– Я присмотрю за вашей очаровательной племянницей, Тоби. Ведь такому ветреному созданию, как Оливер, ее доверять никак нельзя, верно?

Тоби глуповато хихикнул в ответ.

Оливер мысленно поклялся себе, что в один прекрасный день наградит Рассела звучной пощечиной, однако это случится только после того, как он избавится от гнусного негодяя Лоусона и спасет Вивианну.

Если, конечно, она не будет препятствовать этому.

– Я совершила ошибку.

Афродита окинула ее проницательным взглядом.

– В этом деле вы еще новичок, mon chou, поэтому нет ничего удивительного в том, что вы будете совершать ошибки.

– Нет, простоя... я подумала, что настал подходящий момент, чтобы сообщить Оливеру, что мне от него нужно. Он казался таким нежным, таким покладистым. Вот я и решила, что он выслушает меня и исполнит мою просьбу.

– Так вы попросили его отдать вам Кендлвуд? – догадалась Афродита.

Вивианна кивнула, изо всех сил стараясь сдержать слезы.

– Он сказал, что я продаю свое тело в обмен на Кендлвуд и что ему и без того хватает «продажной любви».

Афродита молчала, и Вивианна испугалась, что невольно оскорбила свою собеседницу, говоря о «продажной любви».

– Я не хочу, чтобы он меня презирал, – прошептала Вивианна еле слышно. Она склонила голову, и на ее платье упала слезинка. – Я поняла тогда, что не хочу, чтобы он подумал, будто я только притворяюсь, делаю вид, что наслаждаюсь его обществом, ради Кендлвуда. Я знаю, что он... но он на самом деле не такой, то есть... я хочу сказать, что... могу... что я смогу...

– Спасти его? – со вздохом спросила Афродита.

Вивианна утвердительно кивнула и посмотрела на свою собеседницу. В темных глазах Афродиты она с удивлением обнаружила искреннее сострадание. Мадам вынула из рукава кружевной платок и протянула его Вивианне.

– Все дело в вас, – наконец задумчиво произнесла Афродита. – Вы просто не можете думать о людях плохо. Вы всегда хотите помочь людям. Мне это следовало предвидеть. Вы встретили такого человека, как Оливер, пустого, самовлюбленного эгоиста, чья жизнь вращается вокруг собственных удовольствий, и думаете, что вам удастся изменить его.

Афродита только что озвучила мысли, промелькнувшие в голове Вивианны, в которых ей самой было стыдно признаться.

– Возможно, все было не так, как вам показалось, mon chou. Может быть, он, наоборот, хотел, чтобы вы это признали, чтобы поторговаться с вами. Он хотел услышать от вас: «Да, я готова продать свое тело за Кендлвуд», – и тогда бы ему не пришлось делать вид, что вы ему небезразличны, чтобы получить желаемое. Просто некоторым мужчинам нравится напускать на себя важный вид. Играть роль, так сказать.

Играть роль? Вивианна вспомнила вечер в опере, когда они встретили лорда Лоусона и Оливер притворялся пьяным. Но конечно же, Афродита имела в виду не такую роль. Какую же? Это еще одна загадка, которую Вивианне предстояло разгадать.

– То есть вы считаете, что я должна торговаться с ним открыто и честно? – спросила она, задумчиво сжимая в руке мокрый от слез платок. – Вы думаете, что я ему всегда была безразлична, что я нужна ему лишь для того единственного, что он хочет получить от меня?

Афродита отвернулась.

– Боюсь, что да. Всем, кто хорошо знает Оливера, в последнее время кажется, что он находится на пути в ад. Хотя иногда, mon chou, я задаюсь вопросом, действительно ли он так прост, как кажется, и не притворяется ли он. – Она пристально посмотрела на Вивианну. – Вас сильно влечет к нему, да?

– Да, – прошептала Вивианна. Афродита решительно взяла ее за руку:

– Тогда нужно что-то с этим делать. Возьмите его, Вивианна. Но только не сердцем, а всего лишь телом. Насладитесь тем, что он даст вам, а потом оставьте его и забудьте о нем навсегда. Всего одна ночь. Одна ночь страсти – и все... кончено. Это лучшее, что можно сделать.

