Она замолчала и снова поглядела на него.

– Ладно, Майк, если ты хочешь держать про себя свои секреты...

И она нагнула его голову для еще одного умопомрачительного поцелуя.

Господи. Он уже едва сдерживал себя. Ничего удивительного, что знаменитая Мата Хари добивалась таких блестящих результатов. Он гладил ее зад, прижимал к себе все крепче и крепче. О Боже, Сид, я расскажу, тебе все, что пожелаешь. Все, что пожелаешь...

Лифт резко остановился, и Тоцци ощутил, как в животе у него все рванулось. Он поглядел на панель и увидел, что лифт на семнадцатом этаже. Прозвенел звоночек, и дверь начала открываться. Сидни тотчас же отстранилась и встала на некотором расстоянии от него, холодное, надменное выражение появилось у нее на лице. Дверь открылась, и Тоцци заметил, как выражение ее лица вдруг стало недовольным и удивленным. Возле лифта стояла огромная, неясно вырисовывающаяся фигура. Тоцци инстинктивно шагнул вперед, загораживая Сидни.

Это был Сэл, Иммордино. Черт побери, что он тут делает, подумал Майк.

Сэл поглядел на Тоцци, потом перевел взгляд на Сидни.

– Надо поговорить с вами, – сказал он. Сидни.

Она ничего не ответила, просто продолжала глядеть на него с раздраженным удивлением, приподняв брови и сжав губы. Сэл больше не стал ничего говорить. Он протянул руку и взял Сидни за запястье.

Тоцци схватил громилу за руку.

– Спокойно, мистер Иммордино. Сэл бросил на него злобный взгляд, пострашнее, чем те, что метал Уокер, когда Майк держал его.

– Миссис Нэш, вы хотите, чтобы я...

Иммордино врезал открытой ладонью по адамову яблоку Майка: это было похоже на удар шрапнели – Тоцци отбросило назад, и он ударился головой о деревянную стенку кабины лифта. Прошло мгновение, прежде чем он ощутил боль. Потом она растеклась по макушке и затылку, на несколько секунд лишив его зрения.

Иммордино держал Тоцци за горло, наваливаясь на него всем своим весом. Двести семьдесят чертовых фунтов этого ублюдка обрушились прямо на дыхательное горло Майка, перекрыв воздух. Тоцци быстро моргал глазами, пытаясь сфокусировать зрение. Нужно освободиться из лап этой гориллы, и как можно скорее. Вмажь ему по ушам, врежь так, чтобы лопнули барабанные перепонки. Ослабь его хватку. Освободись от него...

– Все в порядке, Майк, – холодным, официальным тоном сказала Сидни. В поле зрения Тоцци появилась ее белокурая голова. Она держала палец на кнопке. – Не стоит беспокоиться. Вы можете идти.

– Но...

– Вы можете идти, – повторила она. Жена босса. Очаровательная недоступная стерва, которая не водится с такими, как ты. Сэл отпустил горло Майка. Сидни взяла его под руку и повела по коридору. Снова прозвенел звоночек, и дверь начала закрываться. Но прежде чем она успела закрыться, Сэл обернулся и уставился в глаза Тоцци.

Задыхаясь, Тоцци ослабил узел галстука и расстегнул ворот рубашки. Потом прислонился к стенке и покрутил головой. Господи Боже мой, с чего это Сэлу так срочно понадобилось увидеть Сидни? Похоже, они были знакомы – куда лучше, чем им бы полагалось. Тоцци потер затылок и вспомнил взгляд, которым одарил его Иммордино в трейлере на строительной площадке.

Кажется, Сэл узнал его. Может, ему известно, кто служит телохранителями у Нэша и он знает всех десятерых. А может, и нет. Да и станет ли глава мафиозного семейства интересоваться какими-то мелкими сошками, ничтожными телохранителями? А может, его интересую именно я? – подумал Тоцци. Похоже на то. Тоцци почувствовал боль в животе и мерзкий привкус во рту.

Неужели Сэл подозревает, что я агент ФБР?

О Господи, только не это...

Гиббонс стоял в ботинках с развязанными шнурками – штанины болтались на лодыжках – и думал, зачем, черт побери, он торчит в магазине на пригородной аллее в субботу утром, примеряя костюмы. Кто сказал, что все это непременно нужно? Что человек должен приобрести новый костюм, чтобы жениться? Чушь собачья.

Он посмотрел на свою невесту Лоррейн Бернстейн, когда-то потрясающую женщину, а нынче просто спятившую клушу. Она оглядывала его снизу доверху, в нерешительности потирая подбородок и изучая его, словно он был лошадью, выставленной на аукцион. Гиббонс нахмурился. У нее был озабоченный вид классной дамы, который выводил его из себя. Они вместе уже шестнадцать лет, и никогда за все это время она не выглядела как университетский профессор, специалист по истории средних веков, по крайней мере, в выходные дни. Никогда до последнего времени. Он ненавидел эту ее гладкую прическу. Ему нравилось, когда волосы свободно лежали у нее на плечах, темные с серебряными нитями. Она нравилась ему в джинсах и свитере. Но сейчас она была похожа на всех остальных замужних матрон в этом районе. Безвкусная блузка, нелепые туфли... Черт. Это не та Лоррейн, которую он знал все эти годы, не та женщина, на которой, как ему казалось, он хочет жениться. На такое он никогда бы не согласился. Хотя уже слишком поздно давать задний ход. Она с головой ушла во все дела, связанные с замужеством. И если он предложит, чтобы они забыли о свадьбе и вернулись к прежним отношениям, между ними все будет кончено. А он вовсе не хотел этого. Черт побери, ведь он же любил ее. Любил, когда она не вела себя как ненормальная.

– Он мне нравится, – сказала она. – Тебе идет.

– Но зато мне не нравится.

– Почему?

– Не тот цвет. Слишком светлый.

– Все твои костюмы темные. У тебя нет ни одного такого. Мне кажется, он очень идет тебе.

– Мне так не кажется. – Он принялся снимать пиджак. – Мне не нужен новый костюм. Я могу надеть свой синий.

Она жестом попросила его успокоиться.

– Не снимай. Застегни пуговицы.

Она почувствовала, как напряглось его лицо.

– Я никогда не застегиваю пиджак на все пуговицы. Я ношу его расстегнутым.

– Просто застегни ненадолго.

Она хотела было сделать это сама. Словно заботливая мамочка, которая покупает своему сыночку новый костюм к конфирмации. Но он успел застегнуть их сам. О Господи, что за мучение.

Она кивнула и улыбнулась, явно довольная его видом.

– Хороший покрой. На тебе очень хорошо смотрится.

Он громко вздохнул.

– Мне не нравится этот цвет. Он слишком светлый.

– У нас свадьба в июне. Ты не можешь ходить летом в темно-синем костюме. Мы должны выглядеть более... по-весеннему.

По-весеннему? Ученая степень, двадцать один год преподавания в университете, автор трех учебников и Бог знает какого количества статей – и она хочет выглядеть по-весеннему? Она просто рехнулась. Сошла с ума. Ее пора отправлять в психушку.

Лоррейн вздохнула и скрестила руки на груди. Вид у нее был обиженный.

– Хорошо, хорошо, снимай его. Ты вообще не хотел идти сюда. Носи что хочешь.

Она отвернулась и надула губы. Гиббонс уставился в потолок.

Так оно и пойдет. Обычная семейная рутина. Все начинается с надутых губ. С компромисса женатых людей.

– Тебе действительно кажется, что он мне идет? – спросил он, делая вид, будто разглядывает бирку на рукаве, а на самом деле посматривая на Лоррейн.

– Я тебе уже сказала.

Вот уже и раздражение в голосе. Гиббонс посмотрел на штанины и кивнул собственным мыслям. Пожалуй, цвет не так уж плох. Может, стоит купить этот чертов костюм? Если он не сделает этого сегодня, она потащит его по магазинам на следующей неделе, а он вовсе не намерен терять еще день. Купить и покончить с этим. Завтра он будет уже в Атлантик-Сити, примется за работу. Он не мог ждать. Он ведь еще ничего не сказал Лоррейн о своем новом задании. Она не пришла бы от этого в восторг. Ей не нравилось, когда он занимался оперативной работой. Что ж, ему нужно убраться подальше от предсвадебной суматохи, пока он тоже не спятил. Нужно просто купить костюм, чтобы порадовать ее, и, когда он скажет, что ему нужно ненадолго уехать по заданию, ей нечего будет возразить. Так и заключаются сделки, так и достигаются маленькие компромиссы в семейной жизни.