если Августа сможет купаться в ручье, смогу и я, — добавила Бути.

— Конечно, сможешь, если не хочешь быть грязнулей. Господи, никто не знает, когда нам еще представится такая возможность.

Чтобы избавиться от головной боли, Мем постаралась представить, как она будет описывать купание в ручье в своем дорожном дневнике. Для ее потомков это будет необычайно интересно, возможно, даже забавно. Но слова не складывались у нее в голове. Сейчас Мем могла думать лишь о долгожданном удовольствии, о том, как она смоет с себя дорожную грязь и пыль и вымоет голову.

Когда она выбиралась из фургона, Бути подала ей руку, но Мем отмахнулась от нее.

— Мы воспользуемся этими старыми шалями вместо полотенец, пока я их не отыщу, — решила старшая сестра.

Она взяла узел с грязным бельем, подождала, когда Бути свяжет узел для себя, а потом обе направились к веревкам, которые натянули погонщики.

— О! Я хотела спросить… Ты помнишь имена, вырезанные на крестах, которые мы проезжали прошлым вечером?

Мем внимательно посмотрела на сестру.

— Что толку заполнять свой дорожный дневник именами людей, которых уже нет в живых?

Она не понимала навязчивую идею Бути насчет могил, мимо которых они проезжали почти каждый день. Ведь вокруг — тысячи удивительных вещей, о которых стоит написать. Первая переправа через реку, первая увиденная антилопа, первый удавшийся обед, первый теплый день, первое купание в холодном стремительном ручье.

Прядь рыжеватых волос и хмурый взгляд серых глаз Бути — вот все, что виднелось из-за ее бельевого узла.

— Августа говорит: важно, чтобы имена этих несчастных не были забыты.

— Тогда пусть Августа и записывает их имена.

— Августа говорит, что наш христианский долг — взять на себя эту обязанность. Кроме того, я больше ничего не могу придумать, не знаю, что бы записать в свой дневник.

— Августа говорит! — Мем закатила глаза. — Я уже устала выслушивать: Августа сказала то, сказала это… Может, ты забыла, что еще месяц назад ее величество не соблаговолила бы даже кивнуть тебе, когда шла мимо по улице. И, честно говоря, я сомневаюсь, что тебя засыпят приглашениями от нее, когда мы приедем в Кламат-Фоллс. Ты меня изумляешь. Почему ты бегаешь за этой дамочкой как ручная собачонка?

Брови Бути насупились над узлом белья.

— Мы с Августой становимся друзьями! Она настоящая леди!

— И ты тоже. Ну и что из того? Если хочешь знать, эта надутая гордячка Августа не стоит и мизинца Коры Троп. Бедняжка мисс Троп работает до изнеможения, поскольку твоя уважаемая подруга считает себя слишком благородной, чтобы хоть пальцем пошевелить.

Одно только предположение, что Августа Бонд может помогать в обыкновенных делах простым смертным, шокировало Бути. Мем вздохнула. Она сомневалась: действительно ли Бути предприняла это путешествие, чтобы быть вместе с ней? А может, просто из-за того, что Бути наконец-то углядела возможность пролезть в подруги Августы? Если бы каждый раз, когда Бути ложилась спать, горюя о том, что не принимала участия в чаепитии с Августой Бойд или в одном из суаре[2], Мем бросала яблочное семечко, то давно вырастила бы целый фруктовый сад.

Сначала они постирали белье, неловко и не слишком усердно. Улыбаясь, они оправдывались перед Хильдой Клам и Корой Троп: мол, у них не хватило времени нагреть воды и сделать все как положено. Мем была не единственной невестой, которая бросила все свои обычные дела; очевидно, каждая горела желанием искупаться и сходить на ферму Адисона. Бути помогла сестре развесить мокрые нижние юбки и платья на ивовых кустах для просушки под слабым весенним солнышком, а потом обе поспешили вниз, к месту для купания.

Остановившись на тропинке, Мем с минуту наблюдала за купавшимися. Потом громко рассмеялась. Уна Норрис и Тия Ривз резвились в холодной воде, как молодые выдры; они плескались, кричали и смеялись, и их кожа покраснела от холода. Сара Дженнингс в белой рубашке и панталонах стояла по колено в воде и мыла голову Люси Гастингс. Кора Троп, Хильда и Джейн Мангер изучали семейство песчаных черепах, которое они обнаружили неподалеку от ручья.