– Не знаю, смогу ли я, – неуверенно произнесла Вивианна, глядя в темные глаза Афродиты. – Смогу ли я бросить его.

Афродита ободряюще сжала ее руку:

– Конечно, сможете! Возьмите то, что вы хотите от него взять. Вы говорите, что вас непреодолимо тянет к этому мужчине. Так зачем противиться самой себе? Удовлетворите свое любопытство. Иначе потом будете всю жизнь об этом жалеть.

Вивианна кивнула, но в глубине души усомнилась, действительно ли все обстоит так просто. Каким-то непостижимым для нее образом Оливер занял важное место в ее жизни. Но несмотря на это, мысль о том, что он может доставить ей удовольствие, заставила ее слегка поежиться. Всего лишь одна ночь безумной неукротимой страсти и... расставание. Возможно, такие воспоминания стоят любых страданий и душевных мук.

– Я хочу дотронуться до него, – смущенно и бесхитростно сказала она. – Потрогать то, что делает его мужчиной.

Афродита улыбнулась:

– А почему бы и нет? Он вряд ли считает вас опытной в подобного рода вопросах. Поэтому не стесняйтесь быть откровенной. Прикосновения ваших невинных пальчиков сведут его с ума, mon chou. Потрогайте, погладьте, поцелуйте его. Только осторожно. Эта часть мужского тела кажется твердой и сильной, но на самом деле это еще и самая уязвимая его часть.

При мысли о том, что она проделает подобное с Оливером, у Вивианны закружилась голова. Но в целом Афродита была права. Если Вивианна сейчас не удовлетворит свое любопытство, не проведет с ним ночь, полную любовной страсти, то потом до конца своих дней будет сожалеть об упущенной возможности.

В задумчивости глядя на свою юную собеседницу, Афродита размышляла, правильно ли она посоветовала ей поступить. Многих бы такой совет оскорбил и поверг в ужас, но она хорошо усвоила жизненные уроки и видела, что Вивианна нуждается в Оливере Монтгомери и, если она не ошибается, Оливер тоже нуждается в Вивианне.

Она сразу заметила, что они на редкость подходят друг другу. Может, если повезет и все пройдет благополучно, ее уловка сработает. А если нет... Она неопределенно пожала плечами. Тогда у Вивианны будет что вспомнить, так что нет особых причин переживать по поводу того, что произошло. Сначала она подумает, что Оливер разбил ей сердце, но Афродита знала, что сердца никогда не разбиваются и не склеиваются заново.

Афродита отметила про себя, что у Вивианны сильный характер. Такая переживет все жизненные невзгоды, так же как когда-то пережила их она.

Такова жизнь...

«Оливер, я решил, что в том ограниченном финансовом состоянии, в котором Вы на данный момент изволите находиться, Вы примете мое пожертвование на благо Кендлвуда. Меня беспокоит, что славное имя Монтгомери может пострадать из-за приюта для бедных сирот. И, будучи старым и добрым другом Вашего покойного брата, я хочу предложить свою помощь. Не могли бы мы встретиться для более подробного обсуждения некоторых деталей?

Искренне Ваш, Лоусон».

«Лоусон, я благодарен за Ваше предложение, но меня вполне устраивает текущее состояние моих дел. Вам нет нужды беспокоиться об этом в дальнейшем.

Оливер Монтгомери».

На следующий день Вивианна отправилась в Кендлвуд. Сестры Битти устроили ей настоящий допрос в отношении дальнейшей судьбы приюта, и у нее разрывалось от горя сердце, когда ей пришлось сообщить им, что, к несчастью, они, похоже, проиграли сражение.

– Лорд Монтгомери непреклонен в своем намерении снести Кендлвуд. Мне так хотелось бы дать вам хоть какую-то надежду, но думаю, что... – Она едва заставила себя посмотреть им в глаза. – Думаю, вам лучше принять предложение лорда Монтгомери и удовольствоваться другим помещением.

– О нет, только не это! – воскликнула мисс Сьюзен.

– Придется поначалу согласиться на дом в Бетнал-Грин, по крайней мере до тех пор, пока мы не найдем ничего лучшего, – практично возразила мисс Грета, – признаться, я уже ездила туда и все осмотрела.

– Грета!

Грета виновато потупилась: